Страница 34 из 84
Глубокая (глубже не бывает!) ночь, пробирающий до костей холодный воздух (и это только конец октября!), практически безлюдная парковочная площадка с двумя достаточно мощными фонарями и две хихикающие, упитые в умат подружки, довольно уверенно подбирающиеся на не вполне устойчивых ножках к оставленной ими здесь несколько часов назад машине.
Одной из этих подружек, спорящих кто из них трезвее и кому поэтому лучше вести шикарный мерседес от папочки Мэндэлла, была я. И как раз я держала наготове ключи с брелоком дистанционного сигнала, направляя и нажимая кнопку отключения сигнализации в авто, когда за нашими спинами раздался спокойный и невероятно ощутимый мужской голос.
Видимо, я не достаточно приняла в себя сегодня алкогольных слоек. Внутри что-то резко обледенело и оборвалось прямо на дно желудка с последующей эхоотдачей-прострелом через затылок. Fuck! Пришлось развернуться всем корпусом, вместе с Сэм, не вполне изящным (и далеко не быстрым) движением по кривой, а то... мало ли что. Саманта вынужденно семенила следом за моим неожиданным поворотом, интуитивно цепляясь за мой локоть, с похвальной устойчивостью упитого эквилибриста, балансирующего на высоченных каблуках.
- Джордан?.. – слышу собственный удивлённый голос, пока мозг с большой натяжкой обрабатывал полученную картинку для последующей выдачи нужного аналитического злоключения.
Он и не собирался прятаться, выступая прямо из конусообразного луча мощного света и неспешно приближаясь к нам от центрального ряда припаркованных машин. Всё та же статная осадка с высоко поднятой головой, только теперь на нём ещё и чёрное демисезонное пальто френч и обе руки (не удивлюсь, если в кожаных перчатках) пока что спрятаны в боковые карманы.
У левого уха раздаётся громкое чёткое «Ик!». Сэм вздрагивает, интуитивно сжимая свои ладошки на моём локте, но у меня даже не срабатывает ответного рефлекса – посмотреть на неё, запечатлеть в памяти выражение её лица при виде нарисовавшегося перед нами моего... личного водителя.
Последние шаги прямо на нас. Изящное движение правой руки, выскальзывающей уверенным жестом из кармана пальто.
- Чч...что вы тут делаете? – лепечу, мало что соображая и ещё меньше понимая, что именно он делает или собирается сделать. Чувствую лишь рвущуюся из алкогольных паров притуплённую панику неустойчивой волновой конвульсии. У меня и вправду возникла идиотская идея побежать? Куда?!..
Тупо смотрю на его протянутую ко мне руку в открытом жесте ладонью вверх (и она действительно в чёрной кожаной перчатке!) и безрезультатно пытаюсь запустить вырубленное под корень аналитическое мышление. Ничего! Пусто... абсолютно!
- Отдайте мне ключи, мисс Людвидж. Вы же прекрасно понимаете, что я не позволю вам сесть за руль в таком состоянии.
- Вы за нами следили?!
Рядом продолжает икать Сэм, а я всё пытаюсь выдернуть собственный разум из мутных вод эмоционального коллапса. Из-за самых банальных догадок, приступ бешеного головокружения с лёгкой тошнотой усиливаются за считанные секунды.
Нет, мне не страшно, чёрт возьми! Я для этого слишком пьяная и возбуждённая.
Ладонь с ключами самопроизвольно сжимается в кулак.
Крамер спокоен, как обычно, и едва ли ждёт от меня каких-то непредвиденных сюрпризов. А вот это зря!
- Это моя работа, мэм, следить за вашей безопасностью! Вы повели себя не вполне благоразумно, и я не смог проигнорировать столь вопиющего поведения с вашей стороны.
Тогда может всё скажешь открытым текстом? Это ОН тебя заставил? Это всё он, да? Но какого хрена?.. Что за нах?..
