Страница 65 из 74
-Ну, я могу поехать один, - произнес я, опьяненный идеями. - Ты же не против?
-Конечно, не против, – отозвалась она, улыбнувшись. - Делай, что считаешь нужным.
Глава двадцать восьмая.
Миша из соседнего кабинета согласился надеть красную с белым воротником шубу, соответствующую шапку, нацепить бороду и изобразить жизнерадостного Деда Мороза. Весь офис веселился и хохотал до коликов в животе. Даже Анна Николаевна хихикала, зажимая рот кулачком. Я смеялся вместе со всеми, руководил съемкой, называл Артема балбесом и советовал кому-нибудь изобразить Снегурочку. Видимость хорошего настроения – одно из одеяний, в которое люди облачаются день за днем, чтобы не вызвать у других людей подозрения. Не для себя облачаются, а для окружающих. Хотя, и самим иногда легче, с этим не поспоришь.
Я маскировался как мог, а на душе вторую неделю скребли кошки. С тех пор, как отнес Игнату необходимые вещи, не находил себе места. Но для окружающих, для всех моих Марий, Артемов, Ань, бесконечных ценителей прекрасного, заказчиков, доставщиков, мастеров и случайных зевак на улице – я был в полном порядке. Все, как говорится, «кул».
По ночам я долго не мог уснуть. Пялился в окно, крутился, впадал в легкую полудрему, которая цепляла коготками обрывки сновидений. Все никак не мог разобраться со своей головой. Она трещала по ночам, будто перекачанный футбольный мяч, подкидывала нелепые, мутные и неправдоподобные воспоминания, укрывала фантазиями, взятыми из темных глубин подсознания. А я не мог разобраться, что да как. Где есть правда, а где вымысел. И, черт возьми, больше всего меня беспокоила темнота, до которой я не мог добраться. Там, в темноте, видимо, были собраны все те воспоминания, которые мне как раз и были нужны. Но не хватало сил донырнуть туда. Бессонница не пускала. Не дотягивался, подозревая, что вновь упустил что-то ценное.
Игнат не звонил. За эти две недели стало привычкой поглядывать на телефон...
Мишу из соседнего офиса фотографировали уже без шубы, но в огромной шапке и с белой ватной бородой. Миша, растеряв остатки стеснения, упер посох в землю и кружился вокруг него в зажигательном танце. Мария Станиславовна заливалась соловьиным смехом и звонко аплодировала.
Анна Николаевна шутливо грозила всем пальцем:
-Не превращайте офис в балаган, - говорила она, - а то и до проституток недалеко!
-А ведь действительно недалеко, - со знанием дела замечал Артем. - Через два квартала как раз несколько стоит. Я когда домой еду…
-Избавь меня, пожалуйста, от этих подробностей.
-Миль пардон, Анна Николаевна, - бормотал Артем, - миль пардон.
Настроение в офисе, без оговорок, царило новогоднее. Если брать во внимание, что календари мы сдали полторы недели назад, завершив работу безо всякого участия Миши, то сейчас коллектив, что называется, отыгрывался. Настоящего Деда Мороза в конце весны, конечно, никто не ждал, но от подарков бы не отказались.
Я поглядывал на телефон, и в один момент он, словно поймав мой взгляд и сжалившись, наконец, зазвонил. Я выскочил в коридор и там, в тишине, услышал из трубки голос Игната.
-Доброе утро, - сказал он, - извини, что так долго. Работа, понимаешь, обязывает. В целях некоторых подтверждений научных теорий…
-Вы нашли ее?..
-В целом, можно сказать, да, - ответил Игнат.
-Где?
-Ну, так ты приезжай, я все расскажу. Не по телефону же объяснять.
Сердце прыгало, словно пинг-понговый мячик. Но я, облаченный в притворство, сохранил видимое спокойствие, вернулся в офис и шепнул Анне Николаевне, что мне надо срочно отлучиться по делам.
На улице было по-весеннему пасмурно. В самое противоречие время года, когда вместе сливаются еще не исчезнувшая серость недавних холодов и уже зародившаяся красота и тепло подступающего лета, на улицах особенно красиво. Изумрудный покров на деревьях сверкает каплями дождя на листьях. Над головой вальяжно плывут низкие сизые облака: сверкают молниями, урчат, позволяя солнцу лишь на мгновение кинуть робкие лучи на истосковавшуюся по свету землю. Город замер в ожидании дождя. Мне казалось, что я единственный, кто бежит по тротуару, в противоречие ожидающим, разрываю пространство и время, будто отчаянный бунтарь, надеющийся своими действиями изменить законы природы. Я бежал, пока не захлебнулся горячим воздухом, а потом снова бежал, кашляя и задыхаясь. Мне казалось, что если остановлюсь, то меня внезапно нагонит звонок Игната, и голос в трубке скажет, что все это шутка, что ничего не получилось, что Аленки в этом мире уже нет, и никогда не будет. Поэтому я позволил себе перейти на шаг у самого подъезда.
Игнат ждал на лестничной площадке, одетый в тот же домашних халат. В руках у него дымилась чашка с кофе.
-Быстрый ты, однако, - произнес Игнат.
В кабинете у него сидело еще три человека. Всех их я видел еще в больнице. Это были помощники Игната. Двое – похожие на давно спившихся ученых мужей, с запущенными густыми бородами и седыми островками на шевелюре. Еще один из молодых, с лиловыми мешками под глазами, похожий и на карманника-вора и на спившегося ученого мужа в одном лице. Все трое удобно расположились на диване. Я замялся на пороге. Игнат же обогнул рабочий стол, снова заваленный всевозможными книгами и журналами, аккуратно поставил чашку наверх особо высокой книжной стопки.
-Это была сложная работа, - сообщил он. - Мои люди обувь себе стоптали, честное слово. Если бы не личная заинтересованность, мы бы давно уже бросили это дело. Но эксперимент следовало довести до конца. И вот ты здесь!
-Игнат, дружище, прошу тебя, давай без громких вступительных речей!
-Ну, нельзя же так, - произнес Игнат. – Нет, я все понимаю, но дай насладиться торжеством момента. Хотя бы минутку.