Убийца императора

Демион вздрогнул — и по его щеке потекла слеза. Он поспешно смахнул её кулаком и, переведя взгляд на Талиана, хрипло произнёс:

— Почему одним достаётся всё, а другим ничего? — и снова уставился в окно.

Нахмурившись, Талиан подошёл ближе и проследил за его взглядом. Вроде ничего необычного. За деревянным летним домом виднелся край строевого поля, спереди одна к другой жались хозяйственные постройки, от кузни поднимался сизый дым да баба кормила поросят, выливая в щербатое корыто помои.

Но тут взгляд зацепился за парочку, вольготно расположившуюся на соломенной крыше курятника.

В парне Талиан почти сразу узнал Зюджеса, а вот девушка вроде как была из домовой прислуги. Она звонко смеялась и перебирала пальцами волосы на его затылке, то ли пытаясь заплести косицу, то ли, наоборот, расплести её, пока Зюджес целовал ей шею и плечи, забираясь ладонью под подол туники всё выше и выше.

— Она тебе нравится? — спросил Талиан, переведя взгляд на Демиона.

Вместо ответа, тот фыркнул, подтянул колени к груди и уткнулся в них лицом, закрывая затылок руками.

— Спросишь тоже! Я её люблю…

Между ними повисло неловкое молчание. Раньше они были близки, но сейчас Талиану ничего не приходило на ум в качестве утешения. Он устал разнимать и мирить между собой Зюджеса с Демионом, потому что заканчивалось это всегда одинаково. Ради него они на время делали вид, что дружны, но при первом же случае выделиться в глазах тана Тувалора забывали о своих обещаниях и клятвах.

Талиан понимал их, конечно: "Кто не хотел стать наследником Светлого тана?" — но всё равно злился.

— Это тебе повезло, — обиженно пробурчал Демион себе в колени. — Уедешь в столицу и станешь императором. Про нас потом и не вспомнишь.

— А ну повтори? — Потеряв самообладание, Талиан вцепился в ворот его туники и заставил смотреть себе в глаза, прожигая взглядом насквозь. — У меня отец погиб и сестра, скорее всего, тоже. Что значит — повезло?

— Ой, только не надо изображать, что любил отца. Избавь меня от своего лживого пафоса.

Талиан выпустил из пальцев тунику и холодно произнёс:

— Пошёл вон.

Демион слез с подоконника и демонстративно передёрнул плечами, намереваясь уходить, но затем почему-то остановился. Глядя ему в спину, Талиан подумал, что тот всегда был такой — угрюмый и не слишком-то дружелюбный. Косая чёлка на пол-лица, нахмуренные широкие брови и взгляд исподлобья делали Демиона похожим на волчонка. Говорили, тот был копией тана Тувалора в молодости — те же прямые чёрные волосы, смуглая кожа и тонкая кость, — если бы не разрез глаз, доставшийся от матери.

Императорская кровь брала своё. Глаза у Демиона были широко распахнутыми, круглыми, такого же тёмно-синего цвета, как самая непроглядная, безлунная ночь. Когда-то Талиан, невзирая на весьма отдалённое родство, называл его старшим братом. Давно это было.

— Чего встал? Иди, давай!

Демион обернулся к нему через плечо и открыл рот — наверняка, чтобы озвучить какую-нибудь гадость, — но в этот момент на подоконник со стороны двора вскарабкался Зюджес. Талиан отвлёкся всего на миг, а когда вновь посмотрел на лестничный пролёт, там никого уже не было.

— Подглядывать нехорошо. Где твои манеры? — Зюджес даже не пытался делать вид, что расстроен этим обстоятельством. Его глаза сияли, а от довольной улыбки трещали щёки. — Огонь девка. Все плечи мне искусала. — Он оттянул ворот туники, демонстрируя следы зубов. — Назавтра точно появятся синяки.

— Ты слышал, что прокричал гонец?

— Занят был. А что? Что-то интересное?

Зюджес сидел на подоконнике, улыбался и болтал ногами. Глядя на него, будто подсвеченного изнутри, Талиан почти завидовал его беззаботности.

— Мой отец мёртв, и меня назвали следующим императором. Меня, а не Маджайру. Ты понимаешь, что это значит? Она… с ней… думаю, она тоже погибла.

Жизнерадостную улыбку со смуглого лица будто ветром сдуло. Зюджес внимательно посмотрел на него, а потом, положив ладонь на затылок, притянул голову Талиана к своей, пока они не упёрлись друг в друга лбами.

— Держись, дружище. Я с тобой.

— Я знаю. — Талиан тяжело вздохнул. — Спасибо.

Зюджес взъерошил своей пятернёй кудри у него на затылке, ухватил за шею и легонько потряс, оставляя руку лежать на плечах.

— Не раскисай раньше времени. Лучше скажи, что случилось с императором? Заболел? Поранился или убили?

— Я не знаю. Гонца из столицы сразу же уволокли к тану Тувалору. Надеюсь, позже он мне всё расскажет.

— Расскажет — никуда не денется! — Воодушевление Зюджеса могло без огнива воспламенить факел. — Отец, конечно, тот ещё вредный старикашка, но империи предан всей душой.

— Вредный старикашка? Зюджес! Хотя бы сейчас будь серьёзнее.

— Ну хорошо. Старый, злопамятный, жестокий и властный дурак. Так лучше?

Отзываться таким образом о шестнадцатом Светлом тане, властителе Сергаса, герое пяти войн, победоносном военачальнике и отце нынешней армии, даже шёпотом, было сродни самоубийству. Старик, и правда, был до жути злопамятен и не любил шуток. Но Зюджес ни мгновения в нём не сомневался, и это согревало душу.

— А почему дурак-то? — полюбопытствовал Талиан.

— Как? Потому что до сих пор не назначил меня своим преемником!

Талиан поймал себя на том, что улыбается. Рядом с Зюджесом всегда становилось легко. В друге словно жило солнце, способное разогнать даже самые чёрные, грозовые тучи.