- За моей безопасностью?.. Я что-то не поняла, вы мой водитель или кто?.. И что здесь вообще происходит? Сегодня суббота – мой законный выходной!.. Вы что... отслеживаете мои передвижения? И днём и ночью, и где бы то ни было?
Пытаюсь сделать рывок вперёд, так сказать, петушнуться, но Сэм вовремя удерживает меня за левую руку, цепляясь в неё ещё крепче, и не позволяя наскочить/наехать на невозмутимый гранитный столб в лице Джордана Крамера. Судя по всему, её соображалка функционировала намного лучше моей, как и инстинкт самосохранения.
- Мэм, для вашей же безопасности, будет благоразумным отдать ключи мне. Вы же понимаете... - это что только что было? Поджал губы, пытаясь воссоздать на своём лице некое подобие снисходительной улыбки? Да за кого он меня принимает? За маленькую брыкающуюся девочку? Может ещё погрозишь пальчиком и поставишь в угол?
Чёрт, я и не думала, что Сэмми такая сильная даже когда настолько пьяная.
- Я не собираюсь сейчас обсуждать ваше положение и тем более о чём-то спорить. Вы не в том состоянии, чтобы вести осмысленные беседы и требовать от меня действий, которых я не совершу и не допущу. Пожалуйста, отдайте ключи, и я доставлю вас и... вашу подругу в места вашего проживания.
- Элл, да бога ради! – Саманта вдруг делает то, на что бы добровольно не решился сам Крамер – хватает мой правый кулак и протягивает его в сторону терпеливого водителя. – Да отдай же ты ему эти грёбаные ключи... Не обращайте на неё внимание, сэр, она, когда выпьет, всегда такая буйная.
Изумлённо смотрю в упор на бледный профиль подруги, словно надеюсь прожечь её собственным неустойчиво «вспыхнувшим» взглядом а-ля «И-ТЫ-БРУТ?!», после чего перевожу его на спокойное сверхнепроницаемое лицо Джордана. Видимо, я недостаточно упилась, чтобы сопротивляться сразу обоим. И кажется я не заметила когда и почему разжала пальцы правой руки, принимая вынужденную капитуляцию перед... невидимым противником.
Хрен с тобой! Тут бы не рискнула спорить даже трезвая Эллис Льюис. В таком состоянии и при наличии лучшего в Леонубреге водителя садиться за руль авто было бы просто... глупо. Да, да, по детски и без каких-либо на то разумных доводов.
И меня всё ещё мотыляло, как в эпицентре нестабильных и разболтанных эмоций с бесконечно прыгающими в голове и перед «глазами» самыми невероятными предположениями и догадками. Настолько невероятными (если не нелепыми), что у меня не хватает всей моей пьяной смелости – озвучить их вслух.
А я так надеялась... так хотела, твою мать, хотя бы к концу этого дня не ощущать ЭТОГО... не ощущать в этом ТЕБЯ!
- Почему ты раньше не рассказала, какой у тебя симпотный водитель?.. Я бы такому доверила не только ключи от своей машины! – Сэм что-то нашёптывала мне на ушко порывистым и вполне сносным перегаром, пока нас обеих запихивали на задние сидения мерседеса, весьма учтиво и крайне вежливо попросив пристегнуть ремни безопасности. Думаю, если бы я вдруг отказалась, неожиданно заартачившись, Крамер точно бы сделал это за меня и на вряд ли бы стал спрашивать моего личного разрешения (как и дважды просить по хорошему).
- В чём проблема? Пригласишь к себе на чашку кофе, когда он довезёт тебя до твоего дома... раз с Фредериком не срослось... - не похоже, что я настроена на беззлобный юмор. Я всё ещё про себя тихо злюсь, за что и получаю от Сэмми заслуженный удар локтём под бок.
