Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

Возможно, кто-нибудь захочет возразить: «То же мне новость! Во всех странах люди побаиваются полицейских». С этим утверждением, пожалуй, стоит согласиться. Тем не менее, существует разница между понятиями «бояться» и «побаиваться». Не секрет, что все мы кого-нибудь да побаиваемся: строгого шефа, сотрудников по работе, бывших супругов и их родственников, политиков, чиновников-бюрократов, скандальной соседки по лестничной клетке, старшего по подъезду и т.д. К этой же категории относятся полицейские. Однако в Стране Вечного Праздника местное население не побаивалось, а панически боялось всех без исключения представителей закона, и для этого имелись веские основания. В частности, в последней четверти XX века, одним из самых демократических правительств, стоявших когда-либо у руля власти этого государства, была проведена операция по поимке и убийству без суда и следствия местных террористов-националистов, взрывавших бомбы в общественных местах. По заданию президента и его ближайшего окружения доблестные полицейские принялись собирать секретные сведения о жителях небольших регионов с национальными языками и разыскивать тех, на кого было составлено больше всего доносов и компромата, после чего отвозили их в ближайший лесок и расстреливали там пистолетами с глушителями. Затем на это место прибывали следователи уголовного розыска и «раскрывали» преступления, списывая их на мафиозные группировки. Невольно вспоминается средневековая охота на ведьм. Так в Стране Вечного Праздника история обрела цикличный характер. Вдобавок ко всему прочему, среди расстрелянных полицейскими оказались люди, не имевшие никакого отношения к террористическим актам. В числе убитых были даже те, чьи паспортные данные не совпадали с данными разыскиваемых лиц. Иначе говоря, вместо Дмитрия Петрова полицейские довольствовались расстрелом Евгения Сидорова, а, не обнаружив по месту жительства Дарью Семёнову, отправляли на тот свет Светлану Макарову. Нетрудно догадаться, какая при этом преследовалась цель. Таким способом полицейские улучшали отчётность по поимке преступников. К сказанному добавлю, что когда секретных карателей судили, то объяснение своим криминальным действиям с их стороны выглядело ни больше ни меньше: «Просто мы не знали, что так не делается».

