Страница 39 из 84
Как бы мне хотелось узнать, где находилась та самая, проложенная твоими пальцами черта-грань, через которую я переступила, запустив необратимый процесс собственного падения в твою бездну. Когда именно ты ударил по кнопке, блокирующей все двери, окна и выходы? Какой из моментов наших с тобою встреч заставил тебя это сделать, снимая с твоего лица поверхностную маску гостеприимного хозяина Дэниэла Мэндэлла-младшего? Не приложила ли я сама к этому руку, допустив непростительную ошибку, выпуская на волю самого страшного зверя? Был ли у меня хотя бы один несчастный шанс, ничтожный, ускользнувший из моих пальцев момент, когда это еще можно было все остановить, переиграть, задавить в самом зачатии?.. Или все уже было не важно! Ты не мог допустить мысли с возможностью, что все могло пойти не так, обернуться по другому, совершенно иначе, наперекор задуманного тобою плана... Или все-таки мог?
Неужели ты заведомо знал или... как-то чувствовал, что я не устою, что часть моей безвольной сущности сама, добровольно шагнет в руки моего беспощадного палача. Что последнее и решит мою дальнейшую судьбу, которая уже сейчас, в эти самые секунды, медленно стекалась живительной влагой по твоим пальцам, чувствительной коже в глубину твоих ладоней упоительным источником твоей ненасытной жажды. Ты бы не смог отказаться от всего этого, даже если бы оно стоило чьей-то жизни (особенно моей!) - оно уже стало частью тебя, смыслом твоего существования, бытия, твоим воздухом, кровью... твоей жизнью!
Совершенная симфония одержимого дьявола в скользящих прикосновениях нежнейших тканей кроваво-красного бархата, стекающей беззвучной мелодией тягучей патоки по тонкой кожице дрожащих губок...
Как я могла не думать о тебе, не чувствовать тебя, когда ты сделал всё возможное, чтобы окончательно проникнуть в мою голову, под мою кожу каждым предметом, вещью или действием этого дня, буквально пропитав каждый атом кислорода своим незримым присутствием, дыханием своих лёгких, насыщая ими мою кровь и оголённые эмоции с каждым новым вздохом? Окутывать, стягивать, поглощать невидимым касанием любующейся ласки чувствительных подушечек пальцев, проникая туда, где даже в реальности этого не смог сделать никто другой...
Как я могла не думать о тебе, когда поднималась по широким ступенькам фасадной лестницы высотного кондоминиума, чей последний этаж с пент-хаусом принадлежал твоей семье? Не просто думать, а практически гореть в ледяных тисках широкого ожерелья-ошейника на собственном горле с одинаковыми браслетами на обоих запястьях рук (кто мне скажет, зачем я их надела сразу оба, едва понимая скрытый смысл их символичного значения?). И как я могла не думать о тебе, когда шла именно к тебе, в твой дом, на твою территорию? Думала, чувствовала... слышала, едва понимая, что это не приглушённая тридцатью этажами мелодия с закрытой вечеринки небожителей Леонбурга, что это... бессмертная классика твоей возродившейся вселенной. И она уже звучала... звучала в моей голове, твоим бархатным голосом, шёпотом, дыханием... зовом...
Малышка Алиса сделала это сама, добровольно, по собственному желанию?.. Сделала шаг за черту... переступив в Зазеркалье твоей Страны Чудес. И что же это было? Нездоровое любопытство, спонтанный порыв необдуманного решения – глянуть одним глазком, подсмотреть из щёлочки и тут же убежать если что-то не понравится, отпугнёт, пойдёт не так или покажется опасным?.. А если всё-таки понравится?
Эллис, ты должно быть шутишь. Риверз-Гарден – один из самых престижнейших жилых районов Леонбура, буквально в нескольких шагах от набережной Великой Эммы с примыкающей территорией крупнейшей парковой зоны столицы. Тебе всей твоей нынешней годовой зарплаты не хватит, чтобы снять себе жильё на одной из этих улиц и уж тем более в подобном домике классического стиля модерн.
Начало десятого. Ночное небо Леонбурга давным-давно затянуто чёрной пеленой глухого мрака, а здесь ярко и светло, как среди бела дня, впрочем, как и во всём городе. Но здесь кажется ещё ярче, ещё светлее, чем это вообще возможно. Такое ощущение, что «горят» сами стены домов, а не их окна с дополнительным освещением из софитов на каждом оконном карнизе, лоджий и балконов каждого этажа.
- Похоже... меня немного мутит... Или не немного... - Робин старательно перетягивает моё зачарованное внимание к своей персоне, пока у неё ещё есть возможность сделать это.
Последние метры последних шагов к неминуемой цели (а может это сама цель ищет своего охотника?). Я просто не в состоянии противиться этому, вырваться из этой западни, из тугих силков стянутых на моих конечностях моими же собственными руками. Инстинкт жертвы вопит во всю глотку – остановиться, бежать, пока не поздно, мгновенно переключаясь на острейшее из неконтролируемых желаний: наконец-то подойти, приблизиться, взглянуть в глаза собственному палачу. Ты же ждёшь меня, правда? Что ты сможешь мне сделать при таком огромном количестве свидетелей, вежливо поприветствовать и... снова поцеловать руку? Только и всего? Столько усилий, затрат, бессонных ночей, и ради чего? Чтобы продемонстрировать границы своей «безграничной» власти и возможностей? Обычная игра на публику – не более. Ты и вправду думал, что меня можно этим шокировать или удивить?
- Ты выпила таблетки? Уверена, что справишься?
Белый профиль Робин Поланик кажется ещё более неестественно выбеленным под ярким освещением фонарей, софитов и фотовспышек. Да, и увы, как это постоянно и всегда бывает на подобных мероприятиях века, вдоль обеих сторон от красной ковровой дорожки к парадному входу в Риверз-Гарден/148 нас поджидала дежурная команда местных папарацци. Не самая приятная из желаемых встреч, зато весьма предсказуемая. Слава богу, оградительные канаты с отрядом нанятых для охраны офицеров полиции, позволили мистеру Крамеру остаться за рулём лимузина, а не сопровождать нас до широких стеклянных дверей кондоминиума. Ощущать его вынужденное присутствие с осознанием, что он ещё и мой персональный телохранитель было как-то далеко не комфортно.
- Кажется... меня мутит теперь как раз из-за таблеток. Наверное, я малость переборщила.
- Ты напрасно так паникуешь. Поверь, всё это и выеденного яйца не стоит. Эти люди такие же, как и мы с тобой, если не считать размеров банковских счетов. А так... тоже по две руки, ноги, одна голова... Тем более ты уже успела познакомится с обоими Мэндэллами чуть ли не лично и даже оценить филейную часть Младшего. Признаков присутствия хвоста, рогов и копыт отмечено не было?
- Элл, тебе бы только шуточки шутить! Я же... в жизни не была на таких мероприятиях! Я... я даже представить не могу о чём разговаривать с такими людьми. Да и заговорит ли кто со мной из них вообще? Я же никто!
- По правде говоря, с такими людьми лучше и не заговаривать. Это дико скучно и не интересно! Тем более... официально ты находишься при исполнении, в качестве моего личного помощника-секретаря. Надеюсь, ты успела выучить список имён всех приглашённых на этот вечер гостей?
- Элл, ты это что... - Робби замирает в полушаге от приоткрытой перед нами своркой дверей рукой дежурного швейцара. – Серьёзно?!
