Страница 112 из 117
Светлый очутился в просторной комнате, находящейся где-то наверху, в чреве высоченного многоярусного дома из неизвестного литого камня, армированного металлом изнутри. В комнате были светлые обои, непонятная картина, состоящая из ярких цветных пятен на стене. Одна из стен стеклянная, в углу огромный черный стол и черное кожаное кресло странной конструкции. Прямо у самой стеклянной стены спиной к нему стоял некто, одетый в строгий темный костюм и смотрел вниз. По виду человек. А перед ним, как на ладони был залитый огнями ночной город. Лейон никогда не видел ничего подобного.
- Говори, - услышал Светлый и догадался, что перед ним его судья.
- Если можно простить меня, за то, что я наделал... Молю позволить мне жить с моей женой.
Тот, к кому обращена было его мольба, не оборачиваясь кивнул и ответил:
- Ты прощен. Отныне живи, как хочешь.
Светлый приблизился и низко склонился перед судьей, стоявшим у стеклянной стены:
- Спасибо. Я бы хотел жить как простой смертный.
- Хорошо. Выбери себе другое имя.
- Если будет на то дозволение, я хотел бы иметь Имя Счастливый.
- Да будет так, - был ему ответ, - А теперь возвращайся, тебя там ждут.
- У меня еще просьба...
- Говори.
- Михель.
- Хорошо.
- И еще... Не сочти за дерзость, я прошу за Темного...
Ответа не последовало, но Лей понял, что его услышали.
С ним стало происходить что-то странное. Светлая сущность стала покидать его, сменяясь незримым сиянием. Несуществующим, но, тем не менее, совершенно реальным, исходящим изнутри - тихим сиянием счастья.
А потом мир исчез, а через мгновение он снова оказался среди развалин дворца. И главное - теперь он был просто человеком. Лей с изумлением взглянул на свои руки, не замечая хаоса, творившегося вокруг. Так странно, но здорово! Но тут свалившаяся ветка зацепила его по затылку, и он вспомнил, что у человека, вообще-то, есть еще дела! И помчался разыскивать Зимруда и свою жену.
Дворец разрушился как-то непонятно. Более или менее уцелели только те строения, что были того, как Владыка Зимруд решил начать постройку садов, да еще старые флигели дворца, где жили слуги. А зарытые глубоко в землю подвальные апартаменты, в которых находилась Янсиль, по странному стечению обстоятельств снова увидели свет. Она как раз выбиралась через пролом в стене, когда туда примчался Лей. Конечно же, они бросились навстречу, крепко сжав друг друга в объятиях!
Потом, потом Янсиль будет ругать Лея последними словами, за то, что он заставил ее пережить, пока она сидела в неведении в этом подвале, а он будет клясться, что никогда больше, никогда... Все это будет потом. А пока они были безумно счастливы, что живы, и что они вместе.
Сейчас надо еще найти отца.
Зимруд нашелся сам. Все это разрушение он просидел на месте как истукан, был просто в шоке от творившегося. Потом очнулся и, видя, что Лей побежал к Янсиль, бросился спасать Надин. А когда нашел ее, был поражен, разрушилось почти все, а комнаты, где жила старенькая бабушка Захарии, стояли нетронутые. И они уцелели. И бабушка, и Захария с Гульшари, и самая главная его драгоценность - Надин. Впрочем, чему удивляться, их защищал тонкий пузырь из глины, маленьких острых листочков и воды священного источника, закрывший непроницаемой пленкой помещения, где они находились.
В живых из всех царевых женщин, кроме дочери, остались только две наложницы, одна полуслепая старушка и Надин, маленькая нищенка-жена, рыдавшая в его объятиях. Царь поседел на глазах.
Зимруд никогда не желал смерти никому. Он никогда не хотел причинить вред своим людям.
Господи, а он еще переживал, как скажет завтра женщинам своего гарема, что разводится с ними... А теперь они все мертвы... Трупы кругом. Мертвый мальчик Михель, лежащий перед развалинами эшафота. Господи... Царь пошел к своим женщинам, он должен был им хотя бы это.
- Господи... Я же собирался сердечно поговорить с каждой, объяснить... Я же... Я же... Я одарил бы их всех по царски, Я бы нашел им мужей... Уж не хуже меня... Господи... Пусть бы они кричали на меня, ругались... Но были бы живы! Живы! Все из-за меня... Из-за меня...
Зимруд упал на колени, рыдая над телами бывших еще вчера постылыми жен и наложниц, а теперь и прощения-то у них не попросишь, за то, что не любил и хотел избавиться.
Как оплакать их всех... Как... Как жить ему теперь с таким чувством вины?! Как...
Дворец был разрушен и восстановлению не подлежал. Люди - кто ранен, кто в шоке, кто в обмороке, кто-то ослеп, кто-то поседел, как и он. Все те, кто принял злого как хозяина, и носили в себе его метки - мертвы.