Панацея

***

      В машине долгое время царила тишина, потому что каждый пытался переварить прочитанное и сообразить, что это было и что делать дальше. Однако что у Шона, что у Дугласа, мозги совсем отказывались работать. На Шона напало дикое желание спать, чтобы обдумать все утром и не парится из-за этого, а Дуглас просто выбрал какую-то мнимую точку пространства и испуганными глазами смотрел только туда. Неясно, сколько это продолжалось бы, если бы не мертвец, резко стукнувшийся о багажник машины. Он зашипел и протянул свои руки к окну. Шону было как-то плевать на него, но он не желал гостей, поэтому, взяв нож, вышел из машины и быстро всадил его в голову зомби. Дуглас к этому времени успел прийти в себя и, когда мужчина вернулся в машину, протянул ему кусок тряпки, найденный за сиденьями.

      — Что мы будем делать? — спросил он, пока Шон приводил в порядок свои руки и нож.

      — Я считаю, что надо ехать туда и просить убежища. Это лучший выход, на мой взгляд. — Он серьезно посмотрел на Дугласа, который лишь вытер пот со лба и кивнул.

      Парню отчего-то было ужасно страшно и не по себе. Узнать истину так быстро, так легко, будто этих трех лет и не было вовсе. Понять то, что виновато лишь правительство, что оно до сих пор проводит эксперименты. Для Дугласа все это было слишком дико. Его разум не совсем понимал, как люди могут быть способны на такое. Как их совесть, да и здравый смысл, позволяют им творить такие вещи. А главное — во имя чего. Прогресса? Знаний? Дуглас был уверен, что не за этим гналось ММЦ и президент. Явно не за этим. Парень не особо был уверен в надобности карантинной зоны, точнее, в этой цели. Точно ли им надо туда ехать? Дуглас сильно в этом сомневался. Что-то внутри него сжалось, будто предвещая об опасности, но парень сразу выкинул это из головы, не придавая странным ощущениям какого-то особого значения.

      — Значит, поедем в Вашингтон? К белому дому? — Дуглас постарался придать свои словам немного бодрости, но у него это явно не вышло. — Думаешь, там действительно карантинная зона, куда всех принимают?

      — Думаю и надеюсь, что да. Я просто устал. Я не хочу больше бежать. — Голос Шона еще никогда не звучал таким уставшим.

      Только сейчас, при свете маленькой лампы в машине, Дуглас заметил, как сильно изменилось лицо Шона за те два года, что он был с ним и Холли. Появилось больше морщин, губы выглядели совсем сухими и потрескавшимися, от чего мужчине часто приходилось их облизывать, на руках появилось множество мозолей, а виски уже полностью покрыла седина. И Дуглас почувствовал то, что так влечет его к Шону — это защита и уют. Парню было очень спокойно с ним, он как будто был за каменной стеной. За два года, что он слыл попутчиком у мужчины, он стал ему как родной. Дуглас убрал дневник за сиденье, подвинулся ближе к Шону и припал к его губам. Шон не стал отвечать, но не стал и отталкивать. Парень нежно коснулся морщинистой щеки пальцами, чуть настойчивее поцеловал в губы. Затем нежно клюнул (по другому этот поцелуй было не назвать) в подбородок и в лоб. Ему ужасно хотелось сказать Шону все, что осталось на душе, чтобы не потерять момента, ведь случая выдаться больше не могло, но отчего-то промолчал. Мужчина лишь обнял его в ответ, уткнувшись носом в острое плечо.

      — Я рад, что ты рядом, — тихо прошептал Шон, отпуская парня и перебираясь на водительское сиденье. Дуглас взял с него пример и сел рядом, на пассажирское.

      Шон завел машину, и они двинулись дальше по шоссе. Энергии почему-то было хоть отбавляй, им не хотелось сделать остановку и поспать, как это было раньше, поэтому всю ночь они провели в дороге, в полной тишине, заговорив только под утро, когда ленивое солнце стало медленно выползать из-за горизонта.

      — Представляешь, если там все адекватно? — воодушевленно сказал Дуглас. — Я бы хотел помогать на кухне, например. Если есть возможность жить как раньше, то надо хватать ее за хвост и не отпускать. Может, даже семью бы завел… — На этих словах парень чуть понизил голос и покосился на Шона, который абсолютно равнодушно отнесся к его словам. — Было бы замечательно жить как раньше.

      — Я бы хотел помогать на каком-нибудь поле. Картошку возделывать, например. Был бы очень рад не сидеть без работы. Про семью с тобой согласен. Все-таки надо двигаться дальше и отпустить все это. — Шон подпер рукой голову и уставился на дорогу.

      Он вспомнил ту галлюцинацию в виде его жены. По коже прошли мурашки. Он ведь тогда даже не испугался, а просто принял это как данное. А сейчас этот факт будоражил его, и Шону действительно стало страшно. Страшно за свою жизнь, за свой рассудок. «Я сильный, я справлюсь, я смогу», — твердил про себя Шон, пытаясь сосредоточиться, не давая себе поникнуть духом. Любой на его месте сломался бы пополам. Абсолютно любой, но мужчина просто не мог позволить себе такой роскоши. Он чувствовал на себе какую-то странную ответственность за жизнь Дугласа, ему казалось, что он должен заботиться о парне.

      — Я бы, наверное, открыл бы там литературный кружок. С радостью учил бы детишек тому, что сам знаю с школьного курса и с университетского. — Дуглас мечтательно уставился в окно.

      Солнце чуть скрывалось за деревьями. Оно приятно грело, будто убегая от облаков, которые должны были вот-вот настигнуть его. Вскоре по стеклам забарабанили капли дождя. Шон включил дворники и чуть приоткрыл окно. Редкие капли попадали на его лицо, а он лишь расплылся в блаженной улыбке. Мужчина всегда любил такую погоду, так как в такие дни они с семьей оставались дома и смотрели фильмы или играли в настольные игры. Шон чуть мотнул головой, убирая счастливые воспоминания. «Надо их отпустить. Нельзя горевать по ним вечно», — лица жены Шон уже не помнил, лишь ее призрак какими-то очертаниями постоянно маячил в его воспаленном сознании. В красивом свадебном платье. Зато Холли появлялась намного чаще. Мужчина скривился и снова мотнул головой. Дуглас озабоченно посмотрел на него, но говорить ничего не стал.

      — Я думаю, что все будет хорошо. Нам надо лишь туда доехать. А дальше жизнь пойдет своим чередом. Так, как надо. — Парень лучезарно улыбнулся. Шон же улыбнулся ему в ответ.