- Ну конечно же нет! Шучу я, шучу! Просто захотелось посмотреть на твоё выражение лица. Но если успеешь вспомнить хоть одного в самый ответственный момент, как Энн Хэтэуэй, карьерный взлёт в «Глобал-Вижн» тебе обеспечен!
- Вот не будь ты настолько... Fuck, как ты можешь шутить в такой момент? Мне надо срочно выпить таблетку от тошноты!
Как я могу сейчас шутить? Сама не понимаю. Может реверсивная психология, может пара бокалов полусладкого розового шампанского, выпитые до этого в салоне красоты, ощутимо размягчили мне мозг, мысли и нервы? Не знаю! Слишком много всего, вместе с желанием вырваться из этого замкнутого круга, спаянного вокруг моей шеи стальным кольцом НЕ моими руками. Правда, часть времени, проведенного в косметических и массажных залах Hairpin, оказалось на удивление вполне даже приятным. Если не учитывать пару моментов, когда пришлось непроизвольно напрячься (ощетинится/буквально похолодеть изнутри), после того, как мне попытались пропихнуть несколько неожиданных для меня косметических процедур. Первым было – выбор омолаживающих масок для лица из... живых улиток Ахатины или пластифицирующей альгинатной-лифтинг маски, а второй – во время комплексной эпиляции. Если первое предложение я приняла, как за самую занятную шутку мастера, заливаясь в ответ немощным хохотом, то во второй раз мне уже было почему-то не до смеха. Когда меня на полном серьезе спросили сделать бразильскую эпиляцию вместо привычной зоны бикини, у меня неожиданно перехватило дыхание, остановилось сердце и резко заледенели все конечности. И едва ли это было связано со страхом перед возможной болью в самой чувствительной зоне интимного участка тела. В те секунды в моей голове мог прозвучать лишь один паранаидальный прострел с наводящей паникой встречного вопроса. Было ли это предложение профессиональной инициативой от самого мастера, или кто-то заведомо его об этом попросил, тот, кто записал нас на все эти процедуры заранее?
"Нет, спасибо, я привыкла к бабушкиному, менее болезненному методу!" - "Как вам будет удобно, хотя бразильская эпиляция увеличивает возможность повторения процедуры до нескольких недель." - "Моему парню больше нравится аккуратная "челочка". Абсолютно голые киски его смущают, вызывая ассоциации с маленькими девочками. Поверьте на слово, с подобным пунктиком лучше не спорить!" - вот только на тот момент у меня возникло ощущение, что это я спорила с незримой тенью совсем другого "отца Гамлета". И данная мысль мне абсолютно не нравилась. Принуждать меня к чему-то насильно конечно никто не собирался, но определенный осадок все-таки успел залечь в нужном участке памяти навязчивым свербением раздражающих коготков. Меня записали в один из дорогостоящих салонов красоты Леонбурга на все эти комплексные косметические процедуры только из-за одного вечера – похода на вечеринку к Мэндэллам? И как прикажешь мне об этом не думать, поднимаясь в эти самые секунды в шикарном зеркально-золотом лифте на последний этаж шикарнейшего в столице жилого кондоминиума, в королевские апартаменты человека, ставшего моей навязчивой проблемой номер один за последние дни (и ночи, кстати, тоже)? Человека, который оплатил мой визит в его дом от и до, начиная с ненавязчивых аксессуаров (нижнее шелковое белье, замшевая сумочка-клатч вызывающих красных оттенков) и заканчивая бешенно дорогими украшениями из тяжелых драгоценных камней с белым золотом. Пускай Эвелин Гувер и заверяла меня, что это все взято на прокат и лишь на этот вечер, только это нисколько не занижало полной цены всего комплекта рубинового гарнитура. Даже сейчас, чувствуя пять рядов из тяжелых звеньев-гнезд с крупными гранеными камнями на собственном горле (и чуть ли не каждый рубин по отдельности), мне начинало чудится, будто на моей коже прорисовывается отпечаток-надпись одного из элитнейших брендов ювелирных компаний мира HarryWinston.
Какая девушка не мечтает об эксклюзивных нарядах и украшениях, чья себестоимость может разве что поспорить со стоимостью космического шаттла?! Я и есть та самая девушка! И она не может надеть все это на себя, думая не о том, как должно быть теперь шикарно выглядит, а... для чего или, скорее, для кого она так вырядилась. Кто так ненавязчиво, но столь искусно вынудил ее сделать это? И во что мне после всего этого верить? В добрую бескорыстную фею-крестную Дэниэла Мэндэлла-младшего?
Розы, платье, рубины... Fuck! А дальше что?.. Что еще там было в моем протестующем списке высмеиваемых мною вещей? Что ты в следующий раз заставишь меня надеть или... сделать? Особенно из того, что я реально не захочу!
Неужели я ошиблась? Неужели твои намеренья и планы куда масштабнее, чем данная вечеринка почти в мою честь?
Боже, умоляю... сделай или скажи что-нибудь... переубеди, успокой... Заверь, что это обычные забавы пресыщенного миллиардера, что тебе просто захотелось ТАК надо мной подшутить. Что это не какая-нибудь изощренная прелюдия перед чем-то более грандиозным и шокирующим. Ты же не мог все это настолько просчитать и предугадать. Это НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!
Мелодичный звон электронных колокольчиков, двери плавно раскрываются... Я уже здесь, на пороге, внутри твоего семейного гнездышка, тут, где ты прожил последние девять лет в окружении своей дружной счастливой семьи... без меня... без воспоминай, мыслей о том, что... все эти годы мы могли быть вместе... просыпаясь каждое утро рядом, в одной постели... в твоих руках... (трижды fuck!!!)
- Мисс Людвидж! – ну как же без нее, без вездесущей Эвелин Гувер?
Не успели расстаться с ней несколько часов назад и вот теперь снова?.. Встречает нас на пороге дома своего боса и хозяина во все оружии и всем великолепии. Если бы не голос, не знакомая улыбка с внимательным взглядом пронзительной синевы ярких глаз, могла бы ее так скоро и не узнать. Стянутая на затылке строгая но эффектная прическа, закрытое, но от этого не менее элегантное темно-синее платье в пол (обнажены только плечи и руки) и скромное изящные украшения из белого золота с маленькими камешками сверкающих бриллиантов и сапфиров – тонкое колье на груди, "капельки"-сережки в ушах и извивающаяся змейка браслета на правом запястье. Леди Совершенство как обычно перетягивает на себя заслуженный титул королевы бала.
Возможно это прозвучит несколько странно, но я была безумно рада видеть ее здесь и особенно в этот момент. Не то, чтобы я с восторгом и слезами блаженного счастья была готова кинуться ей на шею или того хуже – вцепиться в ее локоть мертвой хваткой на смерть перепуганной девочкой. Но сейчас она для меня буквально стала единственным человеком, кто мог провести нас по всем этим головокружительным галереям абсолютно незнакомого и чужого мне места туда, куда меня, по правде говоря, не сильно-то и тянуло. И именно данный отрезвляющий факт и гасил во мне первые приступы взыгравшей паники.
Это же совсем не больно и не страшно, так ведь? Пару часов в центре внимания людей, которых ты совершенно не знаешь и никогда раньше в глаза не видела, включая все семейство Мэндэллов, их близких друзей и... высокопоставленных гостей...
