Страница 83 из 84
Крупные дождевые капли с первым в этом году мокрым снегом бились о стекло панорамного окна, постоянно меняя направление и угол траектории под резкими порывами воздушных потоков. Продолжительность дня сокращалась с ощутимой скоростью едва ли не во всех пережитых сутках, словно ты неосознанно сливался со временем воспаленными клетками оголенных чувств, пропуская его гранулы с вибрацией тикающих шестеренок по коронарным артериям, сквозь каждый удар сильного упрямого сердца. Когда-то его острые тромбы резали и полосовали изнутри твою сердечную мышцу и вены подобно смертельным осколками неизлечимой боли. Он и сам не понимал, почему они его не убили, как ему удалось выжить и прожить с этим столько долгих гребаных лет?
Чистое безумие со священной верой в конечный исход поставленной цели? Он действительно был настолько в этом уверен, что все пройдет идеально по плану, как и было задумано изначально, просчитано и подбито в безупречном уравнении совершенного сумасшествия? Или это уже не являлось обычной составной частью его извращенных фантазий, пустив живые корни с первыми ростками в каменной почве жесткой реальности? Оно уже жило, дышало, пульсировало и с очередным новым днем требовало подпитки разрастающимся аппетитам – животному голоду и ненасытной жажде...
Ты ведь сам только-только к этому прикоснулся... попробовал ее забытый вкус, сделал тот самый первый дегустирующий глоток, достаточно большой и глубокий, чтобы его токсичные испарения затянули твои нейроны пьянящим эфиром упоительного забвения, затопив твои вены и грубые волокна мышечного корсета плавящими искрами живительной эйфории. Ты уже пустил ее себе под кожу, позволив ее острым коготкам заскользить по стальному хитину твоего непробиваемого панциря, наблюдая как она отчаянно скулит и царапает окаменевшие шрамы твоей исполосованной вдоль и поперек мутировавшей сущности, не в состоянии отыскать и зацепиться хоть за одну слабую брешь с живым участком уязвимой плоти...
Прости, милая, время, когда ты могла добраться до моего подрезанного сердца давно кануло в небытие. И чем отчаянней, до истеричных рыданий ты будешь биться об этот неприступный гранит, тем слаще будет вкус и аромат твоей расцветающей бордовой розой упоительной боли.
Горячий приток обжигающего возбуждения резанул судорожными сокращениями по члену резкими приливами крови по всей длине, растягивая и питая эластичную мышцу до состояния упругого твердого камня. Сладчайшей инъекцией болезненной пульсации в разбухшую головку... FUCK!
Он же только-только, не больше часа назад, как вернулся из Колум-Холла со встречи с Самантой Грин.
Это было сильнее самого расчетливого и хладнокровного разума, острее любого стрессового удара и напряжения. Зверь интуитивно тянулся к горячей артерии лишь одной желанной жертвы, чей запах и вкус ослеплял и затмевал здравый рассудок быстрей и эффективней любого другого сильнейшего наркотика.
Достаточно только вспомнить, запустить трехмерными образами и ощущениями под кожу собственных ладоней... Ее широко распахнутые глазки, растертые головкой его члена алые губки... густые капли его жемчужной спермы на ее бархатном язычке... бл**ь! Ее горячую ароматную влагу спускающей возбужденной киски под скользящим нажимом его пальцев. Налитый кровью твердый "узелок" разбухшего клитора... Сдержанную остервенелую дрожь неконтролируемого вожделения во всем теле при соприкосновении с его рукой, кожей, голосом... членом... Она хотела его до откровенного сумасшествия! Спускала на его пальцах лишь от осознания того факта, что это ОН! Он проникал в ее порочные мысли, чувства и тело плавным скольжением самого глубокого эрогенного погружения. И пусть только посмеет заикнуться, что все было не так! Иначе в следующий раз будет ползать на коленях в слезах, соплях и истеричных рыданиях вымаливая его о фелляции.
