Страница 10 из 177
Ноэминь
Вечер близился к своему завершению, плавно перетекая в ночь.
Всевышний! Как же мне сейчас хотелось остаться одной. Никого не видеть и не слышать. Я так устала от однообразных слов сочувствия, от которых становилось только хуже. Но люди не переставали твердить одно и то же, предлагать поддержку и помощь, в которых я совершенно не нуждалась. Сейчас мне хотелось только одного: спрятаться в тишине сада и обрести хотя бы временный покой.
К концу вечера уже не чувствовала собственного тела, как будто это вовсе не я, а другая девушка беззвучной тенью скользила по дому, изредка откликаясь на голоса людей. Решив, что еще немного, и мои нервы не выдержат, поспешила в коридор. Подойдя к окну, зажмурилась, впитывая в себя прохладу летней ночи. Ветер ласково овевал лицо, уносил с собой свинцовую тяжесть ужасного дня. И только боль неизменно оставалась со мной.
— Хотел выразить вам свои соболезнования.
Я обернулась и встретилась взглядом с мужчиной, которого видела впервые. Губы незнакомца растянулись в неприятной улыбке.
— Мы, кажется, раньше не встречались? Позвольте представиться, Кайер Хэйз, близкий друг вашего брата.
— Что вам здесь нужно? — Вопрос прозвучал резко: я была не в том состоянии, чтобы соблюдать приличия.
— Пришел поддержать друга в трудную минуту. Да и его сестре с удовольствием окажу помощь.
— Благодарю, — все так же холодно продолжила я, — но я не нуждаюсь в ваших услугах.
Отвернувшись к окну, стала вглядываться в далекую синеву ночи. Пыталась забыть о неприятном госте, но он упорно не хотел, чтобы о нем забывали.
— И все же, возможно, могу быть вам чем-то полезен?
Мужчина шагнул ближе. В нос ударил терпкий запах одеколона и дешевого табака. Тошнотворное сочетание. Рука незнакомца легла на подоконник рядом с моей, прикосновение чужого плеча к моему вызвало отвращение.
Снова обернувшись, отчеканила:
— Немедленно покиньте мой дом, лир, и оставьте меня в покое. Разве не видите? Меня тяготит ваше общество. Уходите! Сейчас же!
Мужчина ухмыльнулся. Отвесил поклон и, пообещав в скором времени нанести визит вежливости, направился в холл, насвистывая себе под нос какой-то бравурный мотивчик.
Я прислонилась к стеклу, желая ощутить его спасительный холод и унять жар, вспыхнувший на щеках. Друг Эмина. Еще один проходимец, с которым моего братца угораздило связаться!
Когда разъехались последние гости, я в изнеможении опустилась в кресло и апатично уставилась на огонь в камине. Следующий день обещал быть не менее сложным. Нужно будет переговорить с поверенным, заказать мессу, а ближе к вечеру съездить в школу, вернуть рекомендательное письмо. Быть может, они найдут мне замену, и кто-нибудь другой отправится в таинственный край, где творятся необъяснимые вещи. Кто-нибудь другой, но только не я. Практики в ближайшее время не будет, а значит, не будет службы при дворе под руководством лира Локса. Мечты так и останутся всего лишь несбыточными мечтами…
Постепенно в доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенной возней слуг, которые заканчивали наводить порядок на первом этаже. Где был Эмин, я не знала. Возможно, отправился заливать горе со своими дружками в какое-нибудь омерзительное заведение или заперся у себя. Меня это не интересовало. Брат всегда жил своей жизнью, а я своей, и они никогда не пересекались.
Поднявшись, отправилась наверх. Долго бродила темными коридорами, печально глядя на дорогие моему сердцу предметы: картины, мебель, растения. Больше я не чувствовала особенной атмосферы, что прежде наполняла этот дом. Со смертью бабушки особняк на Вишневой улице утратил частичку своего волшебства. С уходом мамы его последние крупицы развеял ветер перемен, принеся взамен тоску и одиночество.
Не знаю, что тогда на меня нашло. Вместо того чтобы отправиться к себе, отдыхать, я поспешила в противоположное крыло, где находились покои ее сиятельства. Оказавшись перед знакомой дверью, в нерешительности замерла. Зачем сюда пришла? Мамы больше нет и, отперев эту дверь, я никого не увижу. Мама не раскроет мне свои объятия, не приласкает меня.
Поставив подсвечник на стол, окинула спальню печальным взглядом. Сейчас окружающая обстановка навевала уныние. Помещение окутал густой полумрак. Сквозь занавешенные тяжелыми портьерами окна не проникал лунный свет, в камине не потрескивали дрова, съедаемые жарким пламенем, мебель превратилась в неровные геометрические фигуры, чьи размытые очертания слабо выделялись в темноте.