Двое вышколенных лакея (черные блейзеры, белые манишки, галстуки-бабочки и перчатки) помогли мне и Робби освободиться от верхней одежды, после чего я... опять почувствовала себя практически голой, как на том эпиляционном столе несколькими часами ранее. Та самая отличительная особенность платьев, юбок, которая вызывала во мне в любом месте и при любых обстоятельствах чувство уязвимого дискомфорта, а если это еще и модельное платье... Каким бы эксклюзивным и восхитительным оно не было, ощущение незащищенности било все возможные рекорды. Может я поспешила, может стоило все-таки от него отказаться?
Хотя... какие к черту лакеи, платья и Эвелин Гувер? Мои глаза самопроизвольно тянуться по окружающему пространству, огромному холлу с высокими потолками, над которыми находился еще один ярус квартиры – тот самый пент-хаус с выходом на крышу. Дэниэл Мэндэлл подсобный рабочий со стройки? Старенький черный байк, потертая косуха?.. У моих тараканов очередной приступ истерии? Или... резким проколом невидимой раскаленной иглой насквозь через сердце?
Я никогда бы не смогла стать хозяйкой всего этого, поэтому ты мне ничего о себе и не рассказывал? Надеялся продержать в полном неведенье на безопасном расстоянии, пока не наиграешься и не уедешь из Эшвилля сразу же по окончанию курса лечения?
А ты знаешь, да!.. Здесь просто до обморочной одури, как охренительно и зашибись, как шикарно, но... жить в музеях, увы, я не привыкла, это определенно не моя фишка. Молочно-бежевый мрамор декоративных полуколонн вдоль обеих стен, абстрактный рисунок зеркального паркета в тон лакированных панелей из натурального нетонированного дерева, позолоченные багеты массивных зеркал, арочные ниши под антикварные ценности, яркое, почти дневное освещение на протяжении всего пролета холла в оба конца...
Мне хочется захихикать (шампанское еще не до конца выветрилось из прибалдевшего сознания). Маленькая квартирка в одну комнатку на Торн-Пойнт в Эшвилле? Я вас умоляю! Дэн, кого ты хотел поразить всеми этими своими контрастными крайностями? Меня? Шокировать, деактивировать или продемонстрировать реальные габариты своего социального уровня? Хорошо, ты выиграл! Я поражена и буквально до глубины души, как скажем тем же видом внутренних покоев того же Версаля или Дворца Дожей. Возможно даже меня сейчас непреодолимо тянет заглянуть за все эти массивные резные двери, пройтись по всем комнатам, прикоснуться к твоим вещам... до конца понять, осознать, что это действительно все твое, что это и есть часть настоящего Дэниэла Мэндэлла-младшего, того самого человека, которого я никогда не знала и... не узнаю! Того, с кем у меня не было ничего общего, кроме болезненных воспоминаний из фальшивого прошлого с наивными иллюзиями глупой малышки Эллис Льюис.
А может ты надеялся, что я забьюсь в истерике прямо на этом начищенном паркете с подогревом, проклиная тот день и час, когда решила тебя бросить первой? Нет, серьезно, ты и вправду допускал подобную мысль?
- Прошу следовать за мной, мисс Людвидж. Господин Мэндэлл уже вас заждался.
Эвелин, какого ты не добавляешь окончание "старший" или "младший"? И с чего ты взяла, что мне хочется отсюда уходить? Я еще не все разглядела... не успела сориентироваться в пространстве, где север, юг и есть ли здесь дополнительные выходы, например, на пожарную лестницу здания. Куда бежать или отступать в случае нашествия террористов или если заблокируют все лифты?
Как еще Робин не вцепилась со страху в мой локоть? Похоже она была куда более шокирована окружающим шиком, чем я, разглядывая стены, потолки, ниши-двери с более интенсивной физзарядкой для шеи и головы.
- Это что... квартира?!..
Ты права, Робби, это комплексный ангар для космических звездолётов с рядом люстр из молочного хрусталя под потолком и обязательной коллекцией китайского фарфора какой-нибудь династии Линь-Минь-Инь в нишах вдоль обеих стен.
Меня до сих пор пробирает... на смех с истерическим хихиканьем. Дэн, тебе не было тесно плести мне косичку на кухонном пяточке в той квартирке в Эшвилле?.. И какого чёрта я вспоминаю об этом сейчас, вступая в огромный зал, не имея никакого представления какой именно комнаты – бальной, музыкальной, гигантской гостиной для приёмов (зала ожидания в аэропорту?). И похоже меня снова кроет, всем сразу и по отдельности – громкой музыкой живого инструментального оркестра из правого крыла, невероятным количеством абсолютно незнакомых мне людей... активировавшимся страхом, ощущением твоего близкого присутствия...
Как я могла упустить из внимания самую важную деталь – что ты здесь! Ты тоже здесь и... ждёшь меня. И скорей всего смотришь прямо на меня в эти самые секунды откуда-то со стороны, пользуясь привилегией единоличного хозяина территории. Ты дождался своего звёздного часа? Наконец-то птичка залетела в твои сети натянутых силков?..
Это не честно! Ты лишил меня всех возможностей с правилами ведения честного боя! У меня тоже должны быть хоть какие-то бонусы для самозащиты. Почему я должна семенить за Эвелин Гувер, как тот щенок за ногами своего единственного знакомого здесь хозяина и едва не жаться к ним со страха на пару с Робин Поланик? Я же бывала на подобных сборищах чуть ли не сотню раз. Откуда тогда эта беспричинная паника, чего я боюсь? Или почему боюсь? Можно подумать нас сейчас вдруг оставят совершенно одних посреди этой гудящей светской богемы Леонбурга.
Я не в том состоянии, чтобы трезво оценивать окружающие вещи застрявшим сознанием в эпицентре вальсирующей спирали чёрной дыры собственной безысходности. Она уже стягивается, медленно и неумолимо под ласковым давлением плотного вакуума твоих невидимых пальцев, ладоней... Пытаюсь разорвать изнутри их стягивающиеся лоскутья, но с каждой новой немощной попыткой, они, кажется, ещё больше уплотняются и наслаиваются один на другой. Мне просто надо что-то сделать! Я не продержусь в таком состоянии в подобном месте и пяти минут, ты же... задушишь меня до того, как я рано или поздно столкнусь с твоим взглядом в режиме реального времени! Я должна видеть тебя, твою мать, знать, что ЭТО ТЫ!!!
Дыши, Эллис, дыши (или лучше «Беги, Эллис, беги!»). А лучше подними голову и посмотри по сторонам. Отвлекись. Ну же, это же твоя излюбленная фишка, разглядывать предметы, вещи и проставлять знаки собственного качества видавшего виды фотохудожника. – Я не могу! Это же... его дом! Дом его жены. Я даже не сомневаюсь, что это именно она убила кучу личного времени, потратив несколько недель на подготовку этого места к грандиознейшему приёму именитых гостей. – Но не хочешь же ты сказать, что это она собственноручно тягала все эти вазоны с цветами, устанавливала мини-сцену для оркестра и расставляла по периметру залы круглые столы со шведскими и барными стойками?
