Кормилец

Да, это был скверный жизненный этап. Но тот, что следовал за ним, был еще хуже».

8

Следующим днем была суббота.

– Держите, Игорь Андреевич, – самый симпатичный регистратор Диагностического центра «Здоровье» Света Теремова протянула ключ с брелоком.

Четыре часа приема в Центре приносили столько же, сколько два дня работы в больнице. Полученная здесь зарплата на два дня задерживалась в среднем ящике стола, чтобы потом навсегда исчезнуть в бездонной яме, имя которой «Ипотечные платежи».

У двери кабинета сидела старуха, старше матери Игоря лет на десять, в тонком поношенном пальто. Шея пациентки была перемотана шелковым платком, который вряд ли мог служить украшением. Данная деталь станет важным пунктом в анамнезе – как солнцезащитные очки в пасмурный день или широкий браслет на запястье (как правило, на левом). Игорь решил, что обязательно спросит про платок, но, скорее всего, не сегодня – вряд ли она сразу будет готова откровенно обсуждать такие вещи. Правая рука пациентки накручивала талон на указательный палец левой. Палец был тонкий, кривой, с коротким обгрызенным ногтем. На кушетке рядом с ней стояла хозяйственная сумка.

– Одну минуту, – кивнул ей Игорь. – Я переоденусь и приглашу.

Семнадцатый кабинет делили между собой трое: кардиолог Ирина Аркадьевна – понедельник, среда, пятница, хирург Борис Львович – вторник, четверг и, собственно, Игорь – суббота, с девяти до двенадцати.

Оказавшись в кабинете, старуха села на диван и поставила сумку у ног. Большинство посетителей кабинета садились на стул. Внешним видом старуха плохо вписывалась в типаж пациента заведения. Ей больше подошла бы поликлиника. Но психи на то и психи, чтобы разрушать стереотипы.

Игорь открыл карточку. Вверху страницы ровным почерком Светы было написано: «Галина Сергеевна Солодовникова. Семьдесят четыре года. Библиотекарь. Пенсионерка. Первичный осмотр».

– На что жалуетесь, Галина Сергеевна?

– На здоровье. Я схожу с ума. Вы ведь знаете, как это бывает?

Вкрадчивая интонация заставила Игоря оторвать взгляд от карточки и заглянуть в глаза пациентке. Взгляд у женщины был твердый, сфокусированный. Вполне адекватный.

– Да. Конечно. И все же хотелось бы подробнее.

– Во мне живет другой человек. Если его можно называть человеком. И во время сна пытается завладеть моим телом.

– Давно это с вами?

– Да. Довольно давно. Вас еще на свете не было, когда это началось.

Игорь посмотрел в окно. За стеклом на ветке болтался полиэтиленовый пакет и шуршал на ветру. Бирюзовый. Намного светлее ленты, привязанной когда-то к Дереву счастья.

Игорь отодвинул карту, раскрыл рабочий блокнот на новой странице и взял авторучку. Статус: «Сознание ясное. Речь связная, правильная. Одежда чистая. Платок на шее. Обгрызенные ногти, коротко острижены волосы. Немного сморщен нос, как реакция на неприятный запах либо незначительную боль. На первый вопрос ответила вопросом».

– Вы представляете себе этого человека? Или это что-то вроде незнакомого голоса и копошения внутри черепа?

Старуха склонила голову и посмотрела под ноги. Тощие пальцы по-птичьи вцепились в сумку. Синюшные губы вытянулись, глаза часто заморгали и заблестели.

– Этот человек – мой брат. У меня был брат. Он погиб пятьдесят пять лет назад, когда служил в армии под Горячим Ключом. Вы когда-нибудь были в Горячем Ключе?

– Нет, не был. – И это была правда, в тот раз они не заезжали в город и проехали мимо.

И потом все летние морские маршруты всегда пролегали через Новороссийск.

– А я была. Когда ездила к брату в часть после его смерти. На обратном пути. Тогда я еще девчонкой была. Девятнадцать лет. Его засыпало в шахте. Тело так и не смогли достать. Дома мы похоронили пустой гроб с фотографией.

– Вы мысленно разговариваете с ним?

– Нет. Теперь уже нет. Только чувствую.

Авторучка коротко пробежала по странице блокнота. «Плюс-симптомы: осязательные галлюцинации, бред. Минус-симптомы отсутствуют».

– Что значит – теперь уже нет? А раньше разговаривали? – спросил Игорь.

