Мир в огне

– Ведьма там! – Сам видел, как забежала! Я тут на стрёме стоял и следил, не уходила она! – Жги проклятых колдунов! Ислуин присмотрелся – острое зрение эльфа-мага даже в сумерках позволяло разобрать отдельные лица – и позволил себе усмехнуться: ну конечно же, одним из главарей был папаша несостоявшегося жениха. И погромщики уверены, что жертвы не воспользуются каким-нибудь амулетом и не сбегут под покровом иллюзии. Не поленились выдать с церковного алтаря чашу, вон аж вшестером пыхтят и тащат. В присутствии чаши и священника, который брёл чуть позади, развеется любой морок. Дом встретил погромщиков тёмными окнами и погашенными огнями. Минут пять людское море грозно шумело вокруг, потом снова раздались крики, градом посыпались камни. Кто-то повторил призыв жечь ведьму, в стены полетели кувшины с маслом, несколько человек принялись ломать забор, чтобы завалить досками дверь... Внезапно и дом, и округа на мгновение вспыхнули ослепительным жёлто-синим пламенем, и люди застыли неподвижными статуями. Не затронул свет одного священника. Несколько секунд отец Райберт рассматривал замершую толпу, дальше перенёс взгляд на дом: оттуда как раз выходили хозяева. Первым магистр – он успел избавиться от грима, и теперь с хищной грацией поджарого матёрого волка из Вольной корпорации щеголял в чёрных штанах и куртке из заговорённой чёрной кожи. Такие куртки любят состоятельные наёмники: держит удар не хуже лёгкой кольчуги, весит меньше, а посеребрённые клёпки если что помогут драться с нечистью. Из-за спины хозяина дома зловеще выглядывали воронёные рукояти мечей. Вторым шла девушка... священник невольно сглотнул. Точь-в-точь как на фресках, где изображают святую Элсбет, когда она ещё не сменила оружие с меча на перо и книгу. Тёмно-зелёные куртка и штаны подчёркивали фигуру, точно так же как на фресках в руках лук с наложенной стрелой. Одно отличие – волосы не распущены как на изображениях Элсбет, а собраны в узел на затылке. – Вы, отче, вижу, не удивлены? – раздался насмешливый голос Ислуина. – Я мог бы сказать, – священник заставил себя отвести взор от Лейтис: нечего так бесстыдно пялиться на почти ребёнка, к тому же дома жена ждёт, – что плохой из меня пастырь, если я не умею видеть душу, а не облик. Но не буду. Ложь всё-таки тоже грех. Так получилось, что духовник графа Ланкарти, отец Маркас, учился вместе со мной в семинарии. И мы переписываемся до сих пор. В одном из писем отец Маркас рассказал как, слава Единому, в замке в тот страшный день оказался некий Ивар. Маг из Вольной корпорации, который уже не раз охотился на нечисть. Он не только успел распознать нашествие и предупредить графа и жителей, чтобы все успели укрыться за стенами. Отец Маркас описал и вас, и вашу дочь очень подробно. Хотя, честно признаюсь, я ещё долго сомневался. Вы очень хорошо сменили облик. Я так понимаю, слухи про ваши разногласия с лордом Шолто и как вы зарубили в столице его лучшего убийцу, тоже верны? Иначе вы бы не прятались у нас под видом аптекаря. – Узнали, но выдавать нас не стали. Хотя за ту сумму, которую предлагает лорд Шолто, вот все они, – Ислуин показал рукой на застывшие вокруг фигуры горожан, – продали бы родную мать и детей. Вы хороший человек, отец Райберт. А эти люди не стоят вашей заботы. – Вы... – Забыли, я маг? Я сразу догадался, что вы хотите сделать. И понимаю, что выбора у вас не было, иначе наши борцы с нечистью запросто разделались бы с вашей семьёй. Но всё же... Десять лет вашей жизни, чтобы с помощью чаши отвести глаза остальным и увести нас – слишком большая цена. – Всё равно. Они хорошие люди, хоть и поддались навету. Во время третьего штурма Ланкарти по словам отца Маркаса вы в одиночку закрыли прорыв на стену. Пока подоспела помощь – вы дрались сразу с четырьмя тварями. Дойди дело до боя, подними всерьёз хоть кто-то руку на вашу дочь, вы убили бы всех, и неважно сколько их. Они обычные люди, а вы – воин. Пусть лучше умер бы я один. И ещё. В лесу у дороги к тракту вас ждёт мой младший сын с лошадьми. – Вы хороший человек, – повторил Ислуин. – Подозреваю, лошадей за такой короткий срок вы могли взять только в церковной конюшне. И платить за них собираетесь из своего кармана. Потому держите, – магистр сунул в руки священнику увесистый кошель. – Тут слишком много... – Остаток, – усмехнулся Ислуин, – потратите на ремонт церкви. И ещё. Вы ведь понимаете, что Сберегающие так просто всё не оставят? Попытка самосуда по ложному обвинению в колдовстве – это каторга. И вы тоже попадёте под горячую руку. – Понимаю. И готов принять кару за то что не сумел удержать их души от чёрного соблазна и помутнения. – Ну откуда у вас такая тяга к самоубийству, отче? – еле слышно буркнул себе под нос магистр. После чего, решив одним выстрелом поймать на стрелу сразу двух зайцев – и отцу Райберту помочь, и заодно затруднить сектантам поиск, натравив на них инквизицию – обратился к священнику уже обычным голосом: – Раз вы сейчас здесь, то вас, как всё равно участвовавшего в самосуде, ничего хорошего не ждёт. Даже с учётом нашего спасения – самое мягкое ссылка на север, проповедовать веру диким горцам. Поэтому, когда приедут Сберегающие, пусть старший из них передаст некоему отцу Энгюсу из Турнейга привет от того, с кем они вместе учили одного подающего надежды молодого человека. И следующие слова: «Светоч не может победить ночь, но способен отогнать тьму вокруг себя. А ещё может указать дорогу в город Торфинс, где на южной стороне рядом с городом есть усадьба с башенками и старым садом. Туда очень любил заглядывать покойный бургомистр вместе с женой и Акилешем». Это убережёт вас от неприятностей.