Чёрт, ну почему мне сейчас совсем не до смеха (и до восхищения тоже). Я едва замечаю общую цветовую палитру окружающего интерьера в мягких серо-голубых оттенках, скорей это делает и фиксирует мой зрительный нерв, а не здравствующий разум. Приглушённое освещение, контрастный тёмный паркет под тон тёмно-синих портьер и чёрных глазниц высоких оконных и дверных рам за прозрачной тюлью голубых гардин. Сознание как будто не успевает обрабатывать полученную визуальную информацию, хотя и откладывает в памяти чёткими картинками определённых фрагментов. Почти не замечаю тех, кто пребывает в статическом состоянии неподвижного умиротворённого спокойствия, зато моментально выхватываю из толпы движущиеся «цели» - официантов с подносами, парочку специально приглашённых фотографов, небольшое количество танцующих пар у сцены с оркестром. Даже сами темы из популярных песен середины прошлого столетия вроде Фрэнка Синатры или Эллы Фицжеральд практически не задевают поверхность коры головного мозга. Зато взгляд постоянно тянется за границу больших окон, за раздражающей глазную сетчатку глубокой чернотой ночи. Контрастный портал затягивающего мрака, заглядывающего внутрь этой комнаты поверх чёткой границы белой освещённой террасы длинной угловой лоджии. И похоже меня туда непреодолимо тянет... Мне надо увидеть сблизи, что это всего лишь игра света и тени, что Леонбург никуда не исчезал, а мы не в замкнутом пространстве твоего параллельного измерения. Что я ещё могу отсюда уйти и вернуться в другую часть города... в не менее оторванный от реальности гостиничный номер-люкс...
- Ну, наконец-то! Алисия, разве можно так опаздывать на приём в собственную честь?
Дэниэл Мэндэлл-старший?.. Вот уж во истину когда не знаешь, с кем тебе не хочется вообще встречаться.
- А разве это не благотворительный вечер в честь первого места среди конкурентов рекламного рынка?
- Частично да. Но все эти призовые места, престижные премии и награды просто-напросто блекнут на фоне самого грандиознейшего события этого года! Ваш приход в Глобал-Вижн уже побил все рекорды за всю историю существования нашей компании, Алисия. И меня буквально распирает изнутри от нетерпения похвастаться этим перед всем миром!
О, да он, как видно, совсем не шутит, даже ощутимо возбудился от этой идеи. Схватил меня за правую руку уже знакомым изящным жестом радушного хозяина и продолжает держаться за ее на протяжении всего монолога, как тогда, в конференц-зале Глобал-Вижн. Нас окружает группа внимательных свидетелей, среди которых нет (и слава богу!) Мэндэлла-младшего и хоть кого-то, кто мог вызвать во мне бешеный приступ аритмии. Но это нисколько не ослабляет легкого спазма асфиксии с ненормальным желанием поскорее вырвать свою ладонь из сухих рук назойливого старика. Глаз царапает фактурной картинкой болезненного дежавю его белый блейзер, белый галстук-бабочка... как и само окружение большого количества людей, стильных костюмов, фраков, вечерних платьев от европейских кутюрье... черные окна залы...
- Кстати, о моей вопиющей бестактности по этому поводу. Алисия, позвольте вас представить моим особо уважаемым гостям и в первую очередь моей любимой супруге Элионор Хэзер Мэндэлл. Нора, ты ведь тоже мечтала познакомиться мисс Людвидж лично.
Это что, шутка такая, или... а давайте мы ее за этот вечер дружненько так и от всей души доведем до ручки?
Не успеваю опомниться, обработать хотя бы четверть полученной контрольным ударом под дых информации, как мой взгляд уже соприкасается с поверхностью темного янтаря глаз немолодой женщины (лет шестидесяти, не больше) напротив.
- Приятно познакомиться, мисс Людвидж! – невесомый росчерк мягкой улыбки на выразительных (натуральных!) чеканных губах, в светло-карих глазах. Едва заметное движение-жест руки в мою сторону. Всего каких-то пару невесомых скольжений в воздухе, Мэндэлл отступает в сторону и передает меня, подобно эстафете, навстречу женщине, которая... Бл**ь, у меня реально остановилось не только сердце, кажется, я на хрен забыла, как пользоваться собственным телом или оно просто перестало меня слушаться. И ведь главное... как мне не паниковать, пожимая руку матери человека, который, возможно, никогда не рассказывал ей обо мне (а может, все-таки рассказывал?).
Fuck!!!
У нее слишком спокойный взгляд, даже мягкий, если не бархатный, в тон ее нежной улыбке (кажется, я узнаю этот лепной контур припухлых губ, особенно нижний). Тонкие аристократические черты бледного овального лица с углубленным рельефом щек, четкой линией-изгибом скул, подбородка (я даже более, чем уверена, что к ним еще ни разу не прикасался хотя бы лазерный корректор пластического хирурга).
Меня продолжает крыть и выбивать самыми идиотскими мыслями через взбесившийся конвульсивный стук аритмии, через соприкосновение наших ладоней, взглядов. Мы словно ненавязчиво изучаем друг друга (еще бы, такая возможность!), как те несостоявшиеся в гипотетическом прошлом соперницы.
- Мне тоже... безумно приятно, миссис Мэндэлл! – пытаюсь улыбаться в ответ схожей улыбкой блаженного счастливчика, пока в голове творится бог весть знает что в хаосе самых нелепых мыслей и образов. Я и вправду думаю сейчас о своих татуировках на запястьях рук, скрытых так удачно двумя браслетами на каждой?..
Мощный прилив ледяной испарины ошпаривает оцепеневшее тело под нежным бархатом моей новой второй "кожи", ибо... я сейчас как никогда ощущаю себя абсолютно голой под глубоким сканированием знакомого разреза глаз.
- Боже, Алисия, я вас прошу, только давайте без всех этих условностей. Меня даже мой внук не называет бабушкой. Для вас я всегда и просто Нора! Договорились?
Что-то в ее взгляде меня продолжает цеплять. Слишком спокойный, слишком... уравновешенный, буквально... отрепетированный. Ну конечно, им то всем было заранее известно, что они увидят меня здесь сегодня, а вот мне...
- Безусловно! - хоть убей, но называть тебя сейчас "Норой"... для этого мне надо выпить куда больше двух бокалов шампанского.
- А теперь позвольте представить вас моему старому другу, соратнику и не только по студенческой юности. Прошу любить и жаловать, Его честь, окружной судья графства Леонбург, Джонатан МакКалистер, а также его очаровательная супруга – миссис Дебора Розомунд Маккалистер... Ну, и конечно, наш всеми любимый и обожаемый сенатор от правого блока Виктор Пламер-третий. Миссис Пламер, насколько я помню, тоже страстно желала познакомиться с вами лично...
- О, стоило Мэри услышать, что Дэниэл заполучил в свою компанию самого модного фотографа Европы, и идея о семейной фотосессии Пламеров побила все предыдущие рекорды по последней реконструкции нашего родового поместья в Роквэлле.
- Алисия, бога ради, не слушайте вы этого консерватора. У Виктора профессиональная привычка раздувать даже самые незначительные факты до мировых глобальных размеров...
-...А вот этого человека вы просто не можете не знать! Бывший премьер-министр объединенного королевства Эспенриг, господин Джулиан Картер!
Неужели я все еще слышу, вижу и почти понимаю, что мне говорят и показывают? Или я... старательно трепыхаюсь собственным сознанием, в отчаянной надежде вырваться из очередного провала реального кошмара?
