Башни Анисана

Первым к технику подошёл молодой архитектор.

– Мое имя Зоэ, – представился он, – Мы, к сожалению, не можем пригласить вас внутрь, потому что только-только начали вытягивать террасы, содержащие внутренние помещения. Не будете ли вы против, если мы разместим вас тут рядом в отдельном строении?

Техник пристально взглянул на Зоэ, после чего легко склонил голову, выражая согласие. Зоэ обрадовано улыбнулся, призвал к себе нескольких строителей и отошёл от подножия башни. Гиб Аянфаль же, не тратя лишнего времени, приступил к основному труду.

Трудясь, он думал о консуле Сэле. За всё время, прошедшее после разговора в зале Салангура, он не раз уже возвращался к мысли о том, правильный ли выбор сделал и размышлял об этом на вершине своей баши целые ночи напролёт. Он хотел поговорить с кем-нибудь из родичей, но так и не решился. Теперь ему хотелось ещё раз обратиться к самому консулу, и быть может, больше узнать о воспреемниках и Сантее. К собственному удивлению, он обнаружил, что такая привычная для всех фигура Сэле на деле оказалась загадочной и даже более закрытой и отстранённой чем сама Гейст. Вот только до этого дня Сэле ни разу не показывался в ближайшем информационном пространстве, занятый своими нескончаемыми делами.

Когда по волнам разлился зов о завершении труда, Гиб Аянфаль первым делом поспешил к технику, для которого строителями был возведён изящный белый шатёр у самого подножия террас, ничем не стеснявший движения волн. Гиб Аянфаль остановился перед ним и прислушался – от шатра вверх поднимался поток, который подпитывал купол незримости вокруг башни. Ещё помедлив, строитель осторожно заглянул внутрь. Пространство, представшее перед его глазами, было похоже на обыкновенный замковый зал, только меньших размеров. Шели сидел точно посередине, положив ладони на колени. Его глаза плотно закрыты, а лицо спокойно, и Гиб Аянфаль понял, что он пребывает в глубочайшем погружении. Он некоторое время рассматривал техника, как вдруг кто-то с силой отдёрнул его назад, подцепив рукой за широкий пояс.

– Что это ты тут крутишься? – требовательно спросил консул Сэле, отпуская его.

– Я не кручусь, – тут же ответил Гиб Аянфаль, – просто заглянул узнать, всё ли в порядке. Может ему нужно принести что-нибудь. Например, пасоки.

Сэле добродушно рассмеялся, хлопая себя по бокам.

– Меня умиляет эта заботливость! – воскликнул он, – Только вот твои старания вряд ли оценят. Техники волн не нуждаются в пище, разве ты не знаешь? По крайней мере, если их тело не повреждено. Едят у них только дети, да совсем молодые асайи оборотов до двухсот. А Шели хоть и не старше Зоэ, но уже успел освободиться от этой прозаической потребности.

– Я не знал.

Сэле лукаво усмехнулся, пристально глядя ему в глаза, и склонив голову на бок, продолжил:

– Признайся, ты хотел приватно побеседовать с ним. Но не только. Может… со мной тебе тоже хочется поговорить?

Гиб Аянфаль ощутил, как рассеиваются волны, оставляя их наедине в информационной тиши. Консул внимательно взирал на него, очевидно готовый выслушать. Строитель ещё раз покосился в сторону белого шатра и произнёс:

– Я всё это время думал о том разговоре, который был у вас в замке, и начал сомневаться в том, правильный ли выбор я сделал.

– А ты посоветовался с родичами? – поинтересовался Сэле, – помнится, ты крепко держался за их мнение.

– Нет. Я не смог сказать им. Гиеджи и Эньши слишком юны для такого. А Ае… с ним я в последнее время не о многом могу говорить.

– Хм, насколько я вижу, у вас там назревают противоречия в отсутствие почтенного абы Альтаса. Настоящий семейный раскол, какого мне уже давно не доводилось видеть! Что ж, очевидно, с их мнением, или без него, но ты хочешь, чтобы я спросил тебя снова? Так слушай – ты готов принять четыре условия? Готов принять в себя Салангура и стать его проводником?

Этот вопрос вновь застал Гиб Аянфаля врасплох. Он почувствовал, что сколь бы не тешил себя мечтаниями о том, что он делал бы как Сэле, реальная возможность этого так и осталась для него неприемлемой.

