Карамель

Девушка теряется в примерочной.

– Талантливо вспугнуть клиента надо уметь, – забавляется мужчина.

– Спасибо, на этом список моих талантов касательно магазина одежды не оканчивается, – отвечаю я.

– Как вас зовут?

– Карамель Голдман.

– Голдман, – эхом подхватывает «Люци». – Рад был увидеться вживую, Голдман. Наши семьи наслышаны друг о друге.

– Кто вы?

Я никогда не спрашиваю имени в ответ. Почему же сейчас поступаю иначе?

– Люцифер Левиафан. За шторкой гневно снимает платье моя сестра – Лилит Левиафан.

Левиафаны…да, фамилия знакома мне. Понятно, отчего Ирис обомлела. Она молниеносно узнала их, потому что сплетник (то есть Вестник) читать ей нравилось – уверена, эти особы там каждый день. Левиафан придерживаются старых порядков и классических взглядов на мироустройство, но они очень влиятельны и богаты. Влиятельней и богаче Голдман? Ни за что! Мы – лучше и главней всех! Мы! Голдман! По крайней мере, так говорит отец.

Левиафаны пропадают, остаёмся с подругой наедине.

– Так что за свидание, Ирис? – спрашиваю я.

– Любопытство порочно, – отталкивает она и тоже пропадает в примерочной.

– Равно твоему признанию под глазом камеры в отношениях, о которых неизвестно твоей семье, – говорю я. – Осторожней со словами, Ирис. Меня не надо учить, где пишут жалобы.

Подруга наотмашь отвечает, что лишь желала не терять лица перед обожаемыми Новым Миром близнецами.

– Тщеславие порочно, – подхватываю я. – Ладно, бери платье и поехали, скоро стемнеет.

Подруга торопится. И вот, шурша пакетами, двигается по Золотому Кольцу. Иду чуть за ней, наблюдаю за змеиным силуэтом.

– Ты пешком или за тобой заедут? – спрашиваю я у отдаляющейся спины.

– Заедут, да, – не глядя в глаза отвечает Ирис.

Удивительно.

– Отец нашёл на тебя время?

– Его друг заберёт меня.

Опять?

– Славно.

Мы прощаемся. Ближе к лестнице, ведущей на нижний этаж, на парковочном месте ожидает мой водитель. Надеюсь, он исчерпал лимит болтливости и хотя бы сегодня помолчит.

– Мисс Голдман, доброго вечера, – здоровается юноша за рулём и открывает дверь – та плавно скользит в сторону.

Равно двери скольжу на диван и складываю в ноги несколько пакетов. Сегодня я решила одеть не только подругу, но и добавить что-то для настроения себе…Толку-то? Удовольствие от приобретения равно нескольким секундам. И ещё несколько секунд, когда в первые дни будешь с трепетом брать в руки ещё недавно желаемое.

– Шопинг выдался на славу, – кивает водитель.

– Открой дверь, – велю я, едва мы поднимаемся в воздух.

– Простите, мисс Голдман?

Водитель тут же меняется в лице.

Признаюсь:

– Такой ты душный, слов нет. Просто быть в одном авто невозможно – вся эта болтовня, все эти пустые слова, они съедают кислород – мне ничего остаётся. Ясно?

– Простите, мисс Голдман, я буду молчать.

Юноша говорит то, что я желаю услышать, однако в его взгляде раскаяния или испуга (должного окатить) нет. Янтарные глаза смотрят на меня – пристально – через зеркало дальнего вида. Изучают. Контролируют. Неприятное чувство…

– Улица Голдман, – объявляет в конце пути водитель и приземляется на парковочное место у дома. Смотрю на перчатки юноши. Он всё время в перчатках…

– Благодарю.

Поднимаю пакеты и поспешно выбираюсь, ловлю нетерпеливый и тягучий взгляд, вползаю в смолу и не удерживаюсь от остроты:

– Хотите сказать что-то ещё или подумаете?

– Кто вы, когда на вас никто не смотрит? – отвечает юноша и, улыбнувшись, закрывает дверь: машина поднимается в воздух.

Это уже ни в какие рамки…

Отец по обыкновению сидит в своём кабинете. Работа не отпускает даже вечером. Шелестит бумагами и смотрит в выведенное над столом изображение, быстро отвечает по сенсору и общается с кем-то через наушник. Не терплю этот наушник, никогда его не ношу. Как помню, всё моё взросление отец проходил в наушнике и большую часть времени разговаривал по работе, а не со мной. Не носить наушник – что-то вроде моего бунта. Мини-бунт, в силу своих лет, в силу личной дозволенности, безопасное несогласие. Да и не считаю необходимым носить этот наушник – созваниваться мне не с кем, утром я еду в Академию, после Академии – на Золотое Кольцо, следом – домой. И каждый день одинаков, по часам тоже всё совпадает. К чему мне быть на связи, если каждое моё действие известно наперёд? Даже мой водитель пребывает в одно и то же время и всегда может сообщить о моём передвижении. Кстати, о водителе…

– Как зовут моего нового водителя? – спрашиваю я.

Да, не совладав с любопытством. Просто янтарные глаза не дают покоя.

– Прости, нового кого? – восторгается отец и отключает парящую над столом картинку.