Бл**ь... Мэндэлл, в каких верхах ты вообще... обитаешь, плаваешь или крутишься? Если меня сейчас представят наследному кронпринцу Карлу пятому, то в ближайшие десять минут меня можно будет смело откачивать (на пару с Робин) в реанимации ближайшего госпиталя!
Вы здесь все в своем уме? Куда вы меня затащили?!
У меня не хватает ни духу, ни пары секунд, чтобы оглянуться к Робби, проверить, жива ли моя мнительная девочка или пока еще маячит за моей спиной полуживой телесной оболочкой. Да что уж там. Я даже уже не вижу и не знаю, где сейчас сама Эвелин Гувер.
Как видно, ее неоценимые услуги при данных обстоятельствах были уже излишними. Мэндэлл-старший справлялся с обязанностями гостеприимного хозяина лучше, чем кто бы то ни был из всех его возможных помощников и секретарей. И кажется, он знал всех присутствующих не только в лицо, но и поименно, КАЖДОГО!
Надеюсь, он не думал знакомить меня со всеми... поочередно? Иначе такими темпами мы доберемся до юго-восточного угла залы где-то к утру, не раньше. И вообще, рассчитывать на собственную память в подобном состоянии... Я реально не помню, когда и как очутилась за пределами первой группы гостей, и когда это папочка Мэндэлл успел подстроиться под мою правую руку, продев ее под свой левый локоть. Но то что я испытала себя живым аукционным экспонатом-лотом на ознакомительной демонстрации закрытых торгов – это было сложно не прочувствовать. И вообще, кто я для всех этих людей? И кто все эти люди? Продвинутые ценители элитной жизни класса люкс или еще круче? Искушенные эстеты-коллекционеры?.. Это была далеко не известная мне по прошлой жизни в Карлбридже творческая богема. Сказать, что это совершенно другой уровень абсолютно иной классовой прослойки?.. Да вашу ж мать! Но это действительно были совершенно другие люди! Взгляды, фразы, жесты, манеры – что-то из раздела невероятного и недосягаемого. Я никак не могла понять, ухватиться, определить, что же во всем этом было не так, что же такое постоянно ускользало из моих пальцев, когда, как мне казалось, я уже вот-вот было это нащупала. И почему оно заставляло так меня напрягаться по каждому незначительному поводу, буквально до судорожных резей в скрученных от перенапряжения мышцах.
На обычных праздных вечеринках ты такого не встретишь, да, Эллис? И не пора бы тебе признаться, дорогая, самой себе, что ты НИКОГДА прежде не бывала на приемах подобного уровня!
-... Как удачно мы на вас вышли! Правда я искал нашего любимого мэра Оукмена. Мне показалось, я разглядел его затылок как раз в этой стороне.
- Вы не ошиблись, Дэн. Он только-только отошел к бару.
- Боже, Алекс! Похоже, я окончательно ослеп и потерялся в реальности. Дэниз, Пенелопа, мое нижайшее почтение. Не заметить в упор самых красивейших женщин этого вечера, просто непозволительное преступление!.. Алисия, это все ваша вина. Рядом с вами я не только слепну, но и теряю остатки здравого рассудка.
Это он ослеп, не соображает и не видит в упор, что у него твориться под носом? Это я сейчас едва понимаю, где и что происходит! И видимо, я все еще плаваю где-то в иных слоях атмосферы. Мозг усердно пытается отключить часть резервной памяти, отвечающей за визуальное восприятие отдельных элементов общей панорамы. Слишком много чужих лиц, глаз с непомерным числом абсолютно неизвестных мне имен...
Смотрю в упор на смутно знакомый профиль, стоявшего к нам полубоком высокого и чертовски широкоплечего брюнета - черный костюм с отливом, черная сорочка, атласный галстук в серо-синюю полоску, чеканные черты волевого и необычно привлекательного лица. И меня абсолютно не волнует, что Мэндэлл-старший загородил собой буквально весь угол обзора с остальными участниками данной компании, пока пожимал руку этому породистому красавчику.
- Алисия, вы ведь еще не знакомы с Александром Рейнольдзом и его очаровательной супругой Дэниз Эпплгейт? Мы же к вам точно еще не подходили?
- Нет, Дэн, сегодня мы с вами не пересекались!
- Реджи, дорогая, прости старого склеротика! Ты же знаешь, что я не умышленно. Пара таблеток для закрепления памяти с бокалом бурбона, и я уже не соображаю, где право, где лево и принимал ли я эти таблетки вообще.
Всеобщий смех пока еще неизвестного количества участников группы вызывает лишь рефлекторный мышечный спазм ответной улыбки на моем лице под... судорожный перебой сбившегося сердечного клапана. Сознание, слух, зрение улавливают слишком большой объем непомерной информации, вот только разум упорно сопротивляется его принимать... до конца!
- Значит вы и есть та самая Алисия Людвидж?
Вашу мать! Хватит! Стоп! Заткнитесь! Все! Сейчас же!
Слишком быстро... я не успеваю... Я уже вообще ни хрена не вижу из того, что видят мои глаза и куда проваливается часть картинок моей визуальной памяти. Только чувствую, едва осознавая, забывая вовремя закрыться, включить защитный щит...
Плавное скольжение золотого лезвия, идеальным разрезом по воздуху, насквозь, нацеленным ударом по сетчатке моих глаз цветом янтарного бурбона... Всего пара мгновений едва уловимых движений в эфире, сквозь разрывающуюся пелену запаниковавшего отчаянья...
Меня отвлекает тот самый брюнет, тот самый (мать его!!!) Александр Рейнольдз. Изящный разворот на три четверти всем корпусом и лицом в мою сторону. Живая глубокая синева холодного сканера невероятно пронзительных глаз перехватывает мой взгляд ловким невидимым захватом профессионального ловца душ. Кажется, я реально не могу дышать... Он буквально перекрывает мое горло изнутри... булатным клинком остро заточенной стали ледяных глаз. Не успеваю заметить, когда и как, моя правая ладошка исчезает внутри широких створок его теплых ладоней, как в ловушке неразрывных тисков. Пошевелиться тоже нет никакой возможности, поскольку жидкий азот чужого считывающего взгляда продолжает заливать меня изнутри по венам, артериям, легким, в парализованные мускулы.
- Надо признаться, в жизни я вас представлял несколько иной... - красивые полные губы изгибаются в ироничной ухмылке циничного скептика и искушенного эстета. С трудом разбираю смысл произносимых им слов, так как... его обмораживающие глаза "нашептывают" совсем-совсем другие вещи... и они уже режут меня изнутри по заиндевевшим тканям и моментально стынущей коже нещадными захлестами колючей проволоки.
Господи, я же впервые в жизни вижу этого человека (забыть такой взгляд, такое лицо, такую прессующую силу ментального подавления чужой воли так же не возможно, как... вырвать из памяти схожий взгляд другого человека... только через полную амнезию). Откуда тогда у меня ощущение, будто он меня знает?
- Откровенно говоря, я впечатлен! – что?!.. что это еще на хрен значит?.. это царапающее скольжение считывающих глаз по моему горлу, декольте, изгибу руки до самого запястья с демонстративным движением склоняющейся головы. Мягкое поверхностное касание прохладных сухих губ к тыльной стороне ладони едва ощутимым нажимом. Быстро выпрямляется, тут же изящно разворачиваясь и немного отступая.