Да, моя девочка, теперь это твое законное место – у моих ног, лицом в пол! И эта картинка слаще всех воспоминаний десятилетней давности, вставляет до звона в яйцах, до неуемного желания вые**ь тебя до волдырей и разрывов во все твои щели! Ты отказалась от моей любви, от того, что якобы должно руководствоваться выбором чувств и сердца, опираясь на здравую логику трезвого разума? Что ж... с этим даже я не вправе спорить. Любить нельзя заставить, тем более насильно... Но кто сказал, что любовь нельзя заменить болью? Сладкой, блаженной, упоительной, выворачивающей, сводящей с ума, запредельно желанной болью!
Ты испугалась моей любви? Посмотрим, как ты выдержишь ее темную сторону, когда я наполню тебя ею до краев, распуская ее по твоему телу и в твоем сознании алыми бутонами совершенного безумия! Когда она станет твоим воздухом, водой, земной гравитацией, смыслом бытия и твоей жизнью!.. Когда она станет мной... на твоих устах, в мыслях, снах, желаниях... пульсацией твоей крови, поглотив твою немощную сущность ВСЮ до самой последней капли, в себя... в МЕНЯ!..
...Свинцовые сумерки сгущающегося дождливого вечера над центром города – размытая картинка антрацитовых магистралей и неподвижных блоков домов преломлялись ожившими хаотичными мазками в голографической экспозиции индустриального пейзажа на поверхности скользкого стекла. Уже в который раз за неделю он выискивал в городских ориентирах нужную точку фокусировки – точку схождения всех ментальных потоков, частот и невидимых каналов персонального эфира. Статичные огоньки желтого света живой гирляндой ярких светлячков бесцельно вспыхивали по всей панораме Леонбурга, растворяясь ближе к линии горизонта тусклыми диодами, размытой границей слитых неба и земли.
Любоваться северной столицей в любое время суток и в любой сезон года с высоты птичьего полета можно хоть целую вечность, если тебя действительно интересовал сам город... Жаль только вечность не на твоей стороне.
Взгляд скользит вниз к приподнятой правой руке, вернее, к сенсорному дисплею черного айфона.
Конечно, он бы мог списать данный порыв на последствия сегодняшней встречи и разговора с Самантой Грин, но кого он пытался в этом обмануть? Рано или поздно это должно было случиться. Первый шаг давно за спиной, и это не тот путь, по которому можно вернуться, ступив однажды и навсегда. И кому, как не ему хотеть этого до тихого гортанного хриплого рыка все еще голодного и неудовлетворенного зверя.
"Алисия Людвидж"? Неужели он вбил ее номер под этим именем? Хотя исправлять сейчас не так уж и принципиально.
Вызов пошел сразу. Да, он мог для подстраховки позвонить вначале Эвелин, но какой смысл и дальше тянуть эту волынку, тем более что он сам собирался переходить на иной этап. И он хотел этого не меньше, чем увидеть в эти самые секунды ее лицо. Узнать, что она сейчас делает и как отреагирует на высветившуюся надпись на экране ее личного смартфона.
Судя по затянувшимся гудкам, она либо в другой части номера, либо спит... либо подвисла, не зная, что делать, увидев анонимный номер от неизвестного абонента.
О чем же ты думаешь, моя девочка, в эти самые секунды? Как сильно волнуешься и смогла ли догадаться, как-то почувствовать, просчитать, определить, что это я? Боишься ли принять вызов, зависнув дрожащими пальчиками над кнопкой приема? Ну же, будь умницей. Ты прекрасно знаешь, что я все равно перезвоню и не важно сколько раз. И если не тебе, то Робин Поланик по любому!
Долгожданный щелчок обрыва раздражающих гудков. Несколько секунд вибрирующей тишины с задержанным дыханием на той стороне... Гулкий толчок сердца... ответной отдачей упругого сокращения мышцы по всей длине одеревеневшего члена. Да, бл**ь, я слышу тебя! Чувствую, как бьется твое сердечко у самого горлышка, впитывая его бешеную пульсацию в рецепторы собственной кожи и внутреннего слуха... Как приоткрылись твои дрожащие губки, как рассыпаются твои мысли с осколками подорванных эмоций в термоядерном взрыве твоего неконтролируемого страха.
Сделай это! Ты же знаешь... я жду!
- Алисия Людвидж слушает!
Мягкая усмешка скользит по сжатым губам, вычерчивая изящный изгиб перед следующим движением.
