Панацея

Авери! Авери! Я только что и слышу его имя. Как будто Гери Денри не привносит никакого вклада в развитие данного лекарства. Мы начали разработку панацеи. Мне становится страшно, когда я думаю, на что она способна. А президент говорит, что это всего лишь безобидное лекарство. Ага, как же. К нам привезли новую партию больных людей. Мне жаль их…

Мне больно смотреть на больных. Они думают, что их привезли в центр, где будут лечить. Конечно, чисто теоретически, это так. Но на практике все ужасно. Я боюсь думать о том, сколько людей убью за то время, пока вместе с Авери и другими буду испытывать этот чертов газ.»

      — Они пытались вывести лекарство для излечения всех болезней? Панацею? Это разве возможно? — Дуглас склонился над дневником и ткнул пальцем в слово «панацея».

      — Видимо да, раз кто-то этим занимался. — Шон открыл примерно середину дневника. Его сознание просто разрывало от того, что они проводили эксперименты сразу на людях. Это ему казалось таким неестественным и жестоким.

«День 145

Мне стало плохо, и я ушел. Пытаюсь проанализировать, почему газ так действует на клетки человека. Он буквально вылечивает все, но при этом, видимо, слишком большая дозировка, которая попросту увеличивает все, что находится внутри человека, от малейшего, до большего, из-за чего подопытного и разорвало. Его рука прилипла к потолку. Это было отвратительно.

Этот газ… Что же с ним не так? В каких расчетах мы ошиблись?»

      Далее на трех страницах приводились разнообразные формулы, а так же прилагались рисунки. На одном из них была изображена труба, присоединяемая к кубу. Как понял Шон, это и была пресловутая камера, к которой, видимо, была присоединена труба с газом. Дуглас как завороженный рассмотрел каждую формулу и рисунок, будто стараясь вникнуть, но парень был совсем далек от подобного.

«День 256

Все покатилось в ад. Я не знаю, как это произошло. Раздался взрыв, и все сбежались к блоку П. Все было в огне, команда уже тушила остатки. Труба не выдержала подачи газа и взорвалась, как и три прилегающих камеры. Газ начал подниматься выше и вышел из основной трубы, которая прилагается к зданию. Мы все-таки перестарались. Панацея настолько восстанавливает клетки, что… Я не могу это писать. Мы не можем подняться из подвала. Кто-то ходит. Чьи-то ужасные ноги, такие серые. Наверху слышны крики. Нам приказали сидеть тихо.»

      На этом запись обрывалась, дальше шли непонятные каракули, как будто писали второпях, но почерк Шон разобрать не смог, из-за чего ему пришлось пролистать несколько страниц в поисках следующей адекватной записи. В итоге он оказался на предпоследней странице, за которой шло еще полторы.

«День 367

Есть те, которые слышат и которые видят. Которые слышат, они щелкают своими клыками, таким образом подзывая „собратьев“. Монакс, как его прозвал Авери. А тот, что видит, он рычит, словно зверь какой-то. Авери дал ему название Ругиет.

Возвращаясь к этому красавчику, которого нам привезли. Он был больше остальных, из его кожи росли какие-то бугры и шипы. Он постоянно орал, именно орал ужасным утробным голосом, из-за чего нам пришлось работать в наушниках. Мы так и не поняли, из-за чего его раздуло, но видимо люди с какой-то определенной группой крови мутируют сильнее остальных, превращаясь в огромных кадавров, которые сильнее и быстрее. Данный индивидуум, которого Авери прозвал пекус, продемонстрировал нам то, что может разорвать человека напополам (покойся с миром, Жан Келье), и замечательно бегает на четырех ногах. Президент выводил его на полигон! Идиот.





Вся вина идет лишь от ММЦ, от президента, от глупой голубой мечты о здоровье, о лекарстве, которое должно было спасти жизни.

(Уничтожить после прочтения)