Практически то же проделывает и Мэндэлл-старший. Кажется, что кольцо из живых звеньев общего круга "сотоварищей" расширяется изнутри или смыкается в других частях, открывая доступ со свободным окном-проходом для моей персоны и обозрением всей компании. Всего один шаг, чтобы замкнуть эту цепочку, принявших меня к себе чужих и абсолютно незнакомых мне людей?
Смотрю в выступившее из-за плеча Рейнольдза красивое лицо Дэниз Эпплгейт, а боковое зрение режет... свинцовой охрой глаз Дэниэла Мэндэлла-младшего.
- Так приятно видеть теперь вас здесь, в Леонбурге, Алисия!.. Воистину волнующий момент, особенно для нашего города. Хотя, тебе, Дэн, я открыто объявляю импичмент за то, что увёл у меня из-под носа такой бесценный бриллиант!
- Я здесь не при чём. Это всё стараниями Дэна-старшего. Я лишь орудие воздействия... в финансовой стороне вопроса.
Ещё одна волна безупречного всеобщего смеха, сопроводительным аккомпанементом к другой выбивающей изнутри слепящей вспышки. Треснувшие осколки накаляются обратной реакцией удушающего жара, режущие грани плавят свежие порезы выжигающим давлением твоих ласковых ментальных пальцев... неспешно, миллиметр за миллиметром, невесомым нажимом отточенной бритвы твоего скользящего поверхностного взгляда...
Я не просто боюсь... я начинаю задыхаться, паниковать... как та рыба, выброшенная на берег или... выпрыгнувшая сама из воды из-за нехватки кислорода или сместившейся в голове биполярности полюсов. Я потеряла, где небо, где земля! Я падаю вверх или взлетаю вниз?.. И ты не собираешься меня страховать, так ведь?.. Скорее еще больше, еще туже накидываешь-затягиваешь на моем горле петли из колючей проволоки, одну за одной... виток за витком... Стальной бабочке пробили крылышко рубиновым крючком?
Моя ладонь соприкасается с изящными длинными пальчиками Дэниз Эпплгейт, а я изо всех сил пытаюсь задавить внутреннюю дрожь... удержаться, продержаться хотя бы первые десять секунд. Мне надо!.. Надо оторваться от тебя! От твоего гребаного режущего взгляда! Поставить блок... отбиться... забаррикадировать все подходы (и выходы тоже!).
- Вы можете не поверить, но восемь лет назад я подавала заявку в отдел кадров вашего журнала. Правда... резюме с моим портфолио на тот момент выглядели такими жалкими.
- Вы серьезно? – огромные бирюзовые глазища Дэниз вспыхивают ярким блеском неподдельного азарта, раскрываясь еще шире вместе с пухлыми губками от искреннего изумления. – Ко мне на работу просилась сама Алисия Людвидж, а я об этом ни сном, не духом? Вы действительно меня не разыгрываете? Поскольку... чует мое сердце, завтра в отделе кадров "Энджелз" полетит несколько головушек.
- Дорогая, не кипятись раньше времен. За восемь лет там по любому успело смениться несколько поколений сотрудников. Боюсь, имена виновных сейчас никто и не вспомнит.
- Ты забываешь о рабочих архивах, дорогой. Не важно, сколько успело пройти лет, подобные ошибки непозволительны и не должны оставаться безнаказанными! Ты хоть в состоянии представить себе масштабы моей потери за все эти минувшие годы? Или только одному Дэну понятны мои немощные метания. Наслаждаешься своим триумфом, коварно посмеиваясь над моей беспомощностью, да, Дэнни?
- Что ж поделать, Дэнни, ты упустила свой шанс... восемь лет назад!
- Да ты просто до невозможности наглый и бесхребетный сукин сын, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело! – и все это произносится с плохо скрытой улыбкой на ответную широкую ухмылочку Мэндэлла-младшего, в разыгранной, как по нотам, дружеской стычке. – О, я даже более, чем уверена, что ты бы все равно нашел какой-нибудь изворотливый способ переманить Алисию и у меня! А ведь я не сделала ни одной схожей попытки, как только узнала, что "Доминик" взял ее к себе. Как вам вообще удалось прокрутить эту... аферу? Могу поспорить, без взяток и подкупов в этом деле не обошлось.
- Дэниз, милая, это же бизнес. В нем не место честным и благородным поступкам. Тебе ли этого не знать?
Алекс Рейнольдз прижимает скользящим движением левой ладони к боку супруги прямо поверх ее роскошного холмика упругой ягодицы, демонстративно приобнимая за спину интимным жестом всей рукой и с мягкой улыбкой склоняясь к ее маленькому ушку.
Моё сердце накручивает спринтерские обороты, пока слух поглощает чужую беседу людей, обсуждающих меня на моих же глазах. Мозг пытается обработать всю полученную информацию до того, как сама картинка окончательно соберётся в единый четкий пазл...
Нет, твою мать... я не хочу! Ты меня не заставишь! И не надейся!
Я все еще сопротивляюсь или уже не хочу, не могу?.. Или старательно цепляюсь за одну из частей картины, за вид самой шикарной здесь женщины, той самой Дэниз Эпплгейт, с которой я мечтала познакомиться уже бог весть знает сколько времени. Бывший редактор, а ныне владелица популярнейшего женского журнала "Энджелз".
Кстати, в нескольких номерах, они тоже печатали обо мне статьи и пару раз брали интервью по видеосвязи в онлайне. Уже не первый год ходят слухи о том, что "Доминик" не прекращает своих настойчивых попыток перекупить права на этот журнал, вот только его хозяйка ни в какую не желает расставаться со своим любимым детищем.
И глядя на эту сногсшибательную красавицу сейчас, практически с расстояния вытянутой руки подле самого крутого строительного магната страны, кажется, я начинала потихоньку понимать эту женщину.
Высокая, стройная, изящная, с шикарнейшей фигурой зеленоглазая блондинка, чей взгляд с улыбкой были способны завоевывать целые города без единого выстрела. От нее исходили просто убийственные волны чарующего магнетизма и притягательной сексуальности. Невесомое черное платье из слоеного шифона с глубоким V-образным вырезом под змейку платинового колье с крупным кулоном из граненого александрита, казалось, единственное, что лишь слегка и поверхностно прикрывало ее роскошные формы восхитительной фигуры (если не считать внешнего защитного экзоскелета в лице самоуверенного собственника и единоличного владельца всего этого сокровища - Александра Рейнольдза VIII-го).
Не буду врать, я очень много читала, слышала (и не только в интернете) про эту пару, зачастую теряясь между сплетнями, слухами и голыми фактами. Самой скандальной и, как оказалось, самой достоверной новостью из их тщательно скрываемой от любопытных фотообъективов папарацци личной жизни, считался развод Рейнольдза пятилетней давности. Со своей первой супругой этот современный викинг в костюме от Армани, если верить тем же слухам, развелся как раз из-за Дэниз Эпплгейт, с которой был знаком уже не меньше 15 лет! Поэтому, глядя сейчас на эту гармоничную красивую пару, мне с трудом верилось, что между ними до сих пор столь поразительная, бросающаяся в глаза, прочная интимная связь.
И как я сама могла забыть обо всех этих фактах, включая самый первостепенный, что Алекс Рейнольдз друг детства Дэниэла Мэндэлла-младшего? Какова вероятность всех возможных случайностей с совпадениями свести стольких людей определенного происхождения и класса в одно место, а потом подвести к ним прибалдевшую Алисию Людвидж?
