Башни Анисана

Гиб Аянфаль присел на ступень и попытался позвать через волны мастера Кутту. Но волны молчали. Они даже не принимали его зов, возвращая назад, как будто никакого мастера Кутты на Пятой твердыне никогда не было. Тогда строитель вопреки воле Голоса, настойчиво убеждавшего его оставить беспокойство и вернуться домой, обошёл все спальни, комнаты и малые залы, в которые не решился зайти во время прежнего посещения. Всюду его встречали те же пустота и холод. Свет, который излучали стены, следовал за ним, оставляя остальную обитель замершей в темноте. Не желая отступать, Гиб Аянфаль спустился и в нижний ярус замка, где располагались пурные купальни, но и тут всё было пусто. Только возле одного из бассейнов он обнаружил стопки с готовой одеждой, явно припасённой для кого-то из техников заранее. Строитель уже подумал о том, чтобы пройти в низ замка, который считался опасным для посещения из-за риска упасть в замковый канал, уходящий в глубину твердыни, но его остановило воспоминание о самом важном помещении обители, которое он до сих пор не удосужился проверить – о Прозрачной галерее. Он припомнил тот путь, которым его вёл техник в золотистых одеждах, и бегом устремился к цели.

Оказавшись в уже знакомом коридоре, Гиб Аянфаль сперва ринулся вверх по нему, но вскоре остановился, почувствовав, что на вершине обители никого нет. Очевидно, сегодня ему не удастся спросить совета у техников волн, чей неуловимый нрав так не нравится его другу Хибе. Он развернулся и побрёл потихоньку назад, размышляя, не обратиться ли тогда за помощью к Ае, как бы безнадёжно то ни казалось, когда его взгляд наткнулся на возвышавшуюся напротив Красную башню. Гиб Аянфаль остановился и попытался услышать в волнах, так ли она опасна сейчас, как он привык думать.

Волны сообщали, что башня давно пустует и ничего интересного он не найдёт. Единственными ходами внутрь были чёрные провалы между алыми стеблями. Чтобы добраться до ближайшего придётся забраться наверх по гладкой отвесной стене, на которой не имелось никаких приспособлений для того, чтобы подъём был менее рискованным. Должно быть, эта особенность была мерой ограждения башни от непрошенных гостей. Следуя чуть слышному интуитивному позыву, Гиб Аянфаль решил ближе ознакомиться со столь неоднозначным местом.

Юный асай приложил руки к прозрачной стене. Расщепив гладкую поверхность на отдельные плоские стебли, он легко проделал в ней отверстие и выбрался наружу. Здесь он ловко спустился вниз по опоре, и, сделав единственный шаг к башне, вдруг упал, потеряв ориентацию в пространстве. Чувствуя, что поверхность твердыни точно уходит из-под ног, но не видя этого, Гиб Аянфаль поднялся. До Красной башни было чуть больше сотни шагов, но эта крохотная дистанция вдруг показалась ему такой же непреодолимой как путь за пределы Анисана. В нутре всё так и заходило ходуном от неожиданно нагрянувшего волнения. Стараясь изо всех сил держать себя в руках, Гиб Аянфаль начал шествие к ровной алой стене. Чувство пространства вело себя так же, как при встрече с консулом Гейст, не хватало лишь леденящего страха и незримой бездонной пропасти, притаившейся в скрытом слое волн.

Наконец нелёгкий путь был пройдён, и он оказался под самой сенью башни, неприятные ощущения отпустили его в один миг. Гиб Аянфаль перевёл дух, успокаивая пыль, после чего прикоснулся руками к поверхности стены, прислушиваясь к течению пыли в её глубине. Как он и предполагал, башня давно остыла. Серая пыль в ней загустела, потеряв подвижность, и теперь её не вернуть к функционированию без основательного восстановления. Перед ним высится глухая груда материи, подобная дикой скале на неуправляемой твердыне. Только редкие едва заметные колебания говорили о неких процессах, протекающих глубоко внутри. Они охватывали башню подобно повторяющимся приступам дрожи.

