Страница 99 из 102
— Нинель! — голос Адониса немного хрипел. Принцесса отмерла, она боялась даже вздохнуть. — Посмотри, как Кай!
Ей руки тряслись, когда они тянулись к вновь неподвижному телу. Какое счастью страхи не оправдались. Черт дышал свободно. Снова становился теплым, вовсе не горячим. Глаза нормально реагировали на свет. С лица ушла восковая бледность, со спины синяки.
— Он... он в порядке, — вытирая слезы с глаз, заверила Нинель и шмыгнула носом.
— Выкарабкался, значит. — Вымотанный рыцарь потрясенно заметил, как трясутся его руки. — С ума сойти. Если кто узнает о моих из-за него переживаниях... — Он легонько пнул ногу отбившегося от смерти демона. — Не поверят. Ладно, принеси полотенце и сухую одежду. А то недомерок подхватит воспаление легких. Я верю, он может.
Переодетого и плавающего в болезненном забытье Кая уложили на разложенный диван. Обезболивающее разгладило морщинку между бровями и через несколько минут Кай задышал свободнее. Выплывая из сна, он окинул обеспокоенные лица поврагов бессознательным взглядом и вновь заснул.
Его когти, вернее то, что было раньше когтями, выглядели жутко. Обломки отказывались обретать прежнюю форму, не прекращая кровоточить. Их пришлось забинтовать. Этим занялся сам Адонис, переживая порыв совести исправить совершенное зло Злу. И чувствуя себя предателям Родины, не меньше.
— Слушай, — неожиданно обратился он к едва успокоившейся Нинель, занимающейся его ранами. — Хочу спросить, я плохой человек?
Принцесса тряхнула рыжей шевелюрой, откидывая спутанные пряди назад и завязала финальный бант повязки на ноге Адониса. В ответ на вопрос она покачала головой.
— Нет, ты очень упрямый человек, но не плохой. И Кай тоже вовсе не плохой, но не умеет держать язык за зубами. И себя я не считаю плохой, хотя чуть не стала виновницей трагедии. И этот мир не плох, просто другой. А теперь иди, переоденься, нам только простуды в списке неудач не хватает!
— Иду, — рыцарь взял из шкафа спортивный костюм, примерно такой же, какой одолжил Каю. Он переоделся в коридоре, скрывая под одеждой бинты. Все думал: неужели он притерпелся к Каю, а может даже простил.
Вернувшись, он застал прикорнувшую на краю дивана невесту.
— Иди, спи, я первый подежурю, — попробовал разбудить он ее.
— Не хочу, — отозвалась Нинель, не размыкая глаз.
Адонис содрогнулся. Зрелище спящего в центре дивана демона и свернувшейся калачиком рядом с ним рыжей принцессы рождало странную картину, неприятную для него.
— Нашел к кому ревновать, Боже упаси! — ругнулся он на себя и включил телевизор на самую низкую громкость. Долго его Адонис не посмотрел, уже через полчаса начал клевать носом и незаметно для себя оказался головой на подушке, Нинель беспокойно ворочалась, пока не забилась под одеяло, не обняла кого-то теплого и не закинула на него ногу.
Просыпался Кай с большим трудом. Мучимый слабостью он не мог понять, где находится. Справа спал Адонис. Факт такого соседства привел в чувство куда быстрее ведра ледяной воды. Кай попытался отползти спиной назад и наткнулся на спящую Нинель, умудрившуюся закинуть на него ногу и обнять за талию. Вернулись рваные воспоминания.
«Адонис взмахнул мечом, неожиданно между нами появилось рыжее недоразумение...», — дальше по памяти прошлись растворителем: все смазано, шероховато и неясно. — «Нинель жива, значит Адонис по ней не попал, зато со мной не все в порядке, значит попал по мне. Опять же, если бы он попал, я бы здесь живым не лежал. Не понимаю, что произошло?» — демон почесать рога и дернулся от боли.
Кай сразу осознал, когтей у него больше нет. Что под бинтами, знать не хотелось, воображение рисовало отвратительную картину размозжённой всмятку конечности. Сглотнув, черт начал рассматривать поврагов. Они тоже получили раны, а вместе с ними бинтовые повязки. У Нинель плечо. У Адониса руки и ноги.
«Я напал на них? Нужно вспомнить!» — беспокоился демон, раз за разом пытаясь восстановить образовавшуюся пропасть в воспоминаниях. Он вспомнил как Нинель кормила его мороженным. Вкусно, но отчего-то больно. — «Ах, да! Я не мог шевельнуться, потому что... мне перебили позвоночник, и я оказался обездвижен...» — С немалым ужасом бес пошевелил хвостом, ногами, руками, головой, и только после успокоился. Двигаться он мог.
Новое воспоминание не внесло ясности, перед глазами проплыли образы сестры и брата, затем удалось припомнить ужасный жар. Его будто засунули в духовку и решили приготовить в собственном соку. А эти люди тормошили, звали и буквально вырывали из рук смерти. Зачем, спрашивается, кто их поймет. Хвост вильнул под одеялом, случайно задев девичьи пятки, и хозяйка пяток захихикала во сне, придвигаясь ближе.
Кай сглотнул. Он не мог сказать, будто подобное неприятно, но... Нинель не его невеста.
— Принцесса, проснитесь. — сипло позвал он, удивившись звучанию собственного голоса. Еще раз провел под одеялом хвостом, щекоча щиколотку.
Нинель открыла глаза, вначале безучастно осмотрела плечо, в которое уткнулась носом. Перевела взгляд на лицо Кая и утонула в свете ярко горящих огоньков демонических глаз.
— Кай! Слава Богу! — бросилась принцесса к нему на шею. — Адик, он очнулся! Смотри!
От удвоившейся возни, рыцарь-таки пробудился и окинул придавленного невестой демона возмущенным взглядом.
— Привет, — помахал ему забинтованной рукой бес и тут же спросил, — что со мной было? Последнее воспоминание: Нинель выбежала между нами и... и все. Дальше одна сплошная боль. Не расскажешь?
Адонис вздохнул, подарил невесте еще один неодобрительный взгляд, и сжал историю до минимума, превратив ее в отчет.