- Между бизнесом и личной жизнью в этом плане протянута слишком тонкая грань, практически незримая. Для некоторых ее вообще не существует.
- Алисия, вы ведь еще не знакомы с моей невесткой Реджиной Мэндэлл-Спаркс? – папочка Мэндэлл как всегда не вовремя спохватился... тогда, когда мои глаза наконец-то скрестились с глазами автора последней хлесткой фразочки?
- Нет, еще не имела такой чести... - мои ноги еще не подкашиваются? Сердце не раскачивает изнутри тело заметными содрогающимися толчками? Коленки не дрожат, выдерживая дискомфортную длину слишком высоких каблуков?.. Моя прическа не подпорчена, она ведь идеальна, да? Шарфик на плече не сбился, стойкая обводка с тушью не потекла, левая чашечка лифа не сползла с груди?..
Наверное это и есть тот самый момент, который ты так страстно мечтаешь избежать, не веря в саму вероятность данного пересечения с твоей жизнью, и который рано или поздно настигает тебя самым внезапным ударом исподтишка.
Я же знала (возможно подсознательно всегда была настроена на подобную встречу), прекрасно понимала, помнила об этом все последние девять лет... Почему же меня так кроет, почему я оказалась настолько неготовой?
- Мисс Людвидж, очень рада знакомству. Честно признаюсь, я столько о вас наслышана, можно считать, что я уже заочно с вами знакома, при чем не первый год!
Реджина Спаркс, миссис Дэниэл Мэндэлл-младшая?.. Бля... как ее не называй, не титулуй, но именно она стоит сейчас по твою правую руку с горделивой осанкой истиной хозяйки бала (дома, квартиры, своего законного супруга) и протягивает свою изящную ладошку в мою сторону. Мягкая улыбка, чарующий ласковый взгляд феи-крестной... под вальсирующий полет острых стрел каждого произнесенного ею слова точно в цель... Между нами почти четыре фута расстояния. Она не двигается с места, ожидая, как ни в чем не бывало, когда же я протяну собственную руку для пожатия и... сделаю шаг ей на встречу, иначе по другому до нее не дотянусь...
И все это... прямо на твоих глазах!.. прямо перед тобой!
Я не хочу! Не хочу, но прекрасно вижу, чувствую, пропускаю через себя, разрываясь изнутри/внутри этой черной дыры добровольного унижения!
Господи... если бы я знала, что будет ТАК больно!.. Если бы ты ТАК на меня при этом не смотрел, не рвал, не резал, не кромсал своим пустым безучастным взглядом скучающего зрителя... Если тебе и вправду все равно и абсолютно не интересно, сделай милость, ОТВЕРНИСЬ!
Боже правый, только не дай мне споткнуться и уж тем более упасть!
- Я тоже... очень счастлива с вами познакомится... миссис Мэндэлл! У вас... восхитительный дом, а этот вечер... выше всех ожиданий! – нет, я не буду делать ответных шпилек и изображать испуг, будто понимаю, о чем ты говоришь. Мне итак слишком больно от осознания того факта, что ты знаешь обо мне...
Господи, откуда?.. Откуда Реджина Спаркс знает меня? Откуда она может знать, что между мной и ее мужем что-то когда-то было? Или между вами нет никаких секретов? Идеальная супружеская жизнь их не предусматривает?
Стараюсь держаться только за ее глаза (большие, завораживающие карие вишни), за совершенное лицо (которое я уже представляю на иконах в лике самой девы Марии) в ореоле густой пышной гривы темно-каштановых волос - аккуратный вздернутый носик, большой пухлый рот, высокие тяжелые веки с четкой безупречной линией черных, как смоль, бровей. Длинное изумрудное платье-бюстье из пересекающихся складок слоеного шифона с разрезом на левом бедре, с большой натяжкой укладывается в моем воспаленном воображении, не желая сочетать его с образом почти непорочной святой.
Делаю шаг навстречу, практически не чувствуя ни ног, ни каблуков, ни пола... ни собственной улыбки на растянутых и застывших губах. Все ведь не так страшно, верно Эллис? Никто ведь (почти никто) и не догадывается, что это твое публичное унижение...
Кажется все-таки слегка вздрагиваю, когда наши пальцы соприкасаются всего в нескольких дюймах от локтя Мэндэлла-младшего. Или мне почудилось или ее кожа не только холодная, но и чуть влажная... испещренная частыми глубокими линиями внутренних складок ладони.
- Спасибо, Алисия, вы так любезны! Кстати... вы ведь еще не знакомы с моей подругой и крестной моего сына Рейчел Кокс?
Моя голова и взгляд автоматически следуют за неспешным поворотом лица Реджины Спаркс (в неосознанном спасительном бегстве от черной тени перед моим правым плечом).
(Умоляю, хватит, остановись! Прекрати, не надо! Не делай этого... Хватит на меня наступать, стягивать любовной грацией ласкового садиста свои черные невидимые сети с бордовым отливом... Атаковать мой мозг, сетчатку глаза, зрительный нерв и каждый рецептор на теле! Бога ради, убери... убери свои пальцы с моего горла! Еще секунда, и я сорву твое гребаное ожерелье к ебеней матери прямо на глазах у всех этих людей!)
Рейчел Кокс?.. (почему продолжаю видеть твои гладкие черты чеканной маски языческого бога на внутреннем экране своего панорамного "видоискателя"?). Дайте мне сделать хоть глоток чистого воздуха... перед новым погружением под черную жижу кипящей смолы забытого прошлого.
Улыбающаяся ненатуральная блондинка со стянутыми на затылке в строгую прическу прямыми волосами, с почти незнакомым мне лицом, но не именем. Я не помню, хотя и знаю ее... когда-то знала. Разве это она? Может, вы что-то напутали? Может, это я что-то напутала?
- Сомневаюсь, что это возможно. Я в Леонбурге всего несколько дней.
- И как вам у нас?
А вот её ладони я практически не ощущаю - или слишком сухая, или температура её тела совпала с моей.
- Пытаюсь адаптироваться, хотя... не ожидала, что будет настолько холодно.
Если бы мы до этого случайно встретились где-нибудь на улице, никто бы из нас двоих друг друга не узнал (впрочем, как и сейчас).
- Да, зимний Леонбург – очень суровый в году город. Можно сказать, вы попали на начало одного из самых жестоких временных сезонов – не совсем удачно!
- К чему-то подобному я уже была заранее... подготовлена! – господи, о чем конкретном мы сейчас с ней переговариваемся? И какого черта я так усердно ей в этом подыгрываю, намеренно повышая голос? (Ты же итак прекрасно нас слышишь!.. Буквально в полушаге, совсем рядом, не собираясь никуда испаряться... Это же твоя реальность!.. Твоя самая настоящая персональная реальность! На твоей территории!)
- А это мой жених Адам Кейслер, между прочим, ваш тайный и страстный поклонник!
Еще и с такой восхищенной гордостью?
Я почти его не замечаю, слишком шокирована, чтобы поверить. Рейчел Кокс до сих пор не замужем? А этот высокий ариец с ярко выраженными признаками дистрофии и альбинизма и есть счастливый избранник?
