Сонилим

Эм.. о чем это я? Ах да.. Обвинить Эмиля в том, что он у нас дубина неотесанная, было бы неправильно: что-то о птичках да цветочках он бы мне и рассказал … если бы захотел. Но он оказался таки очень замкнутым в плане общения. И от этого я страдала! Во время остановок в деревушках не слишком сильно — благо находились охочие почесать языками, а в дороге... М-да, засада...

Под вечер третьего дня, не завидев на горизонте ни одной даже самой захудалой деревни или, на крайняк, даже хутора в три домика (два из которых — хозяйственные постройки), мы вновь решили заночевать в лесу.

...Представьте себе романтическую картинку: звездное небо, две луны, костер полыхает, он и она … нежно вцепились друг другу в глотки с намерением покончить жизнь противника жестоким и беспощадным убийством!

— … Скотина! Достал!

— Сама дура! Урою!

— Дотянись сначала! Imbecille!(1)

— Cretinа!(2) Тупая идиотка!

Ииии… тут я потеряла немного концентрацию и неудачно повернулась, а Матвей окончательно и бесповоротно взял мою шею в захват.

— Жду извинений, при чем … хех … очень искренних!

— Не дождешься! — пискнула я, тяжело дыша. — Через … хххх … мой труп!

— А это можно устроить! — и этот подлец еще сильнее сдавил шейку, почти полностью перекрывая доступ воздуха в девичьи легкие.

— Ы-ы-ы-ыыыы!!! — замычала я и принялась колотить темного ладонями, локтями и ступнями, в смысле, покуда могла достать. А достать получалось откровенно плохо. Это меня ни на грамм не остановило, я и дальше извивалась, словно опасная кобра … хм … ладно, поменяем формулировку, учитывая мелкие детали … Я и дальше извивалась, словно безобидный ужик в руках мальчишки, пытаясь хоть как-то насолить ему. Увы, даром. Что силушкой, что росточком богатырским я не вышла. Умом вышла, да. То есть весь ум вышел, а придурь осталась. Иначе объяснить свои дальнейшие действия никак не могу!

Я расслабилась, Вей продержав меня в крЭпких мужских объятьях еще несколько мгновений, ослабил хватку. Не теряя и секунды, я повернулась к нему и сделала то, о чем мечтала с того самого момента, как мы проснулись в одной кровати — поцеловала. Мягкие, нежные губы темного вначале никак не отреагировали на мою выходку, а потом поддались и принялись отвечать на мой не слишком умелый поцелуй. Его руки … О! Это отдельная история! Его руки гладили мою спинку, прижимая к мужскому телу все ближе и ближе. Потом опустились ниже талии и сжали мою девичью гордость (а то! три раза в неделю в тренажерном зале пахать — это вам не сиськи воробьям показывать!), исследовали каждый сантиметр и, не будь на мне костюма темных, уже давно бы залезли под футболку и обапывали бы и там!

Глаза я намеренно закрыла еще только начала делать свое черное дело, поэтому изменение и искажение физиономии Вея в момент, когда мое колено в очередной раз отбило его детородный орган, я пропустила, поскольку первым делом отскочила на несколько метров. Быстро передислоцировалась на другую сторону костра, где до этого Зафи, притворялась блюющей от наблюдения за целующимся дуэтом лесная-темный, теперь ржала не хуже сагала и подняла мне большой палец в знак одобрения, не имея возможности высказать похвалу вербально. Я улыбнулась ей в ответ и … это стало моей очередной ошибкой! дура неотесанная! Темный воспользовался снижением наблюдательности с моей стороны и рывком перескочил костер, оказавшись в слишком опасной близости ко мне. Я даже пикнуть не успела, как меня перекинули через плечо и потащили в лес.

— А-а-аааа! — заорала наконец-то я, — Ты куда меня тащишь, тупица?!

— Доделывать дело! — рявкнул он, — Возбудила — доведи до конца!

Вот теперь мне стало по настоящему страшно! До этого гамма моих чувств к темному варьировалась в пределе «ненависть-злость-симпатия» (последнее очень-очень редко), то сейчас мне почему-то стало очень страшно … и любопытно в то же самое время. Вопросы толкали друг друга в моей голове и по очереди, буквально на несколько мгновений всплывали на осмысленный уровень сознания и являлись во всей красе: "А вдруг?!", "Он что, серьезно?!", "Он так пошутил, да?", "А как оно … ?".

— Я … я не хочу! — голосовые связки отошли от ступора и озвучили мои мысли. Этот писк больной мыши, который я издала, до сих пор объясняю только шоком, ничем другим.

— А кто тебя спрашивает?!

— Но … — пришлось заткнуться на несколько мгновений, поскольку пятая точка опоры получила внушительный шлепок.

— Ты вот меня спрашивала, прежде чем лезть со своими слюнями ко мне в рот? Нет, не спрашивала. Теперь и я тебя спрашивать не буду.

Темный остановился. Спустил меня на землю и я наконец огляделась. В темноте кроме ближайших стволов деревьев ничего не было видно. Густая листва в вышине перекрывала почти весь свет звездного неба. Руки мои никто не отпускал, поэтому о побеге можно было забыть. Оставалось только содрогаться и молиться, что все это — больная шутка больного человека.