Летописец

Глава 18

И вот я сижу совершенно голый в круге древних камней и не понимаю, что делать. Конечно, надо бы одеться, так как раньше не замечал за собой тяги к эксгибиционизму, но мне совершенно не холодно, а идти за вещами лень. Тьма укутала остров темными крыльями и принесла легкую прохладу. По меркам Земли сейчас начало апреля и любой разумный человек, оказавшийся в лесу должен надеть куртку, чтобы не околеть. Однако мне почему-то жарко. Я провожу медитацию и пытаюсь пообщаться с местными богами. Чем черт не шутит, вдруг слова ведуна о высших силах не просто бред фанатика. К сожалению, мне не удалось достучаться до небес, но я принял решение остаться тут. По крайней мере, на какой-то срок. Идти в большой мир без знания языков и обычаев равносильно самоубийству.

В этом мире слова: «чужак» и «враг» приблизительно равны по значению. Проще прибить незнакомца, чем постоянно ожидать какие-нибудь каверзы с его стороны. Мне надо наметить пути следования и разработать легенду внедрения в местные реалии. Желательно обзавестись именем и статусом какого-нибудь рыцаря или аристократа. Становиться крестьянином я точно не хочу. Не приучен я к монотонному труду. Да, по хозяйству я умею делать то, что должен настоящий мужчина. Но есть маленькая проблема – я привык использовать достижения научно-технического прогресса, а тут вместо бензопилы – топор, вместо триммера – коса, вместо экскаватора – соха и лопата. Да я от переутомления загнусь раньше, чем завершу то, что задумал. Ко всему прочему крестьяне не самая защищенная прослойка общества и любой рыцарь может обидеть простого труженика. А я, хоть и не самый воинственный человек, но оскорблений терпеть не стану и навлеку на себя неприятности.

Можно представиться странствующим лекарем, но исцеляющий амулет остался у Миды, так что придется идти к ней. В принципе мне все равно надо у нее поучиться языкам, так что сейчас строить планы бесполезно. Пускай все идет своим чередом, а как потом сложится моя дальнейшая судьба, покажет время.

На рассвете я подошел к берегу и увидел ведуна, примостившегося к перевернутой лодке. Он законопатил щели и просто сидел с закрытым глазом.

– Я рад, что ты принял верное решение, – произнес старик. – Поплыли обратно, а то Фая извелась от нетерпения. Пора освободить Баратию от обязанностей няньки.

И начались мои серые будни. Каждое утро я вставал на рассвете и делал пробежку до берега. Потом раздевался и плыл на остров. После садился в центре круга и наполнял источник энергией, чтобы слить ее в расколотый главный алтарь. Затем опять подзаряжался и возвращался вплавь на берег, чтобы подняться по отвесной стене на вершину холма. Можно конечно пройти по крутому склону, но тренировку на ловкость никто не отменял. К тому моменту Баратия успевала сходить на охоту и приготовить завтрак. Я сливал энергию из источника в тот булыжник, который ведун принес на холм и начинал разминку с мечом. Бой с тенью и различные восьмерки являлись преддверием настоящей тренировки с воительницей. Мы использовали палки, но и так иногда приходилось стонать от боли, если эта резвая валькирия доставала меня. Мы сражались почти до вечера, а на закате совершали конные прогулки, чтобы гнедой Буран не слишком наедал бока. У жеребца и кобылы Баратии завязался роман, на который вороной дестирэ взирал с олимпийским спокойствием. Ворону, бедолаге неведомы гормональные всплески, присущие полноценным жеребцам.

В перерывах между схватками Баратия обучала меня языкам ваннов, амазонок и жителей озерного края. Так же она знала кое-какие слова из речи степняков, но в основном это были ругательства, так что их я запомнил за один день. Она говорила редко и только по делу. Хотя, надо признать, что я все чаще и чаще замечал на себе внимательные взгляды нашей «замороженной рыбки». Иногда она мечтательно улыбалась, но стоило мне оказаться в поле зрения, и выражение ее лица принимало традиционную постную мину «непоколебимой скалы». А мне постоянно снился сон, в котором эта самая красавица стояла обнаженной в воде и отжимала длинные волосы.

Перед отъездом ведун рассказал, что его внучка сторонница верований амазонок и остается с дедом только по долгу младшего родича. Как только старик отравится на встречу с богами, она покинет ваннов и уйдет на восток к сестрам по духу. На мои завуалированные намеки на предполагаемые отношения с красавицей, ведун усмехнулся и предложил рискнуть, но боги не жалую евнухов. То, что она может оттяпать мужское хозяйство, я нисколько не сомневался и проверять на себе остроту ее кинжала почему-то не хотел. К тому же молодая женщина и мне годилась в дочери, так что я довольствовался деловыми отношениями. Однако организм мага требовал удовлетворить желание, и мне приходилось налегать на силовые тренировки. Выжатый как лимон я просто не мог помыслить ни о чем ином, кроме как о сладком сне. А на рассвете меня ждал очередной заплыв на остров, накачка источника и тренировки до заката.

Как-то днем, когда весна близилась к завершению, я увидел вереницу бредущих людей. Коней в обозе не наблюдалось, а в повозки запрягли волов. Судя по скорости передвижения, подводы оказались перегруженными. Осталось выяснить, что же они везут и почему направляются на холм? Вскоре вопросы отпали сами собой, когда в толпе я заметил одноглазого ведуна. Баратия скривила губы, показывая явное недовольство появлением горячо любимого дедушки, и отложила тренировочные мечи. Интересно, чем вызвано ее раздражение? Может он слишком часто читал ей нотации? Хотя, какая разница. Сейчас этот рупор местных богов устроит мне разнос, утверждая, что я не добился успехов в заполнении булыжника энергией. Перед отъездом ведун особо подчеркнул, что осколок главного алтаря должен выполнять функцию защитного амулета в будущей башне, которую мы построим на холме. Тогда я озвучил вопрос, а когда строить, если свободное время я должен уделять тренировкам? Старик отмахнулся, мол, это не твои заботы. И действительно, сейчас, если я правильно понял, сюда направляются местные зодчие. Свободные ванны привели с собой десяток рабов и рассказали свежие новости. Оказывается, когда конунг направил дракар на юг в земли рода йард, он попал на похороны настоящего Хор-йарда. Пообщавшись с соплеменниками покойного, стало ясно, что знаменитый герой никак не мог похитить Фаю, так как в тот момент был мертвым. Подозрение пало на его давнего приятеля – Хурга-изгнанника, которого выгнали из племени в прошлом году и он ушел на юг. Кто-то из рыбаков видел похожего человека. Конунг сопроводил усопшего в Зал героев и, теряясь в догадках, куда могли увезти его жену, вернулся в город. Аль-йорд собирался посылать за ведуном, но тот и сам вернулся, привезя супругу конунга. Радости правителя не было предела, и поэтому он посмотрел сквозь пальцы на то, что одноглазый старик решил строить башню у древних камней.

Для меня осталось загадкой, как ведун утянул свободных ваннов на стройку? Вместо того чтобы идти в поход с конунгом, они решили отправиться со стариком, и возводить не поселение, где должны будут жить люди, а какую-то башню. Что же такого пообещал ведун, если натуральные грабители отказались от доли в добыче? Как оказалось, он просто сообщил, что если там не поставить форпост, то город прекратит существование, потому что может прозевать нашествие демонов или очередного земляного дракона.

Ну что сказать? Весьма весомый аргумент. Осталось выяснить, а так ли это на самом деле? Придут ли демоны на полянку возле древних камней или это всего лишь богатая фантазия одноглазого старика? Что-то после таких вестей мне сразу расхотелось тут оставаться. Нет, я, конечно, научился сносно махать большой отточенной железкой именуемой меч-клеймор, но воевать с настоящими демонами как-то опасно. Если хотя бы половина сплетен о возможностях жителей Бездны правда, то есть вероятность не пережить вторжение. Может слинять под шумок? Я человек вольный, никаких договоров кровью не подписывал, так что могу податься в края, где поспокойнее, и забиться в норку, как мышка. Разумно, но совершенно нереально. И прежде всего из-за того, что я сам давно не тот Михаил Евгеньев, который иногда отворачивался в сторону, наблюдая за творящейся несправедливостью. Да, идти против системы, и мочиться против ветра бесполезное занятие, но сейчас на меня возлагает надежды такой милый одноглазый старичок, возомнивший меня избранником богов. И хотя эти сами Высшие силы не удостоили меня беседой, но мне самому было бы стыдно сбежать от гипотетической опасности.