Ты сегодня была хорошей девочкой, Эллис? Сколько раз за день ты вспоминала и думала обо мне и о чем именно? Вспоминала нашу последнюю встречу? Вспоминала мой вкус, запах, мои руки, голос... мое возбуждение, желание?
- Ты хоть изредка пользуешься своим именем, или до сих пор пытаешься за него спрятаться? – ему не надо напрягаться в отличии от Алисии Людвидж. Голос звучит ровно, предельно спокойно, почти лениво, не смотря на тяжесть с обжигающей пульсацией в районе паха, особенно во время неспешного передвижения по периметру кабинета. Несколько шагов от окна в сторону и вдоль стеклянного стеллажа и рабочего стола.
Конечно она молчит. Эмоциональный шок. Желание переспросить, кто звонит или "ты ли это, Дэниэл?". Он как раз успевает присесть на мягкое сиденье кожаного кресла, расслабляясь в его глянцевой черной "глубине".
Нет, он не собирается ее торопить. Пусть свыкнется с новой мыслью и новой частью своей реальности.
Да, моя девочка, это я! И ты думаешь все правильно – теперь я буду тебе звонить на твой мобильный, хочешь ты того или нет. И с этого самого дня ты обязана быть к этому готова! Теперь ты должна ждать моих звонков в любое время дня и ночи! А самое главное, ни в коем случае не молчать!
- Про... простите! Я не... не знала, кто звонит... – дыши, Эллис! Как можно глубже, и как я тебя учил. И не забудь присесть или прилечь, пока ещё можно.
И это хорошо, что не знала. Значит, была не готова к этому, не успела себя накрутить заранее и продумать предстоящие ответы.
- Естественно. Я же не предупреждал, что позвоню. Можешь успокоиться. Это не проверка связи с выяснением, где ты и что сейчас делаешь. Хочу тебя предупредить по поводу этих выходных. А заодно поблагодарить за незабываемую встречу с нашей общей знакомой. Но не стоило так себя утруждать и особенно упрашивать некомпетентных подружек найти или прокопать к моей спящей совести возможную лазейку. Хотя, признаюсь, было довольно незабываемо и местами даже захватывающе. Вот только, боюсь, Сэм для данной роли определённо не дотягивает. Не тот статус. Я предпочитаю противников более ощутимой весовой категории. Или это так, расходный материал перед введением настоящей тяжёлой артиллерии?
- Я никого не...
- Не посылала? Честно говоря, для меня это не было бы шокирующей новостью в обоих вариантах. Тем более, если не забывать о самом характере миссис Арчер и её извечной тяге брать всё под свой бдительный контроль. Разве что на этот раз она несколько увлеклась, переоценив свои реальные силы.
- Честное слово, я... я не знала, что она...
- Не стоит, Эллис. Успокойся. Это не та тема разговора, из-за которой тебе следует волноваться. Вернее, она уже в прошлом, как и большая часть твоей жизни. Ну, может быть если только в качестве небольшого предупреждения на будущее, а то вдруг у тебя возникнет схожее желание – провернуть подобный финт с другим возможным претендентом.
У телефонных разговоров лишь один большой и жирный недостаток – ты не можешь смотреть в глаза своему собеседнику и контролировать его движений. А сейчас ему этого хотелось, как никогда, особенно после отвратного послевкусия от зрительного контакта с Самантой Грин. Словно глаза Эллис могли смыть с поверхности его сетчатки этот раздражающий отпечаток с грязным осадком неприемлемых чувств.
Большой палец левой руки неосознанно скользит по подушечкам остальных четырёх фаланг, будто перебирая невидимые струны или нити... или сдерживая интуитивный порыв прикоснуться к незримому лицу «напротив»... ощутить физически саму возможность преодолеть не только пространство и расстояние, но и само время. Удержать её взгляд, зафиксировать живым осязанием на рецепторах кожи... проконтролировать каждую эмоцию в глубине её расширенных зрачков.
Ты можешь бояться меня в эти секунды, как никого другого на этой планете, забиваясь в самый дальний и тёмный угол своего номера, сознания, тела... но ты не в состоянии сбежать от самой себя, от самого банального факта – ты хочешь и ждёшь меня! Тебе легче умирать от страха рядом со мной, чем сходить с ума в эти минуты на таком недосягаемом расстоянии. Тебе ничтожно мало одного голоса, когда тепло моих рук не окутывает твоё дрожащее тело, не убивает сладкой болью после очередного режущего слова.
