Страница 5 из 165
Самая крупная из всех окружающих фигур, как назло, маячила аккурат передо мной. Мало того, что обзор заслоняла, так ещё и с рожденья не стриженные волосы то и дело лезли мне в нос и рот. Мысленно досчитав до десяти (ладно, до девяти с половиной), я немного успокоилась и передумала поджигать эту роскошную шевелюру. Ограничилась звонким подзатыльником её обладателю.
- Ты чего дерёшься? – удивился Кьяло.
- А чего ты тут стоишь? – возмутилась я.
- Ааа… Тебе не видно что ли? Так бы и сказала! – парень легко выхватил меня из толпы и посадил себе на шею. – Так нормально?
- Вполне! Ого!
Я наконец-то поняла, на что все собравшиеся уставились, как критики на квадрат Малевича. В том смысле, что кто-то с негодованием, кто-то с восхищением, а большинство с искренним непониманием. Дело в том, что на брусчатке возле стены лежала Кардинн. А точнее то, что от неё осталось после падения с большой высоты.
Лица видно не было, но больше ни одна из студенток академии не обладала такими роскошными каштановыми кудрями. И уж тем более никто больше не разгуливал по замку на таких высоченных каблуках-шпильках.
- Интересно, кто это её так? – из людского моря вынырнул Флай.
- Может, она сама, - нерешительно предположил Кьяло.
- Не, это вряд ли. Я, конечно, допускаю, что она за новую блузку могла удавиться, но чтоб со стены прыгать…
- Ну, если она вдруг увидела у кого-нибудь точно такие же серьги, как у неё, то вполне могла. От ревности, что у неё не эксклюзив, - хихикнула я. – Хотя нет, тоже не катит. Она бы тогда конкурентку скинула, а сама осталась.
- А вдруг конкурентка оказалась ей не по зубам? Марго, признавайся, эти злополучные серьги случайно не в твоих очаровательных ушках были?
- Скорее уж, в твоих.
Мои «очаровательные ушки», к слову сказать, до сих пор не были проколоты, вопреки последней предонской моде. Зато Глазастый щеголял сразу двумя побрякушками в левом ухе, да и Кьяло всерьёз задумывался, не обзавестись ли чем-нибудь подобным.
Пока мы перекидывались дежурными шутками, на месте происшествия наконец-то появились представители городской стражи. Вояки усердно пытались отогнать любопытствующих подальше, мотивируя это тем, что «для дела свежий воздух и простор нужен, а убивца надо по следам вычислять, а если всё затоптано, то и словить его не получится». Студенты вежливо кивали, соглашались со всеми доводами, но расходиться не спешили. И правильно. Какие могут быть следы «убивца», если она два десятка метров пролетела?!
- Так жеребиться мы сегодня будем, или как? – выкрикнул из толпы кто-то нетерпеливый.
Ректор окинул собравшихся тяжёлым взглядом:
- Жеребьёвка переносится… ну, как минимум, на завтра. Турнир, естественно, тоже. Подробности сообщу дополнительно. А теперь все марш по своим комнатам. Тот, кто рискнёт высунуться из окна, чтоб рассмотреть подробнее, что здесь происходит, останется без обеда.
Толпа ответила руководителю академии грустным вздохом. Ну, вообще-то всё логично. Зрелище вы, господа студенты, уже получили. Захотите больше – пожертвуете хлебом.
- Ну, хоть заявку теперь успею спокойно написать, - хмыкнула я.
- Тебе её совсем не жалко, - Кьяло не спросил, а скорее поставил в известность всех окружающих. Которых, впрочем, кроме Флая уже и не было – толпа медленно разбредалась.
Я прислушалась к собственным ощущениям. Где в организме помещается жалость, я примерно представляла. Там же, где ненависть, страх, любопытство, ожидание… Все чувства находились на своих местах. Кроме одного.
- Ты, прав, мне её не жалко. Но интересно.
- Что?
- То же самое, что и всем. Кто убил Кар! Точнее, кто заставил её спрыгнуть со стены.
- Заставил? То есть, не столкнул, а уговорил? – уцепился за мою мысль Флай.
- Это бред, - Кьяло попытался пожать плечами, но на них всё ещё сидела я. – Может слезешь, наконец?
- А зачем? Ты даже не представляешь, какое это наслаждение – когда из спальни тебя на руках выносит один парень, а обратно гордо вносит другой. Кстати, никто не забыл мой доспех?
- Марго, у тебя совесть есть? – фыркнул Глазастый. Но сумку подхватил. И даже дотащил до моей комнаты, что по его меркам было просто неслыханной услужливостью. Правда, после этого марш-броска он прямо в сапогах завалился на кровать и заявил, что в ближайшие полчаса сдвинуть его отсюда не получится.
Я и не спорила – всё-таки чужой труд надо уважать. Но так как стульев в моих апартаментах было весьма ограниченное количество (то есть всего один, и его уже оккупировал Кьяло), то я плюхнулась прямо на Флая.
- Я тоже устала, между прочим.
- Ты-то с чего? – сдавленно раздалось из-под меня.
- Как это с чего? А хронический недосып? А тяжёлый умственный труд? А отсутствие завтрака?
- Я же тебе лично бутерброды утром принёс! – возмутился Кьяло.
- Бутерброды – это не завтрак, а перекус. А обед ещё не скоро. Так что самое время поговорить.
- А мы что делаем? Если хочешь знать, именно этим мы и занимаемся уже…
- Серьёзно поговорить, - обрубила я, делая ударение на слове «серьёзно». – Кьяло, закрой дверь пожалуйста.
- Так ведь я её… того… - смутился парень, - выбил с утра. Ну, могу, конечно, на место поставить, только держаться не будет, наверное.