Но это так, безобидные детские шалости двух проштрафившихся школьниц. Я и сама не могу долго плавать во всем этом раскаченном безумии, удержать хотя бы одну стабильную эмоцию. Они сменяются своим буйством мрачных оттенков калейдоскопической пляски, задевая, словно невзначай, те или иные ослабленные струны разболтанного сознания. Бешеный микс хаотичных сплетений обострившихся ощущений и неожиданных желаний. Как будто кто-то бездумно/беспорядочно долбил по клавишам руками сорвавшегося с тормозов злого гения, под истеричный хохот то ли прячущихся в бездне монстров, то ли... обкурившихся мадагаскарских тараканов... Да, и похоже мне пора завязывать с чтением Стивена Кинга.
Когда ты сильно упит, и тебя везут в шикарном мерседесе по совершенно незнакомому тебе городу, не известно в каком направлении, и даже если к твоему боку и плечу пока что прижимается твоя лучшая подруга, тебе в эти минуты реально... на всё до лампочки! Тебя укачивает буквально на первых же секундах, кроет зыбкими кольцами вязкого водоворота неустойчивых чувств, острейшим соблазном закрыть глаза и мгновенно, в один щелчок, погрузиться в их токсичные галлюциногенные топи по самую макушку, полностью – всем гудящим телом и пульсирующим разумом.
Временами реальность прорывается в твою плавающую память размытыми обрывками чьих-то голосов, фраз, расслоенными картинками определённых образов с окружающим сумеречным пространством, словно упрямо сопротивляется подступающему забвению... долгожданному забвенью долгожданного провала в черноту... твою черноту.
Хочу ли я сопротивляться или же всё ещё наивно полагаю, что мне удалось сбежать... оторваться... Что меня больше не задевают сенсорные кривые эхограммы белого шума, бесплотных, но достаточно ощутимых пальцев... Я почти спокойна. Кажется, мои губы вздрагивают в самодовольной пьяной ухмылочке. Я ещё разберусь с тобой, ты не переживай! Мы обязательно это всё обсудим. Это был первый и последний раз, когда ты пытался меня напугать по-настоящему!.. И не надейся... Не важно, пьяная я или трезвая, у меня тоже на редкость отличная память.
Вот только не помню, когда Сэм довезли до её кондоминиума, через сколько минут? И называла ли она Джордану свой адрес до этого.
- Будь хорошей девочкой и не вздумай больше дерзить своему шофёру. Не забудь позвонить мне, как только доберёшься до гостиницы... Я тебя люблю!
Не, ну мы же о чём-то с ней говорили пока ехали вдвоём? Чтобы Сэм молчала и ни о чём не расспрашивала меня за столь долгий час?..
Целует меня прямо в губы, ласково поправляя воротник полупальто на шее и над грудью, перед тем как окончательно испариться в сумеречной дымке зыбкого тоннеля кроличьей норы. Рыжий кролик в бежевом плаще убежал без меня? Это неправильная версия истории! Я не должна была оставаться одна... или не одна...
Когда мы подъезжали к «Остиуму», каким-то непостижимым образом мне удаётся всплыть из постоянных провалов ирреального восприятия действительности, вырваться из засасывающей помпы абсурдных видений, прерывающихся звуков музыки, голосов и... плотной звенящей пустоты. Не знаю, что меня в конечном счёте разбудило, привело в чувства на 60 процентов – то ли авангардная какофония реальных «галлюцинаций», то ли непомерное количество принятого внутрь спиртного с незаметным укачиванием движущегося авто... Головокружение усилилось в разы вместе с приступом тошноты.
Нет, нет, только не сейчас! Я не хочу! Не хочу терять этих офигительных ощущений из-за этой грёбаной накатившей слабости. Так не честно!
Ледяной, да, именно ледяной воздух, обжигающий сухим обмораживающим трением и по гортани, лёгким и открытым участкам кожи... Не успеваю определиться в пространстве, вдохнуть полной грудью (сильно больно), понять, что происходит и почему со мной. Режущая плёнка слёз застит глаза, пока глотаю слишком насыщенные порции холодного воздуха и при этом удерживаясь за руку Джордана Крамера. Он не мог не помочь мне вылезти из машины, и теперь оценивал моё состояние намётанным глазомером трёхмерного рентген-сканера.
- Вы же не собираетесь провожать меня до самых дверей номера? – выдёргиваю руку, возможно не слишком изящно и эффектно, как хотелось бы, но ему хватит и этого. Пусть не думает, что я забыла или собираюсь забыть его сегодняшнюю выходку (его или... его хозяина, не важно!).
- Если вы в состоянии дойти сами или не попросите меня об это лично.
- Конечно в состоянии! И с чего мне вас просить лично?.. Вы меня за этот день уже предостаточно успели... расстроить, так и не дав ни одного вразумительного объяснения...
- Это моя работа, мэм, никакой личной инициативы.
- Вам приказали отслеживать все мои передвижения по городу? Кто? Мэндэлл-младший?
- Я слежу за вашей безопасностью, мисс Людвидж, не больше ни меньше. Леонбург – очень большой город, а ночной Леонбург ко всему прочему ещё и весьма опасный город. Вы должны были поставить меня в известность о том, что собираетесь куда-то ехать на ночь глядя с целью напиться там до нестабильного состояния.
- Вообще-то, это мой законный выходной и...
- А мерседес, который вы взяли этим вечером, собственность компании «Глобал-Вижн». Да и вы, мисс Людвидж, далеко не подсобный рабочий. Нравится вам или нет, но я получаю свою законную зарплату, за то, что доставляю вас в целости и сохранности в нужные места, в нужное время. И если я вижу, что вы не способны справится с самыми элементарными правилами вождения автомобиля, а именно, не садится за руль в нетрезвом виде, извините, но какие-либо обсуждения по данному вопросу я считаю крайне излишним.
Не знаю, смотрела бы я до сих пор и буквально в упор в его жаростойкую непробивную сталь непреклонного охлаждающего взгляда, не будь я настолько пьяной, как сейчас. Но все его заверения с разумными доводами-осуждениями касательно неприемлемого поведения Алисии Людвидж, просто-напросто разлетаются вдребезги, как самые сильные пятибальные цунами о неприступный гранит древнейшего утеса. Я слишком зла, и не все его слова достигают нужной цели с желаемым эффектом воздействия, скорей наоборот, остервенело бьют по красным индикаторам блокирующей реверсии, запуская сигнал-предупреждение о смертельной угрозе для чьей-то жизни.
Его счастье, что к этому моменту я успела протрезветь еще на несколько ощутимых процентов. Вполне достаточно для того, чтобы не наговорить лишнего, но и не спасовать в образе нашкодившей гимназистки, испуганно потупив глазки и сжавшись в стыдливый "комочек". И не надейся!
Поднимаю руку ладонью вверх, все еще не отводя взгляда первой, и с напускным терпением жду, когда же он соизволит отдать мне парковочный талончик на машину.
Черт тебя дери, Джордан Крамер! Какого тебя вообще принесло? Что тебе стрельнуло в голову, когда ты вдруг решил нарисоваться и так не вовремя влезть туда, где для таких как ты сегодня были закрыты-запечатаны-заблокированы все входы и доступы?
Мерседес – собственность компании, и я далеко не подсобный рабочий? А кто же тогда? Такая же собственность "Глобал-Вижн", как и эта машина? Ты мне об этом так мягко намекал?
Бл**ь! Fuck!.. Хорошенькое окончание дня... или скорее ночи.
Боже, Эллис, какая же ты все-таки наивная дура! Решила, что вот так вот, за здорово живешь и по одному лишь спонтанному желанию-капризу сможешь отделаться от этого... отделаться от НЕГО? Наивно полагала, что он запросто это позволит, особенно после стольких лет выжидания?..
Так... Стоп! Не думать, не думать... только не сейчас, не за несколько часов до рассвета, не в полупротрезвевшем состоянии, это весьма чревато. Мне надо еще поспать, хотя бы несколько часов. Забить на все! Ничего не включать, никуда не лезть, не проверять количества пропущенных звонков и сообщений... Не сейчас!
Просто подняться в номер, принять душ, протрезветь еще на несколько оставшихся в запасе процентов, стараясь не зацикливаться на сладком головокружении с далеко несладкими подкатами тошноты... не вслушиваясь во внутреннюю пляску притупившихся эмоций, мысленно и физически концентрируясь лишь на обжигающих ручейках очень горячей воды, сбегающей по телу второй прозрачной кожей-пленкой с окутывающим саваном удушливого пара. Пытаясь окончательно согреться, вытравить на хрен изнутри этот гребаный озноб... понять, осознать, что я здесь одна... совершенно одна в этом пустом... абсолютно пустом номере... и всегда была до этого одна. И ты не смотришь, не знаешь, не видишь, что я делаю! Ты не бог и, в крайнем случае, далеко не дьявол! Я не чувствую тебя... я не чувствую тебя в объятиях этой воды, в проникающей в мои легкие горячей ингаляции твоего мнимого дыхания, и мне... совершенно не хочется касаться себя там, где уже итак сладко зудит, пульсирует под скользящими змейками живой влаги. Я не стану этого делать и не мечтай! Я не буду возбуждаться в реальном времени, думая, вспоминая о тебе. Не дождешься! Не сейчас, ни сегодня, никогда! Каким бы сексуальным и шикарным ты не был – ни десять лет назад, ни в эти дни, я выдержу, выстою перед этим нездоровым соблазном любой ценой! Даже если ты буквально будешь стоять за моей спиной, обволакивать/стягивать реальным физическим теплом, живым телом, кожей, тугим рельефом жестких мышц, вздутых вен, и это... твои пальцы будут двигаться томным раздражающим скольжением по моим распухшим половым губам, неспешно раздвигая упругие дольки и проникая в самую сверхчувствительную эрогенную зону... задевая, надавливая, лаская каждый микрон воспаленных возбужденных точек на клиторе, складках вульвы, ноющем колечке входа во влагалище... Fuck!!!
Элл, твою мать! Ты что творишь? Вконец еб**улась на все извилины?! Это так ты называешь – не думать о нем? Еще пару секунд такого недуманья, и ты закончишь этот долбанный день (вернее остаток ночи) многоподходовой мастурбацией с фантазиями о Дэниэле Мэндэлле-младшем! Тебе не просто, тебе категорически противопоказано много пить! А думать в таком состоянии и подавно!
Я не буду! Честно! Клянусь!.. Сама не понимаю, как такое допустила, будто он и в самом деле вогнал мне под кожу высокочастотную сеть сенсорных электродов, подключившись к каждому нерву, рецептору, мозговому импульсу... Словно сам заставляет, силой собственной воли, думать о нем, слышать, видеть... ощущать, особенно, когда я слабею, не важно от чего – от безмерных доз алкоголя или в состоянии глубокого погружения в сон.
Может мне лучше сегодня не ложиться? Все равно не могу понять, хочу ли спать и получится ли вообще сомкнуть глаза после всего, что было (и что должно быть!). Слишком много впечатлений с пережитыми ощущениями за последние дни... будто сбываются самые страшные ожидания с самыми невозможными предвиденьями, о которых я боялась когда-то даже подумать.
И кажется, я на самом деле боюсь... все еще боюсь... и не знаю чего или кого... кошмаров... его... себя?
До рассвета всего ничего – несколько часов, а я включаю в спальне ночники на прикроватных тумбочках, как та маленькая девочка, которая до икоты боится спать без света. Разве что не заглядываю под кровать, в каждый угол, за занавески и не обследую каждый дюйм номера. Я закрыла все замки входной двери? И на лоджию тоже?..
А теперь вопрос на засыпку, Эллис Льюис. Как ты собираешься дальше жить в этом номере, а в последствии в огромной двухъярусной квартире на Лайтвуд-Парк, если будешь постоянно вздрагивать при каждом шорохе за стенкой или резком уличном звуке за окном? – Мне просто надо перебздеть... и все! Сама виновата. Не надо было напиваться, продолжая стимулировать мысли об этом. Но ведь... у меня получилось... на какое-то время удалось... – Ты уверена?.. Уверена, что не думая о нем, ты не продолжала и не продолжаешь его чувствовать?
Я сделаю это! У меня получится! Обязательно!.. Просто я оказалась совершенно к этому не готовой... я не ожидала, что это будет именно так... что он окажется таким сильным... невероятно сильным... настоящим, цельным, живым и настолько осязаемым... А может я попросту забыла это или никогда так не чувствовала... не пропускала, не принимала в себя, как должное? Может теперь ему захотелось все это продемонстрировать мне – наглядно раскрыться во всей красе? Сделать то, что не рискнул сделать 10 лет назад?.. Показать, кем он является в действительности, когда больше не надо притворяться кем-то другим?
Если ты и дальше будешь об этом думать, боюсь, станет только хуже! Он добьется своего... а может уже добился.
Пожалуйста, хватит! Умоляю, хватит меня атаковать и преследовать! Что тебе надо, чего ты всем этим добиваешься, хочешь свести с ума, сделать еще слабее и беспомощней, чем я уже есть? Зачем, твою мать?! ЗАЧЕМ?!!
Не думать, не думать, не думать... Тише, Эллис, тише. Просто закрой глаза, заройся в сугробах одеяла, спрячься... ведь в этой темноте вполне возможно спрятаться и самой. Нырни на самое дно того самого океана, в котором ты когда-то утопила все свои чувства и будущие надежды... там, где он точно не станет тебя искать... На мягком илистом дне мертвого пепла нашей мертвой вселенной... рассматривая живые кристаллические изломы в тусклых бликах поверхности воды высоко-высоко над головой. Здесь тебя вообще никто и никогда не найдет. Тут так тихо... неестественно тихо, и тебя прижимает всем телом к этому нежному покрову (не позволяя шевельнуть ни рукой, ни ногой), как прессом самой банальной обреченности – не бежать, не плыть, не взлететь... Что это? Забытый фрагмент из нереального прошлого или предчувствие чего-то неумолимо близкого? Ощущение будущего, попытка его прощупать, заглянуть в самую глубь, избежать возможного столкновения?.. Разве так бывает?
Кажется, под водой нельзя дышать, ведь так? Вроде я и не дышу. Остатки воздуха медленно вытекают из моих легких, под гулкие толчки равномерного сердцебиения. Или это не мое сердце? Кто-то бьется подо мной... приглушенные удары чьих-то кулаков, где-то там... под десятифутовым слоем илистого дна? Удары о титановые стенки захороненного сейфа?.. Того самого сейфа, что я запечатала и заварила десять лет назад? Боже... Неужели я вспомнила об этом только что? Вот так вот, ни с того ни с сего? Или это уже не важно? В этом больше нет никакого смысла? Ведь я смогла... сумела сделать это... спрятаться, сбежать... Он больше меня не видит, не слышит и не чувствует, и поэтому не найдет... больше никогда меня не найдет!..
Вот только как теперь мне дышать? Я не продержусь так долго... так долго без него... без его дыхания... Если открою рот и втяну в легкие воду – это же уже все... это будет конец, неизбежно и навсегда...
"Открой глаза, Эллис!.. Разожми зубы и раскрой рот!.." - что за бред? Как?!.. Почему, откуда?!..
Упрямо зажмуриваюсь, еще сильнее... Мне нравится этот мрак, в нем нет тебя, твоего лица, твоих глаз...
"Открой... открой глаза и губы, Эллис! Ты же меня слышишь!" - что это значит? Какой-то ребус, головоломка или всего лишь твой обжигающий шепот поверх моего лица, сжатие твоих теплых ласковых пальцев на щеках, скулах, подбородке... И я абсолютно не могу сопротивляться нажиму твоих губ на собственных губах, размыкающих властным напором мой рот, заполняя его горячим выдохом прямо в мои легкие, в вены, в кровь... с томным скольжением влажного языка поверх моего... Нет, это не тьма накрыла меня неподъемной толщей воды, это твое тело сковало, зафиксировало, намертво впечатало в дно моего мертвого океана...
"Дыши, Эллис, дыши!" - как ты можешь говорить, когда сам наполняешь меня своим дыханием? И почему я не отбиваюсь? Ведь это неправильно!.. Почему хочу и дальше тебя чувствовать и куда больше, чем ты уже даешь?..
Забытое движение слившихся губ, языков, ускользающий влажный вкус, но только не запах...
Я хочу это сделать... дотронуться до тебя, до живого рельефного гранита теплого переминающегося тела... под первые импульсные удары собственного сердца в клиторе, в судорожных сокращениях внутренних мышц влагалища... Да, спеленай меня, стяни своей кожей, мускулами, тугими нитями неразрывного ментального и физического кокона, как когда-то... как умел делать только ты! Я так давно этого не ощущала... не ощущала тебя на себе... в себе!
"Не отстраняйся!.. Никогда не смей больше от меня ускользать и... бежать!.." - шепот с тягучим движением-проникновением упругих губ, бархатного языка по тонкой гладкой кожице снаружи, внутри, горячими обжигающими вспышками прямо в голову, волновым эхом по поверхности всего тела... Я больше не в состоянии противиться, противостоять этому... тебе... Ты сделал это! Ты заставил меня вспомнить... почувствовать... потянуться за тобой, за твоей живой плотной темнотой... Я хочу... fuck! Я хочу тебя! Увидеть, ощутить, прочувствовать... еще больше, еще глубже... сильней!.. "Да, Эллис... ДА!.."
О, боже! Она стягивается, трансформируется, вибрирует, превращается в твои глаза, в их всепоглощающий цвет – такой реальный, живой, близкий, затягивающий... в черты твоего лица, невообразимо четкие, контрастные, в зернистых фильтрах тусклого света и глубоких черных теней. Это тьма и есть ты сам... моя тьма... самая желанная, сильная, непреодолимая, неразрывная и беспощадная... я чувствую ее... чувствую в ней тебя! Скоро ты окончательно поглотишь меня, всю, без остатка, до самой последней капли, заполнив собой изнутри... снаружи...
"Только я, слышишь?.. Только я!.." - слова обрываются незаконченными фразами с движением губ на моих, с медленным болезненным сжатием всех пальцев широких ладоней в моих волосах, обхвативших затылок и всю голову в сладкие стягивающие тиски. Господи... беспомощно всхлипываю, от знакомого захвата твердых рельефных рук, вжимающихся в мои плечи, лопатки неразрывным живым капканом. Я почти уже внутри тебя, внутри самой крепкой и желанной клетки... И я делаю это, потому что больше не могу и не хочу сдерживаться!
Боже правый, я и не представляла, как сильно хотела этого... разжимая кулачок... выпуская измятые лепестки убитой мною розы, подушечками пальцев наконец-то прикасаясь к рельефному граниту твоего живота, лоснящейся тугой коже над самым лобком, задевая выпуклые змейки венозных узоров... Мне мало, дико мало!.. Я хочу еще! Прижать всю ладошку, скользнуть ниже... обхватить гладкий упругий ствол с подвижной нежной кожей у самого основания, над грубой тяжелой мошонкой, считать каждую линию, каждую вздутую вену с центральным "швом" до самой головки... сжать ее горячую сверхчувствительную плоть в кулачке... Вспомнить, какой он большой, твердый, сильный, как реагирует на мои ласки и желания. Как вздрагивает, наливается кровью, каменеет в моих пальчиках, как хочет войти в меня, наполнить собой, растянуть изнутри, проникнуть до самого сердца... слиться своими бешеными неистовыми ударами с нашим общим сердцебиением!