Старуха облизнула губы.

– Да. Мы были двойняшками. Понимаете? Это почти как близнецы, но не совсем. Уверена, что мысленно он первый обратился ко мне. Из нас двоих он всегда был первым. Первым сел. Первым пошел. Очень умным был. Первым научился читать. Первым родился и первым умер.

– Так. Секундочку, – перебил ее Игорь. – Мы говорим о телепатии?

– Называйте это как хотите. Сверхчувствительность, обостренная интуиция. Я много читала про этот феномен – профессия располагает к чтению. И знаете что я думаю? Врожденная психологическая связь между близнецами скорее правило, чем исключение. То же самое касается и двойняшек. Другое дело, что не всем удается развить эту природную способность.

Мы никогда не играли с братом в прятки – это было бессмысленно. Математичка Неля Гавриловна с третьего класса не задавала нам одинаковых заданий на контрольных, даже если мы сидели на разных рядах. И я точно знала, что Витя после танцев целовался с Леной Жидковой в десятом классе, хотя в тот момент находилась за сорок километров от сельского клуба. Я не видела этого и ни от кого не слышала. Просто знала, и все.

– То есть сначала эта, так сказать, телепатическая связь с братом не особенно беспокоила вас?

– Беспокоила? Нет. Это было счастье. Но все изменилось после его смерти. Благословение обернулось проклятием.

– Вы обращались за помощью к специалистам?

– Нет. Никогда. Боялась попасть на учет. Зарплата библиотекаря больше, чем пособие по инвалидности. К тому же я хотела иметь полноценную семью. Вам знакомо желание иметь детей, доктор?

Игорь встал и подошел к окну. Ему не нравились ее вопросы. Взгляд вцепился в пакет. Сквозь стекло он не мог слышать шуршание целлофана. Но это не значит, что звука не было. Он был, и он раздражал. Игорю захотелось выскочить на улицу, забраться на дерево и сорвать чертов пакет с ветки.

– Да. Конечно. Родные знают о ваших проблемах?

– Гена знал. Мой муж. Но его давно нет на свете. А дочка, наверное, догадывается. Я никогда не разговаривала с ней об этом.

– Вы прожили жизнь с, условно говоря, еще одной личностью в голове, а обратились за помощью только сейчас. Почему?

– Он убил маму. Но сейчас я не хочу говорить об этом.

Что-то подобное Игорь ожидал. Это нервозное сжимание кулаков и загнанный, но решительный взгляд. Убить кого-то или убить себя. Скрытая агрессия. По-хорошему после такого признания он должен был отложить блокнот и выписать направление в стационар. Но если старушка полвека собиралась на прием, вряд ли она бегом помчится в больницу.

– Вы когда-нибудь пытались покончить с собой?

– Нет.

– Это хорошо. Ну что ж. На сегодня достаточно. Надеюсь, вы были со мной откровенны.

Игорь достал рецептурные бланки, которые носил с собой в кармашке барсетки отдельно от ключей и документов. В том же отделе лежал пятикубовый шприц и три ампулы «Фентанила». Два года назад в этом кабинете пациент проломил стулом голову своему отцу, который привел его на прием, и разбил окно. Парня нагружало на глазах, а он, Игорь, ничего не мог с этим поделать.

– Давайте поступим следующим образом, – сказал он, вписывая дату. – Я выпишу вам таблетки. Недорогой препарат, но достаточно эффективный. По одной таблетке два раза в день. Принимать начнете прямо сегодня. А через две недели мы с вами снова встретимся. Когда будете записываться в регистратуре, обязательно скажите, что это повторный прием. Денег с вас не возьмут. И вот мой телефон. Если вдруг почувствуете себя хуже, звоните в любое время. На закуску последний вопрос. Почему вы не пошли в поликлинику?

– Вы же не работаете в поликлинике.

– Вам кто-то меня посоветовал?

– Да. В некотором смысле – да.

– И кто же, если не секрет?

– Покойный брат.

9

После завтрака мама просила поиграть с Сережей. Лиза напомнила ей про испорченный альбом, взяла планшет и заперлась у себя в комнате. Вообще-то родители запрещали ей так делать. Боялись, что она будет смотреть картинки для взрослых, где голые мужчины и женщины занимались СЕКСОМ. Но одно дело запретить и совсем другое – проконтролировать. Впрочем, непристойных картинок Лиза не смотрела, намного больше ее интересовала афиша местного кинотеатра. А про секс ей и так все рассказала Катя.