******

Отношение европейских служителей правопорядка к эмигрантам было как минимум предвзятым. Впрочем, чтобы не быть голословной, расскажу об одной истории, случившейся в Стране Вечного Праздника то ли в 2007, то ли в 2008 году, главным действующим лицом в котором оказалась эмигрантка из России. В те дни средства массовой информации кипели от негодования: «Что несёт эта русская?! Какая чушь! Какая несуразица! Да как она посмела нас опорочить?!» Весь этот шум и гам поднялся из-за того, что накануне в программе новостей государственного телеканала показали девушку-россиянку, подавшую в суд на полицейских столичного отделения Страны Вечного Праздника за зверское избиение. В камере для арестованных она очутилась по обвинению в общественном беспорядке. Как-то раз, отмечая в квартире день рождения, молодёжь расшумелась, а соседи увидели в этом угрозу публичному спокойствию и вызвали полицейских. Блюстители порядка незамедлительно прибыли на место происшествия, приказали участникам праздника предъявить свои документы и из всей толпы молодых людей забрали в участок только россиянку. Затем пара здоровенных полицейских попытались заставить девушку признаться в правонарушениях, которых она не совершала, а когда та отказалась, они принялись её зверски избивать. Пострадавшая каким-то чудом сумела выдержать побои и не подписала бумаг, на основании которых её впоследствии могли бы осудить. В итоге полицейские прекратили избиение и отпустили россиянку домой, а она не растерялась и подала в суд. Кроме того, девушка рассказала о произошедшем телевизионным журналистам и в качестве доказательства показала громадные синяки и ссадины у себя на теле. К несчастью, показаниям эмигрантки никто не поверил, и уже через сутки на главных телевизионных каналах появилось интервью с каким-то официальным лицом, опровергнувшим всё ею сказанное. Вообще-то, его заявление выглядело очень странно: «Понятия не имеем, откуда у этой российской гражданки взялись множественные гематомы. Может, шла она себе по улице, шла, споткнулась и упала на рассыпанные кем-то гвозди или бутылочное стекло, потом встала на ноги, опять поскользнулась, на них сверху грохнулась, и так десять раз подряд… Чего только в жизни не бывает!» С тех пор прошло несколько лет. Только когда настало время очередных президентских выборов, лидер оппозиционной партии придал этой истории огласку с тем, чтобы повысить свой рейтинг в глазах избирателей. Именно тогда выяснилось, что служители закона, на которых россиянка подала в суд, имели привычку издеваться над задержанными и особенно жестоко – над эмигрантами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вместе с тем, оказалось, что органам внутренней службы полиции вот уже несколько лет было достоверно известно, что обратившаяся в суд и на телевидение россиянка говорила правду. С чьей-то лёгкой руки выдвинутые ею обвинения были опровергнуты, и их сочли не в меру разбушевавшейся фантазией девушки, перебравшей на празднике алкоголя. Между тем служащие внутренних дел полиции были в курсе происходящего, наблюдая за избиениями задержанных из скрытых видеокамер, установленных в помещениях для допроса. Их разместили там после того, как один полицейский рассказал о телесных пытках со стороны своих сослуживцев, свидетелем которых ему пришлось стать. Однако сами полицейские-каратели понятия не имели, что за ними установлена слежка, и на протяжении нескольких лет продолжали избивать свои жертвы, в числе которых оказалась эмигрантка из России, подавшая на них в суд за физическое насилие. Только когда главный кандидат в президенты счёл нужным придать общественной огласке детали этого дела, в Интернете появилось видео, подтверждающее факт издевательств над россиянкой. Приказав ей раздеться до пояса, полицейские повалили девушку на пол и стали бить ногами по лицу и телу, сплевывая на неё и выкрикивая грязные ругательства. Словом, если бы не предвыборная кампания, пострадавшая так бы никогда и не доказала своей правоты в суде.

******

Возвращаясь к событиям собственной жизни, скажу, что в самом начале экономического кризиса, в конце зимы, наконец-то мне удалось устроиться на работу. Когда я увидела объявление о наборе персонала на фруктово-овощной склад, то, не теряя времени, отправилась на собеседование, и уже через неделю была принята туда в качестве рабочей. Директора этого склада звали заковыристо – Максимильян, а заведующую секцией складского помещения, в которую меня определили, Шилой. Директор отличался взрывным характером и выраженной способностью к интриганству, а моя непосредственная начальница своим поведением напоминала настоящее шило, либо какой-либо другой колюще-режущий предмет похожего назначения. Жёлчность, склочность и тупость настолько гармонично в ней сочетались, что в совокупности создавали цельный и законченный образ ненавидимой всеми начальницы. Ее внешние характеристики были весьма заурядными: женщина невысокого роста, коренастая, пучеглазая, длиннорукая, с редким пушком вечно всклоченных волосишек на голове, оттопыренными ушами, полностью закрывающей живот грудью и откляченной назад попой в форме вопросительного знака. На одной руке у Шилы красовался широкий вытатуированный браслет, напоминавший кандалы греко-римских рабов, а ровно половина зубов устрашали огромными дырами и чёрным цветом, въевшимся в них из-за непрерывного курения. В совокупности с хриплым голосом все это придавало ей вид рецидивистки, отсидевшей десяток лет в местах не столь отдалённых. На работе Шила смолила одну за другой сигареты и донимала своих подчинённых чаще всего беспочвенными претензиями. С утра она могла отдать нам приказ: рассортировать по ящикам большую партию яблок, так, чтобы каждое из них было аккуратно завёрнуто в тонкую обёрточную бумагу, а с обеда неожиданно заявляла, что понятия не имеет, откуда мы это взяли, и заставляла перекладывать всё заново, освобождая яблоки от обёрток. Впрочем, никто из работниц выходками Шилы не возмущался, поскольку это неминуемо выливалось в увеличение объёма работы, а иногда даже – в увольнение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})