– Я не готов, я не тот, кого нужно спрашивать! – проговорил он, отступая от консула, – я просто беспокоюсь о вас! Будут ли другие как я? В тот вечер после разговора во мне проснулось чувство долга. Я должен помочь! И если сам не могу исполнить ваше прошение, то должен найти того, кто сможет. Может быть, это будет следующий, кого сотворит моя мать…

Сэле только снисходительно усмехнулся в ответ на его слова.

– Янфо, я бы скорее и вправду поручил тебе снабжать пасокой эту палатку. Это выглядело бы более рационально чем то, что ты собрался делать. Поиски воспреемника – моя задача, и больше ничья. А коль тебя так мучает долг – размышляй над четырьмя условиями. Это всё, что я могу тебе ответить.

Сэле ещё раз смерил его пронзительным взглядом, после чего как ни в чем не бывало пошёл прочь. Через миг его фигуру охватило алое сияние, и он оставил Гиб Аянфаля в одиночестве.

Наконец волнующий день пришёл. Накануне Торжества Праматери и грядущего вместе с ним нового оборота команда из сотни строителей собралась у подножия террас на площади под сенью башни, ожидая, когда приглашённые волнами патриции оценят её. Гиб Аянфаль стоял впереди всех и чувствовал вокруг напряжённое волнение. Сам-то он был уверен в проделанном труде и с нетерпением ждал, когда сможет отпустить команду и остаться с башней наедине. Ему хотелось обойти её и осмотреть со всех сторон, прежде чем Голос окончательно заберёт величайшее творение мастера Хосса в общее пользование.

Но вот мыслетоки принесли сначала лёгкий шёпот одобрения, а затем и похвалы Голоса. Гиб Аянфаль ощутил, как пока ещё молчаливо обрадовались его товарищи, а сам почувствовал неясную грусть. Голос тихо молвил, что это была отличная работа, и теперь все асайи твердынь Онсарры будут знать, что он участвовал в строительстве башни и даже какое-то время был её единственным хранителем. Тем временем появились и патриции. Их пришло несколько десятков и, поприветствовав строителей, они отправились осматривать террасы и высившуюся над ними белую громаду. Как вещали волны, ничто не вызвало их нареканий.

Спустившийся с небес Хинуэй пригласил Гиб Аянфаля и Зоэ к пришедшим архитекторам. Для Гиб Аянфаля это было в новинку – прежде он привык видеть таких патрициев только в компании абы Альтаса. А теперь они поздравляют его лично, высоко оценивая труд. Гиб Аянфаль лишь вежливо благодарил их, как его учил аба Альтас, и видел, что Зоэ рядом весь светится от радости. Очевидно, он-то давно привык к такому вниманию, в то время как сам Гиб Аянфаль чувствовал себя неловко. Хинуэй, конечно же, заметил это, так как, когда всё закончилось и архитекторы начали расходиться, он отвёл Гиб Аянфаля в сторону и назидательно сказал:

– Не стоит избегать оценки патрициев, Гиб Аянфаль. Вы её заслужили.

– Я понимаю, – ответил строитель, – просто раньше меня всегда хвалил только мастер Хосс. Конечно, не считая Голоса Ганагура. А тут столько внимания…

– Ну, даже если бы мастер Хосс был сейчас с нами, господа патриции всё равно бы пришли, – ответил Хинуэй, – не нужно их сторониться. Ведь теперь любой из них может стать вашим архитектором. В отсутствие мастера Хосса вам придётся самому слушать зов Голоса и искать себе труд. Это же будут делать другие управляющие – ваши конкуренты. Так что если хотите заниматься чем-то определённым, то всегда стоит быть внимательным к Голосу. Впрочем, хочу обрадовать – у вас есть определённое преимущество в ближайшее время – эти господа высоко оценили башню, и, если вы отзовётесь на призыв одного из них, то вам отдадут предпочтение. Я бы и сам позвал вас к себе, но после того, как пробудят башню, я вновь вернусь в верхние обители.

– Благодарю, – ответил Гиб Аянфаль, – я найду свой путь в Голосе.

– Хорошо, что вы так настроены, – одобрительно заметил Хинуэй, – И я бы так же посоветовал вам кроме труда начать искать в волнах учителя. Да, я понимаю, что вы по-своему привязаны к мастеру Хоссу. Но ваша жизнь здесь продолжается. Уверен, он не хотел бы, чтобы такой талантливый ученик как вы, прерывал учение в его отсутствие.