Карамель

Моя личная установка. Обычно на работе или в Академии дозволено взять выходной в свой день рождения. Всё-равно иных праздников и торжеств в Новом Мире нет. Даже когда-то существовавший день города убрали, ибо все эти выдуманные даты лишь мешали концентрации на главном деле, на единственной миссии любого живущего здесь – строить град будущего, ткать дивный Новый Мир.

Я продолжаю:

– После учёбы можем съездить на Золотое Кольцо, развлечься. Возьмём Ирис, погуляем троицей.

Ромео отшучивается, что даже в собственный день рождения мне придётся одевать её.

– Как и все дни до этого.

– Подберёшь мне галстук?

Обмениваемся улыбками.

– В моём отделе только девчачьи вещи – соглашайся на платье.

– На бретельках или с корсетом?

– Не желаю представлять.

Смеясь и попутно надевая дыхательные маски, выходим из дома. Водитель ожидает на посадочном месте – немногословен, лишь здоровается, иного не допускает. Прибываем в Академию, я знаю – все взгляды устремлены на нас. Мы прекрасно смотримся вместе, мы истончаем силу и энергию, мощь и статусность. Голдман и Дьюсбери будут заседать в соседствующих палатах и работать на благо Нового Мира, улучшать его законы и свою жизнь, советоваться в делах и решениях. Голдман и Дьюсбери станут всеобщим примером, ими будут восхищаться.

– Подружка, с днём рождения! – выпаливает прыгнувшая навстречу Ирис и затем лукаво поглядывает на Ромео. Неприятно получается.

– Голову не надуло? – спрашиваю я.

Не хочу портить себе настроение в свой же день. Я читала, раньше этих праздников было столько же, сколько ныне на планете высушенных источников. К чему они все, если в действительности важен лишь один день. День, в который ты наполнил лёгкие воздухом с поверхности. День, в который ты явился в Новый Мир. Дядя рассказывал, что низшие – из южного района и ещё глубже провалившиеся под город остроговцы – не имеют никаких торжеств абсолютно; правильно делают, потому что они не должны были родиться.

– Какие планы, Карамель? – Глаза у Ирис восторженно загораются, и, пока мы сбрасываем с плеч бремя из тяжёлых пальто, я предлагаю Золотое Кольцо. Вместе. – Вместе? – переспрашивает подруга. – Ромео отправится с нами?

Как же ей эта идея нравится, просто жуть. Идём с Ромео вровень, и я убеждена: взгляды иных обращены на нас. Мы идолы. Мы божества.

Вдруг Ирис, актёрски вздыхая, вспоминает о подарке. Какая оплошность! Неужели забыла? Совершенно случайно? Её представление отвратительно.

Девушка достаёт из сумки пакет, сама же разворачивает его и затем протягивает шейный платок. Совершенно неважно, как он выглядит, потому что Ирис либо глупа как курица, что с отрубленной головой несётся по полю и не ведает причины пропавшего света, либо хитра как змея, что изображена на гербе Левиафан и повествует о брезгливости ко всем пребывающим подле. Ухмылка режет её лицо. Значит, змея.

Во-первых, у меня есть такой платок и то известно Ирис. Во-вторых, этот платок из отдела Карамель Голдман, он сшит по моему одобрению, он выставлен по моему указу.

– С днем рождения, – хмыкает Ирис и заходит в лифт.

– Мне нравится ездить одной, забыла? – говорю я и провожу рукой по сенсору, отправляя подругу на несколько этажей выше.

Ромео оглядывает платок в моих руках и еле слышно смеётся. Кажется, всё понимает – объясняться не приходится. Лифт возвращается пустым и отвозит нас на уроки. После учёбы договариваемся встретиться на Золотом Кольце. Всё-таки не терплю гулять среди отделов в академической одежде и с рюкзаком наперевес, надо сменить форму.

Предупреждаю водителя, чтобы далеко не улетал – сейчас вернусь: направимся к Золотому Кольцу. Миринда встречает меня на пороге: открывает дверь, запускает, принимает пальто.

– Ваш отец прибыл домой, мисс Голдман, и ожидает в кабинете, – говорит служащая.

Время подарков.

Поднимаюсь на второй этаж и захожу в кабинет. Отец стоит у окна – встречает речью и протянутым стаканом с редеющим ароматом терпкого коньяка, узнаю его:

– Встань рядом, дочка. Мы хотели поздравить тебя с твоим днём рождения…

– Мы? – не могу не перебить. – Ты видишь кого-то ещё?

– Вообрази рядом мать и помолчи, Голдман.

– Ладно-ладно…

Отец прокашливается и продолжает:

– Тебе семнадцать, дочка, ты уже близка к тому возрасту, когда Новый Мир позволяет взглянуть на него во всей его красе, насыщает возможностями и раскрывает потенциал. В тебе постепенно реализуется будущий управленец, хотя для меня ты всегда будешь маленькой девочкой с золотыми косами, которую я веду в Академию на первый урок. Сейчас ты вступаешь во взрослый, полный ответственности и – иногда – противоречий мир, будь готова. И моё наставление: оставайся сильной. Без этого в Новом Мире делать нечего.

А если я уже ощущаю, что дала слабину?

Отец прочитывает не озвученный вопрос во взгляде и добавляет:

– Если вдруг тебе показалось (показалось, Карамель!), что это произошло – забудь и ощущение, и мысль, забудь. Забудь, пока не увидели другие и пока ты сама в то сполна не поверила. Забудь.