Страница 7 из 104
– Ма, а расскажи про своего монстра?
Оксана вздохнула, собираясь с мыслями: избежать ответа не удастся – сынок оказался ввергнут в пучину разверзшихся над ними всеми страстей. Он имел право знать, что происходит. Откуда у этого кошмара, начавшегося три дня назад, растут корни. Только как это правильно рассказать? Как погрузить мальчика в мир взрослых, чтобы не нанести ему еще большую душевную травму? Дети же всегда дети – в любую эпоху, в любое время, даже самое драматичное.
– Сынок, любишь сказки? – наконец, спросила мать.
– Ага, – неуверенно сказал Витька. Он не понимал, при чем тут сказка, но раз мать хочет что-то рассказать, то пусть расскажет. Его взгляд был направлен на еле теплившийся огонек костра. Жаркие угли еле заметно дышали, то накаляясь ярче, то затухая, словно жизнь медленно уходила из них. Выгорала.
– В одном большом подземном царстве, – начала Оксана, – что создали древние монстры, бежавшие от Войны, поселились люди. Обычные, ничем не примечательные людишки. Менеджеры, не успевшие на работу, курьеры, развозившие товары, бабушки, которым надо обязательно куда-то – все равно куда – ехать, мамаши с малышами, и молодежь, жаждущая учебы, которая так и не сложилась. И было в этих людях одно общее – желание выжить, во чтобы то ни стало. Огромное желание, терзающее душу, испытывающую страх перед будущим. Настолько сильное и опасное, что дрались они друг с другом не месяц и не два, а годы, многие годы за обладание маленьким подземным миром. Пока, наконец, не пришли к шаткому согласию, и поняли: еще чуть-чуть и проиграют в той Войне, начавшейся на поверхности десятилетия назад, все.
И вот в этом хаосе, в этом сумасшедшем безумстве родилась любовь столь чистая и красивая, что на свет принесла ребенка. Маленького такого заморыша, но невинного, крепкого и неимоверно любимого родителями. Подумать только! И это в такое страшное время! Настоящая семья! И ребенок… ее имеющий! Так и жили они, души друг в друге не чаяли. Вроде бы и разруха вокруг, и люди словно крысы по подвалам да подземельям укрываются, и вроде нет ее – любви. Ан нет. Семья жила и продолжала существовать на зависть людям…
– Мам, это мы, что ли? – спросил Витька удивленно. Многие слова ему просто были неведомы, но про счастливую семью он знал не понаслышке.
– Слушай, сынок… – мать вновь тяжело вздохнула. – Зависть появилась в том мире, вернее перешла из старого. Видишь ли, кто-то завидует богатым, потому что пульки они считают и с другими не делятся, кто-то властным, ведь это так упоительно командовать и управлять людьми, кто-то мертвым – ведь нет ничего желаннее в нашем мире, чем смерть, но на нее надо решиться. Окончательно и бесповоротно, а на это не у всех хватит духа.
Но и любовь тоже стала ценна в этом подземном царстве. Не каждому дано любить чисто и безвозмездно, и столь крепко. Вот и зависть завладела одной слабой душонкой. Захотелось ему любви столь же крепкой и долгой, как у нашей семьи. И пришел он к женщине, и просил ее любви любыми способами, даже угрозами. И не знала женщина, что поделать, как сказать мужу, что появился демон-искуситель и пытается разрушить их семью. Терзалась женщина, пока не пришел любимый брат, и не вымел он то зло метлой со станции. И боялись его все, в том числе и Царь того странного мира, потому что брат был сильным. Он на поверхность ходил, много знал, и имел скрытые нитки в подземном мире, которые привязывали к нему многих правителей. Изгнал Царь своего племянника скрепя сердцем. И пробыл тот в изгнании года два, пока зависть не задушила в нем все человеческое, что еще оставалось. Дождался он, когда брат уйдет надолго, и вернулся. И не просто так, а с ужасной целью: разрушить ту счастливую семью, и заиметь такую желанную любовь.
– Все правильно! – тихий голос шел из темноты, медленно и нараспев, словно говоривший наслаждался каждым звуком. Оксана вскочила, подталкивая сына. Но с разных сторон из тьмы начали появляться мужчины, отрезая бегство женщины с ребенком. Витька почувствовал дрожь, вновь охватившую тело. Вместе с голосом в душу вполз и страх. Они с матерью заметались среди четырех мужчин с автоматами, окруживших их. Обоих местных мужичков словно сдуло с платформы – так быстро и трусливо они скрылись в темноте, из которой лился голос.
– Все правильно, Ксан! Все правильно! Зависть тяжелое чувство, гнетущее. А еще неразделенная любовь. Сколько я просил? Сколько умолял? Угрожал! И что? Оказался от желанной женщины дальше, чем ожидал. Ты не представляешь, как невыносимо жить вдали от тебя! Ты не представляешь, насколько это мучительно! Любить, и не быть любимым! И находиться все это время всего лишь в паре перегонов. Это невыносимо, Ксан!
– Яш, не надо! Я тебе прошлый раз все сказала!
– Надо, Ксан! Надо! – в голосе прорезались злые нотки привыкшего повелевать и все иметь человека. Витька задрожал еще сильнее. Оказаться с матерью на безлюдной станции в окружении бандитов, ничего не признающих, было верхом кошмаров. И кто им теперь поможет?
– Надо! – С этими словами говоривший вышел в свет костра. Высокий, черноволосый, статный, с большими, блестящими огнем гнева глазами. Он был красив и худ, но в тоже время его фигура и легкие, но четкие движения выдавали в нем хищника. Зверя, до поры до времени затаившегося в людском теле.
Витька вспомнил его. Он не единожды носил поднос со свининой в вагон «смотрящего» – презент от отца. Мальчику позволялось зайти в огороженный от остального вагона тамбур, поставить поднос с едой на пластмассовый столик у стенки, и тут же уйти. Но один раз он застал в этом закутке этого мужчину. Тот пренебрежительно прижал к стене вагона какую-то женщину и с жадностью лапал ее. Витька тогда от увиденной картины чуть не уронил поднос. Яков же, широко ухмыляясь, жестами одной руки – второй он держал женщину за волосы – показал пацану на выход… Пунцовый от стыда Витка быстро поставил поднос на стол и выбежал из вагона.