Страница 32 из 42
Рита с Лидией Степановной завтракали одни – все остальные ещё спали. И хорошо, что одни: тайком от Тины лазали в погреб – за колбасой, которой привезли из Москвы целый баул. Всё – Христине, а сами будут есть картошку и творог, у Христины всё своё, свежее, вкусное, с «магазинным» творогом никакого сравнения.
Рита с мамой рады были деревенской простой еде и готовы были питаться одним хлебом, макая его в томлёное в печи сливочное масло, которое Христина делала сама… Златик был другого мнения и наотрез отказывался есть. Поначалу на это не обращали особого внимания – маленький ещё, перенервничал в дороге, устал… не хочет есть – не надо, отдохнёт, придёт в себя, сам попросит. Но прошёл день, второй, а Златик так и не прикоснулся к еде, даже от молока отказывался, пил только воду, а на воде, как известно, далеко не уедешь…
На четвёртый день щенок так ослаб, что не мог уже встать и лежал, глядя на Риту тоскливыми глазами. Может, заболел чем? Тогда тем более надо его накормить. А как?
- Что делать будем? Прямо хоть в Москву возвращайся! Там-то всё лопал – и котлетки, и колбаску варёную, и курочку… - со слезами на глазах говорила Лидия Степановна. – Умрёт ведь Златик-то. Четвертый день не ест... Ему бы колбаски отрезать, может, поел бы, да нет больше докторской – все четыре батона увезли: один Томке достался, два Алька забрала, четвертый Николаю отвезла.
Делать нечего - дождавшись, когда Тина ушла в огород, а Настя с Костиком убежали на улицу, Рита слазила в подпол и отрезала кусок краковской. Колбаса была полукопчёная, с мелким жиром. Голодный Златик поймал её на лету и не жуя проглотил. И смотрел с жадным блеском в карих глазёнках – не дадут ли ещё. Рита изумилась - дома в рот её не брал, ел только докторскую, варёную.
Когда его, трёхнедельного, забирали от матери, хозяйка долго и обстоятельно перечисляла, чем его следует кормить. По её словам получалось, что щенок ел всё: «Вы его тёпленьким кормите, ему до шести месяцев холодное нельзя, и покрошите помельче, он всё съест. И сосиску съест, и котлетку домашнюю и курочку (с костями не давайте, нельзя ему, мяско только давайте), и индюшечку, и печоночку (варёную только, сырую не давайте, ни в коем случае!) Он всё съест, - умилялась хозяйка и сокрушенно вздыхала – Первое только не любит! А второе съест, без гарнира только, гарнир не любит он… Макарончики, правда, ест, если меленько ему порезать и подливочки побольше налить… Только чтоб не горячая! – испуганно повторяла хозяйка.
Видела бы она эту картину - Златик хватал колбасу как крокодил, ел жадно, торопясь и давясь большими кусками. - Ничего, Златик маленький, ему много не надо, а колбасы у них много, - думала Рита. Так и повелось – оставшись одни в избе, лазали в подпол и кормили Златика. А что им оставалось? Благо, колбасы Рита с мамой привезли больше чем достаточно.
Впрочем, едоков тоже хватало…
============== Веселая компания
В воскресенье Аля с Томкой уехали в Рязань, оставив матери внуков: девятилетнюю Настю, восьмилетнего Костика и трёхлетнюю Марианну. Дети понемногу привыкали к незнакомой красивой девушке, лицом похожей на маму Костика и Маринки. Как объяснила детям Тина, Рита приходилась им сестрой.
Она и вела себя с ними как сестра – обняла и поцеловала Настю и Костика, а маленькую Маринку взяла на руки, подбросила вверх и поймала, потом ещё раз, потом ещё… Настя и Костик смотрели с завистью, понимая, что им этот восхитительный трюк не грозит: оба были упитанными и весили немногим меньше самой Риты. Маринка, взлетая в низкий потолок (а ей казалось – в небо!), восторженно визжала и требовала «исё», Аля ревниво ворчала: «Ты с ней не миндальничай, набалуешь мне её, привыкнет, так и будет просить…», но Рита её не слушала.
- Аль, а помнишь, как я боялась, что тебя уведут, и никуда тебя одну не отпускала, и за руку всё время водила?
- Помню, как не помнить… Тебя забудешь…В руку вцепишься, глазами сверкаешь на всех, ко мне из-за тебя и подойти боялись, - смеялась Аля…
- Ну, ты скажешь… Почему из-за меня-то? – смущалась Рита.
Тем временем Настя с Костиком, покраснев от натуги, втащили в избу оставленные на крыльце сумки и пакеты, расстегнули на рюкзаках кожаные застёжки и сунули туда любопытные грязные ладошки:
- А тут что? А это можно брать? Это ты нам привезла? А ещё что привезла?
- Можно, можно, вам все можно, только сначала вы пойдёте и вымоете руки. Тому, кто с грязными руками, ничего не дам, - засмеялась Рита.
Дети гурьбой высыпали в сени и, отталкивая друг друга, совали ладошки под жестяной носик умывальника. Рита подхватила на руки маленькую Маринку – зеленоглазую светловолосую куколку, до странности похожую на мать. – Давай с тобой вместе ручки мыть! Ну и где у вас мыло? Нет, мы такое не хотим, правда, Мариночка? Мы с тобой другое возьмём, я тако-оое привезла! Тако-ооое!!
Подхватив малышку на руки, Рита кинулась в избу, вспомнив, что купила для детей фигурное детское мыло. Вся компания отправилась за ней, и каждый получил чудесный, вкусно пахнущий подарок – розового душистого зайчика, которого жалко было мочить, он ведь растает! Но Рита сказала, что у неё есть ещё, она много привезла, и проблема решилась сама собой. Маленькая Маринка доверчиво подставила ладошки, которые Рита намылила душистой пеной, отделявшейся от розовой мыльной зверушки.
Городские гостинцы всем пришлись по душе: Тина с удовольствием прошлась по горнице в пушистом платке и бурках, которые пришлись её впору. Вдосталь налюбовавшись, убрала в сундук дарёную кофту и плащ и впервые за вечер улыбнулась – по-настоящему тепло: