Обещания

— Позволь мне уйти, Рэйнер, пожалуйста, — я сделала пару шагов, отдаляясь от него, но Рэй снова поймал мою ладонь, притягивая ближе к себе.

Пальцы свободной руки пробежались по левой щеке, с нежностью касаясь моей горящей кожи.

— Estoy loco por ti,[1] — в тон мне проговорил он, не повышая голоса.

Уставившись на него, я вдруг осознала, что мои собственные пальцы вцепились в полы темного пиджака, то ли в попытке притянуть его к себе, то ли не дать приблизиться вплотную. Моё сердце продолжало отбивать бешеный ритм, а нижняя губа предательски задрожала, когда из моего рта вылетели слова, о которых я тут же пожалела:

— Я боюсь, Рэй.

Он моргнул, будто пытаясь осознать сказанное. Пальцы переместились, путаясь в моих распущенных волосах. Изумрудные глаза всматривались в мои голубые, читая то, что я уже не могла скрывать.

— Чего? Чего тебе бояться, Алекса?

Тихий вопрос, сопровождающийся ласковым взглядом, подействовал на меня столь успокаивающе, что правда сама собой сорвалась с губ.

— Того, что могу потерять тебя, — выдохнула я, одинокая слезинка скатилась вниз по правой щеке.

Рэй склонился, ловя её губами, едва соприкоснувшимися с кожей. Нежность этого жеста лишь подтолкнула меня к краю. Слёзы буквально хлынули из глаз. А Рэйнер продолжал целовать моё лицо, всё сильнее стискивая меня в своих сильных, надёжных руках. Из груди вырвался судорожный всхлип, я немного отодвинулась, освобождая немного места между нами. Слёзы прекратились, постепенно высыхая. Рэй почти с подозрением смотрел на меня, не зная, что ожидать. Набравшись смелости, я положила ладонь на его щеку и погладила чуть колючую кожу кончиками пальцев.

— И того, что я влюбляюсь в тебя, Рэйнер.

Повисла тишина, и я невольно задержала дыхание.

Три. Пять. Десять.

Десять ударов моего сердца потребовалось Рэйнеру, чтобы принять решение. Зеленые глаза вспыхнули, голова опустилась, губы на краткий миг прижались к моим. Но даже этого мгновения оказалось достаточно, чтобы я инстинктивно потянулась к нему, привставая на цыпочках, вновь встречая его поцелуй, впитывая нежность, которую он мне дарил. Нежность, на которую я не имела права.

Эта мысль заставила меня очнуться. Слегка повернув голову, я разорвала поцелуй и почувствовала, как его губы переместились на левую щеку.

— Не надо. Пожалуйста, хватит, — тихая просьба, и Рэй застыл, резко выдохнув. — Прости меня. Мне жаль, что я проявила слабость. Этого больше не повторится. Прости.

Разочарованный вздох. Тишина, нарушаемая лишь моим сердцебиением, отдающимся в ушах. Рэй отстранился, выпуская меня из объятий, и я ощутила холодок, пробежавший по спине. Боясь встретиться с ним взглядом, я рассматривала пуговицы на левом рукаве его пиджака.

— Ничего, Алекса, — нарушил молчание Рэйнер, и я с удивлением вскинула голову. — Я понимаю.

Что, блин, он понимал?

Вслух я ничего не произнесла, молча глядя на него. Тем временем Рэй продолжил:

— Если ты не против, я хотел бы отвезти тебя домой. Уже поздно. Не хочу, чтобы ты возвращалась в темноте.

Мне хотелось сказать, что теперь-то я всегда буду возвращаться в сумерках на общественном транспорте совершенно одна, но я вовремя прикусила язык, напомнив себе, что сама виновата в том, что происходит. Поэтому я заставила себя посмотреть в зеленые глаза, делая лицо абсолютно беспристрастным.

— Спасибо, это было бы очень мило с твоей стороны.

Мне удалось произнести такое длинное предложение спокойным, контролируемым голосом, так что мысленно я дала себе медаль. Может быть, даже золотую. Мой голос не дрожал, хотя внутри всё клокотало от нахлынувших эмоций. Сегодня я разрушила то, чего мне хотелось больше всего на свете. И сумела-таки не впасть в истерику.

Да, медаль определенно золотая.

* * *

Когда мы подъехали к моему дому, уже совсем стемнело. Из окон Хизер и Адама лился свет. Судя по мелькающим цветным картинкам, чета Мейси смотрела свой ежедневный сериал. Отстегнувшись, я повернулась к Рэйнеру, чтобы поблагодарить за поездку, и обнаружила, что он буравит мой дом хмурым взглядом.

— Что такого сделало тебе моё крыльцо? — пошутила я, не понимая, что ему так не понравилось.

— Почему у тебя выключен свет? — мрачным тоном поинтересовался Рэй, посмотрев на меня. — Ты же понимаешь, что это небезопасно? Возвращаться в тёмный дом поздним вечером? Да ещё и в одиночестве?

Я удержалась от закатывания глаз.

— Я уже взрослая девочка…

— О, это я заметил, — прервал меня Рэй, и его глаза опасно блеснули. — Пошли, я провожу тебя.

Он повернул ключ, выключая зажигание, и, прежде чем я успела возразить, вышел из машины. Обойдя капот, он открыл мою дверцу, дожидаясь, пока я присоединюсь к нему. Вдвоём мы подошли к дому и стали подниматься по лестнице, как вдруг раздался грохот, звук разбившегося фарфора и приглушенные ругательства. Подскочив от неожиданности, я повернулась к Рэйнеру, который стоял, держась за перила левой рукой, и смотрел под ноги. Опустив взгляд, я рассмотрела на ступеньках осколки чего-то белого. Рассыпанная земля и зеленные листья подсказали, что пострадавшей была керамическая ваза с цветами, которую обещала принести Хизер. Видимо, она приходила, когда я была ещё на работе, и решила оставить презент на крыльце.