Мир в огне

Замок Ланкарти, Империя. Июль, год 499 от сошествия Единого. Ислуин смотрел сквозь зубцы крепостной стены на огороды и слободу мастеровых, которые раскинулись вокруг замка, и думал, что судьба любит пошутить. Сколько лет назад он точно так же стоял вот здесь? И опять. Разве что сегодня дома и огороды полны работающих людей, а не испуганно замерли в ожидании нового штурма. Да и рядом вглядывается в даль не капитан гарнизона и не сам граф, а его жена. Налетевший ветер сначала растрепал кончик толстой чёрной косы хозяйки замка, затем принялся расплетать волосы дальше. Женщина ничего не замечала, взгляд у неё был рассеянный, ушедший в себя. Тоже вспоминала. Тогда она уже смирилась, что навсегда останется старой девой: кто её возьмёт замуж в двадцать два? Несмотря на знатность и славу отца, решительная, независимая, имеющая своё мнение девушка была никому не нужна. Родители давно смотрели на дочь как на пустышку и неудачницу, поэтому дозволяли ей многое из того, что другим леди не позволено. Например, вместе с отцом и братьями поехать засвидетельствовать графу Ланкарти своё почтение и заодно из первых рук вызнать все подробности осады… Именно здесь, на этом самом месте стены, будущий муж признался ей в любви и предложил сыграть свадьбу. Потом вспомнилась встреча с молодым императором, хотя тогда ещё просто наследником семьи Хаттан. Она была уже замужем, и они ждали первенца, когда лорд Харелт случайно оказался в их краях. Попутно разоблачил барона, в обход закона сначала присвоившего титул, который должен был перейти к племяннику, а затем превратившего своих крестьян фактически в крепостных. Её муж как граф тогда утверждал приговор суда, и благодарил молодого лорда, который так удачно к ним приехал – раньше, чем домен полыхнул крестьянским мятежом. Почему-то только сейчас на память пришла обмолвка их священника, отца Маркаса, на которую в тот год за беременностью она не обратила внимания. Дескать, благодаря таким, как Харелт, ни один грешник не сможет укрыться даже за титулом. Святой отец знал уже тогда больше, чем мог сказать открыто? И почему ей сейчас кажется, что молодой лорд приехал тогда к ним вовсе не случайно? И вовсе не счастливый случай спас подданных от каторги за мятеж, а графа и округ от невиданного позора? Прошедшие годы стали невиданным счастьем. Подарили не только нежного и заботливого мужчину, но и сына с дочерью. А теперь всё это может рухнуть в любое мгновение… Женщина оторвала взгляд от горизонта и повернулась к ожидавшему рядом магистру. – Вчера мы: мой муж граф Ланкарти, отец Маркас, капитан Тедгар и я обсуждали приезд посланца мятежников барона Киркхоупа. Ислуин внешне остался невозмутим, лишь вежливо кивнул, ожидая продолжения. Душу пьянила бешеная радость: на чьей стороне выступит тан[1] и ополчение, теперь можно не сомневаться. – Завтра утром подъедут последние из баронов и крестьянских старейшин. В нынешней ситуации, когда брат может повернуться против брата, мы не можем принуждать людей. Пусть на собрании выскажутся обе стороны, и каждый решит за себя. Но тан поведёт ополчение на помощь законному императору Харелту. Магистр снова вежливо кивнул и коротко поблагодарил, мысленно при этом усмехаясь. Хитроумие священника он оценил ещё в прошлый раз. Да и жена графу досталась та ещё лиса. Поэтому в решении «народной воли» тоже можно не сомневаться. И так даже лучше. Когда пойдут не по приказу и обязанности, а искренне считая, что сражаются за восстановление справедливости. *** Гостей пришлось принимать не в главной зале замка, а во дворе, ведь кроме благородных дворян и их капитанов, в Ланкарти сегодня приехали старейшины деревень на несколько дней пути вокруг. После нападения выворотня граф возродил старинный обычай, когда дружинники хозяина домена обучают владеть оружием тех из крестьян, кто захочет, а деревни в ответ складываются и покупают оружие. Следом так же поступили многие из баронов. Ополчение выросло числом втрое… И само собой выходило, что тан созывает теперь под свои знамёна не только владельцев замков, но и старейшин крестьянских общин. Барон Киркхоуп стоял рядом с графом Ланкарти на крыльце донжона и смотрел на людское море внизу спокойным, чуть приветливым взглядом, в котором затесалась капелька суровости. Как и положено посланцу законной власти. Мясистое лицо не отражало и тени посторонних эмоций, хотя в душе у барона всё бурлило. Северные лорды почему-то предпочли удержать нейтралитет, хотя Мурхаг и пообещал им отдать бывшие провинции Лилий фактически в самовластное владение. А тем временем враги наследника подбили на мятеж отбросы из Тринадцатого и Четырнадцатого легиона. В отличие от многих, Киркхоуп считал себя реалистом и полностью был согласен с Эденом: раздавить бывших каторжников получится ценой изрядных потерь. И самое лучшее – если эти потери придутся на ополчение окрестных провинций. Пусть оно станет наковальней, о которую врага раздавит молот Золотого легиона и Чистых братьев. Опыт в перетягивании на свою сторону нужных людей у Киркхоупа был огромный. По первому впечатлению от встречи с таном обвести простофилю вокруг пальца казалось несложным. Да после нескольких бесед и щедрых обещаний граф Ланкарти должен был первым кинуться на помощь сыну покойного императора! Но вместо этого тан сначала уклонился от ответа, а потом зачем-то захотел устроить всенародное собрание… От размышлений барона отвлекла внезапно наступившая тишина. Скосив взгляд, Киркхоуп заметил подошедшего к крыльцу замкового священника и еле сдержался, чтобы не поморщиться. А этот-то чего не в своё дело лезет? Тем временем отец Маркас заговорил. Негромко, но люди словно окаменели, боясь неловким шумом заглушить хоть слово. ‍