- Безумно счастлив познакомиться с вами лично, мисс Людвидж!.. – он продолжает что-то говорить (возможно рассыпаясь в комплиментах), целуя мне руку и поджимая разрумянившиеся губки в восхищенной улыбке, а я... мечтаю, как можно скорее, сделать пару шагов назад. А еще лучше – сбежать, попросить у всех прощение, сослаться на жуткую мигрень, рвотные спазмы, оставленный в номере включенным утюг... Не важно. Я реально больше не могу и не хочу здесь оставаться, поскольку еще совсем немного... три... два... один!.. И мой разум (мозг, сознание, внимание, парившая все это время где-то в Анти Нирване окоченевшая сущность) возвращается к тебе!
- А с этим человеком вы по любому обязаны познакомиться лично, Алисия! Наш всеми горячо любимый и обожаемый мэр столицы Ирвин Джозеф Оукмен!
Последний на этот вечер заход (я очень на это надеюсь!). Ну конечно, где же ему не появиться и не встать, как не рядом с Мэндэллом-младшим по левое плечо.
- Я как всегда успел пропустить все самое интересное? – еще один чистокровный на этот раз саксонец, но с куда более породистыми и приятными чертами лица и не менее пронзительным взглядом голубых глаз. Классический черный фрак с классической черной бабочкой на синей сорочке (в тон лазурного атласного платья близ стоящей женщины схожего возраста). Лет пятьдесят, может чуть больше, худощавый, но достаточно жилистый и энергичный. В обеих руках по бокалу конька или виски, и один тут же передается в левую руку Мэндэллу-младшему.
Возможно при других обстоятельствах я бы не обратила на этот эпизод никакого внимания, но, похоже, мой взгляд все-таки задерживается на этом чертовом фужере куда дольше, чем следовало. И похоже, мои губки заметно приоткрываются в изумленном шоке. Слишком быстрое замещение кадров с проигранными сценами, всего каких-то несколько незримых мгновений.
Наши взгляды наконец-то встречаются... Я готова поклясться, что вижу в твоих глазах проскользнувшую тень надменного превосходства, задевшую углубившиеся уголки плотно сомкнутых губ. Неспешно приподнимаешь руку с бокалом к своему лицу и... делаешь ленивый смакующий глоток.
Я не просто подвисла, я четко осознаю, что наблюдаю за каждым его движением в открытую и в упор, при этом не пытаясь скрыть собственного изумления... Как?! Почему?
Возвращение на Землю в три поэтапных шага совершается всего за три ближайшие мини-сценки. Движением руки Реджины Спаркс, потянувшейся к мужу в попытке обхватить изгиб его локтя над ладонью, спрятанной в карман брюк, с последующей реакцией самого Мэндэлла-младшего. Вытягивает ладонь из кармана (почти незаметным жестом ловкого иллюзиониста сбрасывая с себя пальцы супруги), поднимая ее вверх, и перекладывает в нее бокал. Освободившаяся левая рука тут же отправляется в левый карман брюк.
У меня в конец зашивается сердце, мозг, закипают мысли, адреналин, пока память окончательно фиксирует полную картинку с его внешним образом. Как будто вижу его впервые за все те минуты, проведенные друг напротив друга черт знает уже сколько времени! Черный костюм с отливом под "хамелеон" цвета... гранатового рубина, темно-бордовая рубашка, темно-красный атласный галстук с платиновым зажимом и рубиновыми запонками на манжетах! Только сейчас понимаю это или замечаю, поскольку все окружающие нас пары, как те пары близнецы с повторяющимся определенным цветом в элементах одежды у обоих партнеров. И лишь одна чета Мэндэллов разделена между собой контрастным зеленым и красным, как два несовместимых кусочка из разных пазлов.
Господи, как я могла забыть, что это ТЫ выбрал мне это платье и эти рубины! Что это ТЫ затащил меня сюда запрещенным маневром, вопреки всем моим жалким сопротивлениям! Что это ТЫ хозяин этого бала, всего того, что сейчас на мне было, включая меня саму! И это ТЫ среди такого огромного количества людей, всеподмечающих свидетелей, ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто заполнил, вытеснил, перекрыл собой всех и вся!..
Мне даже не надо на тебя смотреть, чтобы понимать это и чувствовать, настолько глубоко, насколько лишь тебе одному удавалось проникать в меня не физически (хотя, кто сказал, что мысли, желания и сами чувства – не физиологический процесс?). И боюсь, на этот раз ты превзошел самого себя десятилетней давности, а я все еще не могу понять, как и почему. Откуда в тебе столько сил, твою мать, ОТКУДА?!
Тише, Эллис, тише! Не теряй лица. Вечер только начался. И не вздумай бежать отсюда, как та Золушка с первыми полночными курантами. Это не сказка, помни об этом... помни, чьи пальцы теперь лежат на твоем пульсе, регулируя сердцебиение со всей кардио-сосудистой системой в твоем теле.
Ты ведь хорошо запомнила тот момент, когда надевала на себя трусики и о чем думала, что чувствовала в те секунды, пока делала это? Боялась, что они взмокнут еще до того, как дойдет очередь до платья? Это ведь не только твое разыгравшееся воображение, милая, ты сама этого хотела, запуская неизбежный процесс – реакцию собственного организма на собственные желания и прикосновения. Сверх чувствительная кожа после утомительных часовых очисток скарбом, массажей и обертываний... ты хотела ощутить на ней реальное скольжение чужих пальцев, там, где мягкий шелк соприкасался-прилипал к горячим участкам распухших половых губ, к пережатым между ними складочкам вульвы и клитора. Признайся, ты же представляла себе именно это!
А сейчас? Разве не это ты чувствуешь... разве она уже не пульсирует, не наливается горячей кровью, не немеет, набухая от внутренних толчков и трений невидимых пальцев?..
Можешь облить себя хоть с головы до ног самыми вонючими и стойкими парфюмами, но я все равно слышу твой запах даже отсюда... запах твоего желания... желания меня!..
...Я окончательно спятила или слишком мало выпила! Я просто ненормальная, потому что смотрю сейчас в твои глаза, продолжая фиксировать каждое незначительное изменение-движение лица. Ты же не мог почувствовать, понять, увидеть... догадаться, в конце концов! ЭТО НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Тогда откуда эта едва заметная ухмылочка с куда более заметным расширением угольных зрачков? Очередной неспешный глоток из бокала (твою мать, почему ты пьешь? Ты же хронический алкоголик, тебе нельзя, противопоказанно даже нюхать!)... демонстративно, без какого-либо чувственного подконтекста, слизываешь кончиком языка с верхней губы влажный отпечаток элитного напитка...
Ты ведь не мог... не можешь слышать, ощущать, как мое сердце набирает обороты, разгоняя по телу, в кожу, в сокращающиеся стенки влагалища вскипающие приливы ненормального возбуждения. И его причиной не можешь быть ты! Ты не можешь меня так просто возбудить и только из-за того, что я позволяю этим желаниям атаковать себя, хотя... разве не это было твоей главной целью? Чем недосягаемей объект желания, тем острее чувство жажды обладания! В этом заключается весь смысл твоей последней игры? Глубокая стимуляция интереса, непомерного любопытства, глубоких воспоминаний, снов, эмоций, ощущений?.. Тебе даже не надо об этом напрямую говорить, просить или намекать взглядом... Ты все это делаешь через мое тело, на ментальном уровне. Вот только как? И почему я не хочу этому противиться... противостоять тебе? Особенно сейчас!..
...Отпусти!.. Прекрати! Сейчас же, слышишь?!.. ОСТАНОВИСЬ!!!..