- Но об этом мы поговорим при более благоприятных обстоятельствах и в более подходящее время. Сейчас мне надо, чтобы ты использовала последние дни перед уик-эндом для восстановления всех своих физических и моральных сил. А точнее, не делала ничего такого, что могло бы не понравиться лично мне, да и тебя саму не вывело из строя на неопределённый срок. В субботу тебе привезут костюм для клуба. Предупреждаю об этом на тот случай, чтобы ты не планировала проведение Дня Всех Святых в каком-то другом месте и не искала во что одеваться. Вечером я за тобой заеду. Эвелин позаботится, чтобы ты уже была к этому моменту готова и ждала меня в соответствующем виде. Никакие возражения и оговорки в стиле «у меня болит голова» или «я словила гепатит Ц» - не принимаются! И впредь... постарайся буквально с этой самой секунды делать со своей стороны всё возможное, чтобы не огорчать меня и не расстраивать (особенно намеренно!). Помни, Эллис. Только от соответствующего уровня твоего поведения, настроения и психофизического состояния зависит всё твоё ближайшее будущее! А так же я очень надеюсь, что ты уже успела осознать, что это не шутки!..
- И как долго?.. – порывистый выдох в трубку едва разборчивой фразой, выбивающий лишь одно непреодолимое желание – схватить её за горло, пока она не начнёт сопротивляться, в попытке вырваться и глотнуть в пережатые лёгкие спасительный глоток воздуха.
Бл**ь, Эллис!.. Вот только не надо изображать из себя умирающую жертву на грани инсульта! Ты ещё и десятой части не испытала из того, что действительно способно довести человека до подобного срыва.
Врезать бы тебе отрезвляющей затрещиной!
- Как долго ты собираешься всё это... продолжать?
- Эллис, кажется, я тебя уже предупреждал. Никаких действий, направленных на ухудшение твоего здоровья! Ни мыслей, ни эмоциональных фантазий, ни ударов головой об стенку! Отдыхай, набирайся сил и готовься к субботнему вечеру. Когда придёт время, я САМ решу когда, как и в какой последовательности делать перед тобой весь расклад твоей нынешней ситуации. Просто постарайся очистить свою умную головку от ненужных мыслей и провести эти дни с максимальной пользой для своего организма. Я крайне рассчитываю на твоё благоразумие.
У эйфории тоже наступает свой психосоматический откат и более неожиданный, чем в дни наркотического опьянения. Организм не выдерживает столь запредельной нагрузки и попросту срывается, кидает тебя лицом об асфальт, выворачивая наизнанку желудок со всеми прилагающимися внутренностями.
В такие моменты главное продержаться самому, чётко осознавая насколько нестабильны данные симптомы, а значит, видеть любую возможность взять их под свой бдительный самоконтроль. И особенно важно уметь различать степени боли (физической или моральной) и её источники. И не забывать о главном, о том, насколько всё изменилось и тем более за последние дни!
Теперь всё иначе, всё по-другому! Он наконец-то получил то, чего так жаждал все эти годы – нескончаемый источник своей анестезирующей боли, ТВОЕЙ боли, моя девочка! Я буду наполнять тебя ею и пить её из тебя, как самый законченный наркоман. И едва ли что-то или кто-то сможет меня теперь остановить.
Ощутить разницу и соприкоснуться с этим в реале – равносильно почувствовать себя богом... или в худшем случае Дьяволом. Очнуться из коматозного анабиоза и впервые открывать по утрам глаза, чувствуя себя живым! С одним из сильнейших ядов на земле в моих венах, питающих кровь, сердце и ненасытного зверя сладчайшим токсином твоей исцеляющей боли. И она сейчас пульсирует не только во мне! И не только я её чувствую! Её багряные протуберанцы заполняют самые дальние уголки нашей Вселенной последним элементом завершающего этапа своего воскрешения. Она заполучила тебя – свою долгожданную жертву! Она получила твою жизнь, твоё бьющееся сердце... ТВОЮ БОЛЬ!