"Ну же, Эллис!.. давай, моя девочка!.. не останавливайся!.." - то ли это его стон, то ли мой, вырывается/врывается в легкие с обжигающей вспышкой горячей пульсации по клитору и вульве, до самой вагины, веерным прострелом через все эрогенные точки в теле/на теле... Я сделала это! Я почувствовала... Едва не выгибаясь, не вжимаясь в него споднизу... Боже, да! Его головка скользит по моей влажной киске самым умопомрачительным сладчайшим давлением, выжигая все более невыносимые разряды-искры возбуждающих приливов, микроскопических толчков упоительного жжения – эротического, почти болезненного жжения с сумасшедшим желанием взорвать все это к чертовой матери, сейчас же, мощным термоядерным ударом до самого эпицентра.
Не знаю кто, он или я... или оба одновременно, теряя самоконтроль, но не ощущения целостности, единого, живого, слитого в одно общее возбуждение, общего одержимого желания... Да!.. о, господи, да! Кажется я плачу, немощно вскрикивая, не веря до конца, что это произошло, что чувствую это, чувствую, как он входит в меня, медленно, плавно, упоительным считывающим скольжением, томительной пульсацией по каждой чувствительной точке стонущей вагины... Пальцами впиваюсь в его спину над поясницей, раскрываясь еще больше, поддаваясь навстречу, едва не теряя сознание от сильнейших судорог ненормального возбуждения. Я на пределе, всего в паре микронах от начала химической реакции несовместимых элементов, выбивающих трением наших слившихся атомов сотрясающий взрыв сверхновой. Она наполняет меня, сминая все на своем пути, выжигая, расплавляя и расщепляя на трилиарды макровселенных... Пальцы царапают кожу, каменные мышцы, растягивая по поверхности спины и ягодиц мятые лепестки роз, рассыпающийся пепел их хрупкого шелка, их мертвой сущности... с жадностью выискивая твое тепло, твои столь желанные, головокружительные живые движения, толчки, тебя всего!..
"Только я, слышишь?.." - бархатное рычание задыхающегося зверя прямо в мою гортань, под беспощадным сминающим напором губ, языка, смертельным выстрелом в сердце от мощного удара члена в вагине... под болезненной резью сумасшедшего оргазма. - "Только я имею право тебя трахать! Только я! Ты моя! СЛЫШИШЬ?! Только моя!.."
Оно все еще бьет меня, вторя сотрясающей аритмии моего сердца, сжимающихся, сходящих на нет судорог затихающего оргазма... в ускользающих/растворяющихся трениях большого каменного члена... Серая дымка плывущего над головой потолка или плотного, удушливого пространства, поглощает, затягивает живые пятна мутной пелены твоих глаз, лица, кожи, губ... взгляда... дыхания... запаха... вкуса...
Я все еще чувствую... продолжаю чувствовать давление твоего тела, движение рельефного фаллоса внутри пульсирующей вагины, по поверхности горящей влажной вульвы и... кажется... я все еще кончаю... Fuck!
Это уже слишком! Я же задыхаюсь, что-то давит мне на горло, перекрывает рот и это не твои губы... Или все-таки твои?..
Подскакиваю, вскидывая руки в хаотичной пляске отбивающихся ударов по невидимому противнику, пока до меня не доходит, что я пытаюсь столкнуть с себя одеяло. О, боже! Нет, нет, пожалуйста, только не это!
Меня продолжает трясти, или это гудит тело от пережитого всплеска самых сумасшедших физических и эмоциональных ощущений. То ли смеюсь, то ли пытаюсь разрыдаться, не в состоянии подавить этот приступ истерии.
Неужели я окончательно спятила?
Как?.. Как, черт возьми, ты сумел это сделать? Всего за пару гребаных дней, без личного физического вмешательства! Это невозможно, твою мать!.. Ты же умер... давно умер... ты давно умер во мне! Я убила тебя! Слышишь? Убила в себе!..
Да, это было очень долго... невыносимо долго и мучительно больно, куда болезненней, чем вырезать тебя буквально ножом из-под кожи миллиметр за миллиметром, день за днем!.. Но я же сделала это! СДЕЛАЛА, черт тебя разорви!!!..