Гиб Аянфаль поднял голову и прикинул расстояние до ближайшего провала внутрь с вступавшим перед ним стеблем, выбившимся из гладкой стены. Лезть не так уж высоко, если пространство не будет вести себя так же непонятно, как на площади. Он потёр руки и потопал ногами, разгоняя в них пыль, после чего легко вцепился в стену, проникая раскалившимися кончиками пальцев вглубь холодного камня, и начал скачками взбираться наверх. Это далось ему куда легче шествия по площади – вот он уже повис на заветном стебле и без труда забрался на него.

Выпрямившись, Гиб Аянфаль огляделся – вокруг простиралась панорама Рутты, окутанная красноватым светом садящейся Онсарры. Это было так похоже на вечер, когда он осмелился встать на пути у консула Гейст. То же сонное умиротворение отходящего на покой города.

С трудом оторвав взор от завораживающих видов, Гиб Аянфаль подошёл к провалу и обнаружил, что он плотно закрыт чёрной пластиной, которая не желала перед ним открываться. В волнах на неё была наложена печать, запрещающая проход.

Сталкиваться с закрытыми ходами и воротами Гиб Аянфалю ещё не приходилось. Даже ходы в низы замков не носили на себе запретного знака, а волновые барьеры всегда были вежливым предупреждением, только в серьёзных случаях становящимся непреклонным. В самом понятии запрета на свободное прохождение было что-то неприемлемое для асайской свободы воли. Гиб Аянфаль пригасил глаза, кладя ладони на пластину. Он, как и всякий строитель, мог легко вскрыть её, но вот стоит ли? Кроме того, те странные колебания, которые он уловил внизу, звучали здесь отчётливей и сильнее. Прислушавшись, Гиб Аянфаль осознал, что вызваны они разрушением башни: где-то в незримой глубине от неё точно отслаиваются целые пласты вещества. Но наверняка узнать можно, только проникнув внутрь. Он ещё раз взглянул сквозь волны на печать, прикидывая, насколько трудно будет её вскрыть, как вдруг его окликнул до боли знакомый голос:

– На твоём месте я бы поостерегся рваться внутрь. Там слишком жарко.

Гиб Аянфаль оглянулся и застыл в изумлении – на самом краю стебля стоял консул Сэле. Вид его весьма отличался от того, к какому привык строитель, – на консуле не было обычной акапатои, зато количество лет, оплетающих крепкое тело, увеличилось в разы. Волосы его отливали алым и развевались под действием невидимого ветра волн. Сэле, заметив его удивление, рассмеялся.

– Это я как раз вышел оттуда, заметив тебя, – пояснил он, – иначе внутри находиться невозможно.

Гиб Аянфаль успокоился и подошёл ближе.

– Эта башня как-то нехорошо дрожит, – сообщил он, считая сию информацию очень важной, – как будто рушится где-то внутри!

Но Сэле только добродушно усмехнулся.

– Она не просто рушится внутри. Половины уже нет, – ответил он, – Честно, пролезь ты ещё немного, столкнулся бы с интересным пространственным феноменом.

Гиб Аянфаль вскользь взглянул на башню. С виду она оставалась, как и прежде, целой. Правдивость слов Сэле подтверждали только те колебания, которые он уловил.

– Ты зачем пришёл? – вопрос консула прервал его раздумья.

– Я ищу друга, Хибу Багрового Ветра, – ответил Гиб Аянфаль, – у него случилось кое-что, и я должен помочь.

– Помочь? – Сэле склонил голову, пристально разглядывая его, – а ты спросил у волн, где он сейчас находится?

– Волны ничего не ответили мне.

– Почему же тогда ты пошёл именно сюда?

Гиб Аянфаль потупил взор. Этот вопрос смутил его. Он чувствовал, что консул разгадал его мотивы, но даёт ему возможность самому сказать о них.

– Я пошёл к техникам волн, потому что они – те, кто может помочь, – ответил он, – когда волны молчат, говорят техники. Я уже бывал тут прежде и познакомился с их мастером. Только вот сегодня они все как будто исчезли. Их замок пуст, точно там уже давно никого нет.

– Они на самом деле тут, – ответил консул, – Красная башня вот-вот рухнет, и услышь ты Голос, он тотчас погнал бы тебя домой. Однако перед тобою я, а потому за свою настойчивость ты получишь награду. Твой аба Альтас определённо оценил бы мой жест, хотя сам характер моей милости вряд ли порадовал бы его. Подойди ближе, Гиб Аянфаль, я покажу тебе то, что происходит на самом деле под завесой волн.