Страница 172 из 177
Я похолодела. Вот старик с несвойственным его возрасту проворством увернулся от удара и толкнул Алесса. Пытаясь удержать равновесие и не упасть, д’Оран ухватил иллюзиониста за рукав, увлекая того за собой. Оба полетели вниз.
Я было устремилась на помощь Алессандру, но проклятый булыжник прочно держал меня, не давая сделать ни шагу. Очнувшаяся Ядира металась на краю пропасти, не зная, что предпринять. Два человека, близкие ей, теряли последние силы, цепляясь за острые камни.
Наконец она протянула руку. Я опустила голову в страстной молитве: только бы Ядира сделала правильный выбор. И Всевышний услышал меня. Вытащив д’Орана, девушка вновь склонилась над бездной, но было поздно. Новый водопад камней поглотил последние крики приспешника тьмы.
Ядира помогла Алессандру подняться. Казалось, смерть отца не слишком ее опечалила, по крайней мере, внешне она не выглядела расстроенной.
— Скорей! Мы должны выбираться отсюда! — Девушка устремилась к выходу, но Алесс ухватил ее за руку, удерживая на месте.
— Я не могу допустить, чтобы ты осталась и продолжала творить зло. Слишком много жизней загублено по твоей вине.
Под воздействием сильного толчка земля снова пришла в движение. Ядира крепче ухватилась за Алессандра, пытаясь найти в нем опору, но неожиданно д’Оран разжал пальцы, и бездна поглотила девушку, как совсем недавно ее отца.
Алесс замер в оцепенении, из которого его вывел только мой крик. Наконец д’Оран увидел, что я никак не могу вырваться из каменной ловушки. Стоило отдать ему должное, он был на удивление хладнокровен и, в отличие от меня, не растерялся. Даже не сделал попытки сдвинуть огромный валун. С силой дернув край моей юбки, отчего та затрещала по швам, потянул меня за собой.
Непрекращающийся камнепад преследовал нас, словно намереваясь стать нашей гробницей. Огненные вспышки слепили глаза, сбивая с пути. Внезапно в открывшемся пространстве замелькали последние предрассветные звезды. Повеяло свежестью, и мы наконец осознали, что выбрались из подземелья, оставив позади беснующуюся стихию.
Бежали по горячей земле, боясь остановиться и перевести дыхание. В какой-то момент перед глазами все затянулось пепельной дымкой, и серый сумрачный свет погас…
...Занимался рассвет. Природа Олшира была величественна и торжественно-спокойна. О прежних потрясениях напоминал только пепел, круживший над маковым полем.
Я медленно возвращалась к жизни. Лежа в высокой траве, в окружении алеющих маков, бездумно смотрела на серые пепелинки, вместе с нежными лепестками поднимающиеся в голубое небо, будто оттороченное оранжевой каймой, вытканной первыми лучами весеннего солнца.
Приподнявшись на локтях, увидела Алессандра, несмело коснулась его щеки. Веки юноши дрогнули, но прошла целая вечность, прежде чем он посмотрел на меня. В его взгляде читалось столько нежности, столько любви, что мое сердце тревожно забилось, а на глаза набежали слезы.
— Все позади, — прошептал он, привлекая меня к себе. — Мы живы и снова вместе.
А я орошала его сорочку слезами и не могла выговорить ни слова. Так много хотелось ему рассказать, о многом спросить, вот только не знала, с чего начать, слишком тяжелыми и запутанными были наши взаимоотношения.
Алессандр первым нарушил молчание:
— Ноэ, ты даже не можешь себе представить, что мне пришлось пережить! Браслет оказался не простой безделушкой, а настоящим творением тьмы. По его вине мое сердце разрывалось от боли, я часто терял контроль над собой и даже готов был убить свою сестру. — Его голос звенел от ярости и боли. — Будь я сильнее, и Шанталь осталась бы жива. Даже страшно подумать, что могло бы случиться с тобой, не оставь ты мне этот проклятый браслет. Хорошо, что ты не знала об альяри всей правды, — закончил он с горечью, еще крепче обнимая меня.
— Ошибаешься, — словно в бреду прошептала я. — Браслет точно так же прежде мучил меня. И мне было известно, что он свел в могилу твоего прадеда и мою мать.
Слова и слезы лились ручьями, я не могла их остановить. Алессандр смотрел на меня глазами, в которых отражались неверие и боль.
А потом, оттолкнув от себя, подскочил на ноги и в гневе прокричал:
— Так ты все знала, все понимала, и подарила мне этот альяри?! В знак вечной и безграничной любви?! Да ты в своей ненависти пострашнее Ядиры! Она, не задумываясь, разбивала жизни. Ты поступила точно так же. Если бы не ты и твой проклятый браслет, Шанталь сейчас была бы жива! Ее смерть на твоей совести!
Я пыталась удержать Алессандра, остановить поток страшных обвинений, хоть и понимала, что он имел право так говорить.
Д’Оран выдернул руку из моих дрожащих пальцев и с ненавистью посмотрел на меня:
— Не хочу тебя больше ни видеть, ни слышать. Я навсегда вычеркну твое имя из своей памяти!
Я беззвучно плакала, опустившись на уже остывшую землю. Казалось, серый пепел не только кружился в воздухе, но и проникал внутрь меня, обволакивая пеленой сердце, навсегда отгораживая его от жизни.