Страница 2 из 45
- Ну, что уставился? – поторопила брата Войслава, потому что сидеть на корточках на подоконнике, в кольчуге и шлеме, было неудобно по многим причинам. К тому же ее или веревку, спускающуюся из окна, могли заметить какие-нибудь посторонние личности, не причастные к побегу царевны. – Чего тебе?
- Э-э… - глубокомысленно изрек Пересвет, выбирая, с чего бы начать разговор. – Ты куда собралась?
- Так я тебе и сказала! – хмыкнула царевна. – Потом родителям доложишь-проболтаешься, а сам и не заметишь.
- С Шеморханкой драться поедешь, что ли? – догадался Пересвет.
- Нет, черт! Буду тут сидеть и ждать, пока эта людоедка всех наших воевод по очереди слопает! Раз мужики с девкой разобраться не могут, придется мне самой с ней потолковать по-серьезному! Кстати, не боись, я же не одна попрусь, - улыбнулась она брату ободряюще. – Я с дружиной договорилась, возглавлю поход.
- Понятно, - промямлил Пересвет. – Только у тебя ведь сегодня это… смотрины намечены?
- Какие к лешему свадьбы, коли родная земля в опасности?! Смотрины! – передразнила Войслава препротивным голосом. – Насмотрелась я на этих женишков, довольно с меня. Что герцогов мне батя выписывал заграничных, что князья соседские – один черт! Все тупые, толстые, противные, наглые…
- Нихонский принц, - неуверенно напомнил царевич.
- Не лучше прочих! – откликнулась ядовито сестра. – Я давеча полюбопытствовала, сбегала на кадайское подворье, где делегация ночует. Делегация-то - одно название: два старика, девка придворная да слуги! И принц этот твой старый, плешивый, косорылый и косоглазый!
Она даже рожицу состроила: оттянув пальцами уголки век к вискам, свесила язык набок.
- Ничего это и не мой принц, - даже слегка обиделся Пересвет. Со вздохом констатировал факт: - Отец ругаться будет.
- Сочувствую тебе! – хохотнула задорно царевна.
И прощально махнув кольчужной рукавицей – сиганула вниз. Только веревка натянулась, вжикнула.
Проследив, что сестрица приземлилась благополучно, да проводив завистливым взглядом скрывшихся из виду всадников, Пересвет отвязал веревку и закрыл окно. Няньки-мамки еще не скоро хватятся беглянку, ибо охоты лишний раз соваться в комнату строптивой царевны у прислуги никогда не бывало. Так что у Войславы есть предостаточно времени, чтобы покинуть столицу и оторваться от последующей погони.
А в том, что царь-батюшка пошлет погоню, Пересвет не сомневался.
Уж не впервой же.
- Ведь опять кобениться будет? - тяжко вздохнула матушка-царица.
Дочкина разборчивость превосходила все пределы терпения. Да еще на нервы царице действовала тонкая нитка пряжи, которая постоянно норовила запутаться и порваться под самыми спицами. И петля вот спустилась… Ну что сегодня за день такой!
- Я ей покобенюсь, - пригрозил царь, Берендей Иванович. – Это всё ты ее, Василиса Никитична, разбаловала! Твое воспитание!
- Я?! – изумилась царица, да так искренне, что спустила со спиц еще пару петель. – Да если б не ты, батюшка, девчонка бы у меня крестиком вышивала да на гусельках играла. А ты ее как вырастил? У какого еще царя дочкам позволительно на конюшнях дневать?
- Твоя порода! – не слушая жену, бухтел государь, продолжая колоть орешки тяжелой казначейской печатью. – Разборчива больно, вся в тебя!
- Ну, тут какие могут быть претензии? Я ж тебя выбрала! – негромко фыркнула царица.
- Все ей женихи нехороши! Один косорылый, другой лопоухий… Привередничать изволит. Не пожелала пойти за западных курфюрстов? Пойдет за нихонца! Как миленькая пойдет!..
- За что так сестрицу сурово? – спросил, войдя в светлицу, Пересвет. Не может быть, чтобы родители так скоро узнали о побеге!
- А за долги! – весело откликнулась сноха, цесаревна Забава.
Она сидела на лавке у окна, кормила супруга смородиной из большой миски. Муж, великий князь Светополк, растянулся во весь богатырский рост, положив голову на колени женушке, а Забава опускала по рубиновой веточке в мужнину пасть. Ну и себя не забывала, да подслащивала кислинку поцелуями. От их телячьих нежностей Пересвета мутило, честное слово.
- За долги?
- За разборчивость! – повысил голос царь, треснув в брызги очередной ни в чем не повинный орешек. – Оба вы хороши с нею! Разбаловались! Что она привередничает, что ты от девок нос воротишь!
- Я? – выдохнул в изумлении Пересвет. От отца родного он не ожидал такого удара в спину, ей-богу! – Да чем же я заслужил, батя?..
- Не слушай его, - отмахнулась царица. Деловито подманила к себе младшего сына. – Царь-батюшка от нервного возбуждения ерунду порет. На-ка, Пересветик, будь добр, примерь.
- Это же девчачье, - слабо воспротивился царевич.
Но мать быстро нарядила его в пуховую душегрейку с недовязанным рукавом.
- Родила бы ты его девчонкой, вот и мерила бы, - проворчал царь.
- Это ты сам постарался, столько сыновей настругал, - парировала Василиса Никитична. – Я-то что? Я разве против была бы?
- Нет, право слово! – ехидничал царь. - Надо было бы Пересвету бабой уродиться. От девчонки больше пользы было бы. И замуж бы его отдали выгодно, экономические и политические связи укрепили бы. И нрав у него мягкий, не то что у Войславки! Милое было бы дело, не супротивничал бы родительской воле.
Пересвет молча терпел одевание, только старался отвернуться от старшего брата с Забавой. И так прекрасно себе представлял, как они оба на него скалятся. Ну и пусть! Ему не привыкать мерить вместо Войславы материно рукоделие.
- Вечно ее не дозовешься… - ворчала Василиса Никитична.