Страница 201 из 226
Галисия шмыгнула носом и прошептала:
— Он не придёт. Смешно было надеяться. — Встала со скамьи. — Идём Малика, а то я сейчас расплачусь.
Они побрели к замку. Пронзительный гомон птиц и шелест листвы звучали как похоронный марш.
Малика украдкой поглядывала на Галисию. Шесть лет дворянка была близка к престолу Тезара. Как, должно быть, тяжело ей прощаться с надеждой.
На дорожке возник Иштар. Надзиратели ринулись ему наперерез. Малика взмахнула рукой, и те отстали от него на несколько шагов.
— Я не оставлю вас наедине, — предупредила она маркизу и ракшада. — Смиритесь с моим присутствием.
Время, отведённое заключённому на прогулку, заканчивалось. Иштар и Галисия молчали и не смотрели друг на друга.
— Доходим до клумбы, и в разные стороны, — сказала Малика. — Иштар! Или говори, или прощайся с маркизой.
— Я не знаю, что говорить, — откликнулся он. — Писать письма намного легче.
Галисия покраснела:
— Спасибо. Они очень помогли мне.
— Зачем приехала?
— Ты был ко мне добр. Я хотела поблагодарить тебя, глядя в глаза.
Малика уставилась себе под ноги. О какой доброте толкует доверчивая девчонка? Видела бы она ракшада в бандитском лагере с прутом в руках.
— Ты меня совсем не знаешь, — произнёс Иштар и покосился на Малику.
— Мне всё равно, каким ты был вчера. Ты не можешь заново родиться и переписать свою жизнь. Всё, что было раньше, я тебе прощаю. Настоящее — вот что для меня важно. Эта минута, эта секунда, когда ты, Иштар, идёшь рядом. Когда я могу протянуть руку и прикоснуться к тебе.
— Не надо, — прошептала Малика.
— Могу, но не сделаю. Ибо знаю, что ты презираешь меня. Как ещё может относиться воин к вещи, которая без зова льнёт к его к телу?
— Не говорите ерунду! — возмутилась Малика.
Галисия преградила Иштару путь:
— А мне всё равно! — С дерзким видом вскинула голову. — Да! Мне всё равно, что ты обо мне думаешь! Для меня сейчас важнее мои мысли и чувства.
Иштар приподнял брови.
— Это наша последняя встреча, — говорила Галисия. — Наши пути больше никогда не пересекутся. А потому я скажу тебе то, что при других обстоятельствах не осмелилась бы сказать.
— Маркиза, — произнесла Малика тихо. — Не надо.
— Впервые в жизни я встретила мужчину, за которым побежала бы на край света. За тобой, Иштар… хоть на край света… Поцелуй меня.
— Маркиза, — прошептала Малика.
— Я… не умею, — промямлил он.
Галисия приподнялась на носочки, обхватила Иштара за шею и прильнула к его губам. Отстранилась. Вымолвила дребезжащим голосом:
— Прощай, Иштар! Больше мы не увидимся. Но знай, что в далёкой стране есть высокородная Галисия Каналь, которой ты, презренный преступник, разбил сердце. — И пошла прочь.
Малика последовала за ней, на ходу оглядываясь. Иштар стоял посреди аллеи, прижимая ко рту пальцы.
***
Галисии не помог ни холодный душ, ни бокал вина, ни настойчивые просьбы умолкнуть. Она болтала без передышки и казалась счастливой и совсем юной. О чём только она не поведала Малике: о детстве, проведённом в имении деда вдали от «любящего» отца, о первом бале, когда впервые увидела Адэра, о любимом кафе на центральной улице Градмира. Малика узнала, что Галисия тайком от родителей и гувернантки поглощала воздушные пирожные, а потом неделями сидела на строжайшей диете. Любила кошек и тащила домой всех котят, найденных на улице, пока не узнала, куда их впоследствии девает отец.
Малика сидела за столом в обеденном зале, обхватив голову руками. Безудержные слова гостьи вызывали желание запустить в неё тарелкой, графином, туфлей — чем угодно, лишь бы прервать поток воспоминаний.
— Тебе надо в Лайдару? — неожиданно спросила Галисия.
— Надо.
— Сколько дней туда добираться?
— Два.
— Значит, едем вместе. Собирайся!
Малика подняла голову:
— Во-первых, я поеду завтра. Во-вторых, в Лайдару вам нельзя.
— Почему?
— Этот город закрыт для иностранцев.
— Ты спрячешь меня. В багажнике.
— Нет! Если вам надо, езжайте сами. И сами объясняйтесь с защитниками.
Слишком стремительная смена выражения лица Галисии напугала. В мгновение ока избалованная девочка превратилась в зрелую женщину, разочарованную прожитыми годами.
— Я боюсь, — произнесла она. — Боюсь, что у меня не хватит смелости поговорить с Адэром. Я могу с полдороги развернуть машину. Я хочу, чтобы мне стало легко. Я скажу ему правду и уеду.
— Какую правду?
Галисия уставилась на росшую под окном яблоню: