Страница 40 из 70
Каждый пастух в Перепёлках держал у себя по несколько собак. Некоторым удавалось так натренировать своих четвероногих любимцев, что они различали более десяти команд, озвученных хозяином при помощи свиста. Любо-дорого было смотреть, как эти умные, быстрые и ловкие животные, руководимые посвистыванием пастуха, самостоятельно собирали со всего поля рогатый скот и загоняли его в стойло. Да и местные охотники своих собак любили и берегли. Если одна из них, взяв след, не возвращалась, то её хозяин в любую погоду отправлялся на поиски пропавшей, непременно её находил и приводил домой. По традиции охотники давали своим собакам клички, соответствующие их внешнему облику и характеру: Вислоухая, Бурая, Смурная, Задорная, Конопатая и т.д. Некоторые жители Перепёлок решили последовать их примеру, а пионером в этой области стал хозяин бродившей по посёлку суки по прозвищу Корова. Роста она была небольшого, всего каких-нибудь сорок сантиметров в холке, при этом своей пятнистой черно-белой окраской, телосложением и коротким тонким хвостом удивительно напоминала домашнюю бурёнку. Для полного сходства этой собаке не хватало лишь рогов на голове. При этом от неё исходил такой запах, что если на минуту закрыть глаза и попытаться угадать, кто стоит рядом, то вывод напрашивался сам собой: обычная и не очень чистая корова. Впрочем, её хозяина терпкий запах, исходящий от своей псины, нисколько не смущал, и более того, являлся очевидным доказательством её абсолютного здоровья. Закладывая за воротник в каком-нибудь баре, он выпячивал грудь колесом и гордо заявлял окружающим: «Это у моей собаки такая самооздоровительная процедура. Как найдёт коровью лепёшку, так сразу в ней вся перемажется. А что? Собакам это очень даже полезно. Вам любой ветеринар скажет, что через кожные покровы происходит обогащение организма минеральными веществами, за счёт этого у собак пропадает перхоть и исчезают все до одной залысины».
Говоря о кличках приземленного типа, в Перепёлках жила огромная псина, которую собственный владелец прозвал Свиньей потому, что со щенячьего возраста она предпочитала мясу рыбные продукты и любую вегетарианскую пищу. Эта собака с великим удовольствием уплетала за обе щёки хлеб, крабовые палочки, картофельное пюре, отварную фасоль, тыквенный суп, сырую морковку, капусту, и т.п. Ироничность ситуации заключалась в том, что её хозяин держал в Перепёлках большую мясную лавку, где типичного собачьего лакомства было хоть отбавляй, однако, по необъяснимому закону природы Свинья воротила нос от всего мясного. Её владельца это ужасно расстраивало, и, обращаясь к своей псине, он с горечью сокрушался: «Эх ты, Сви-и-инья ты така-а-ая! Одни салаты у меня употребляешь, как какая-нибудь артистка театра и кино. А ещё ротвейлером называешься. Стыд-то какой!»
Не могу не упомянуть о пёсике, которого вся округа звала Попкорном. Этой клички он удостоился потому, что своими размерами был гораздо меньше обычных карликовых собачонок, то есть чем-то вроде карликового карлика, если так можно выразиться. Вдобавок к этому, по причине врождённого уродства одна лапка у Попкорна была короче трёх остальных, поэтому он никогда не опирался на неё при ходьбе. Впрочем, это нисколько не влияло на его способность к передвижению, настолько лёгкому и стремительному, что во время быстрого бега его можно было запросто принять за воробья или какую-либо другую пташку, низко парящую над землёй. Характер у Попкорна полностью соответствовал его размерам. Был он чрезвычайно скромен и даже немного боязлив, и за счёт этого качества снискал популярность у местных сук. В период течки они стремились поддерживать отношения с этим низкорослым кобельком-джентльменом, а сам Попкорн никому во внимании не отказывал, хотя при его росточке осуществить процесс совокупления зачастую представлял собой весьма непростую задачу. Самой закадычной его подругой в Перепёлках была маленькая беспородная собачонка по кличке Забегаловка, которую сельчане прозвали так потому, что, когда ей приходилось сопровождать своего хозяина-пенсионера в походе по барам в зимнее время, она решительно отказывалась морозить себе лапы на улице. Забегаловка входила за ним в первый по счёту бар и оставалась там вплоть до самого закрытия, греясь около засиженной мухами батареи и лакомясь упавшими на пол кусочками бутербродов. На ниве собачьей любви достойную конкуренцию ей составила другая дворняжка – по кличке Леди Ди, прозванная так в честь известной английской принцессы. Вообще-то до периода полового созревания эту собаку звали совсем по-другому, а указанной клички она удостоилась за чрезвычайно скромное поведение во время спаривания. В отличие от других сук, позволявших кобелям оседлать себя прямо на детской площадке или перед входом в сельский супермаркет, Леди Ди никогда не устраивала публичных представлений. В такие моменты она убегала куда-нибудь за огороды, на зады, и только там, вдали от шумной толпы, позволяла себе подобное развлечение. Третьей бессменной подругой Попкорна была вечно беременная беспородная сука по кличке Посылка, которую хозяева окрестили так потому, что она регулярно приносила многочисленный и никому не нужный приплод.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})По аналогии с любым человеческим коллективом, в собачьей среде Перепёлок не обошлось без белой вороны, роли которой удостоилась рыжая собака породы ирландский сеттер, по кличке Лопата. На весь посёлок она прослыла садово-огородной напастью из-за исключительной неутомимости при рытье траншей и котлованов. Шутка ли сказать, но многие владельцы участков, засаженных культурными растениями, предпочли бы появление у себя полчищ голодных термитов, нежели одной-единственной Лопаты. Эта навязчивая привычка сформировалась у сеттерши ещё в щенячьем возрасте. Как-то раз её хозяйка занялась высадкой клубневых растений в садике перед домом, а скучавшая Лопата принялась ей «помогать»: только садовница зарывала в землю клубень, как собака тут же яростно его откапывала. С тех пор чего бы владельцы Лопаты не пытались посадить у себя в саду, всё это в конечном итоге оказывалось выкорчеванным их же собственной четвероногой любимицей. Иногда она спонтанно принималась рыть ямы в виде глубоких окопов, и тогда их сад своим видом напоминал места фронтовых сражений времён Второй мировой войны. Впрочем, хозяева Лопаты этот недостаток ей великодушно прощали. По обоюдному согласию они решили у себя в саду больше ничего не высаживать, довольствуясь старыми фруктовыми деревьями. Всё бы ничего, вот только упрямая Лопата постоянно ухитрялась что-нибудь где-нибудь выкорчевать. Забежав на чужой участок, она набрасывалась на любые мелкорослые растения и за считанные минуты вытаскивала их все до одного из земли зубами и лапами. Именно это явилось камнем преткновения в отношениях её хозяев буквально со всеми соседями. Одни, испугавшись роющей способности этой собаки, перестали приглашать к себе в гости ее владельцев, а другие выдвинули условие: в случае визита приходить без неё. При этом кое-кто в поселке предложил использовать навыки Лопаты во время уборки картофельного урожая. Ведь ей же нравится копать. Вот пусть себе на здоровье и роет землю! Привести Лопату на картофельное поле и оставить там всего на полдня. И как только хозяева собаки до этого не додумались? Для нее развлечение, а людям – польза!
Если от Лопаты доставалось на орехи людям, то в жизни пса по имени Сынок произошло всё наоборот. Завела его одна старушка из Перепёлок после того, как врач посоветовал ей для продления жизни и профилактики Альцгеймера обзавестись домашним любимцем. Правда, от болезни это её не спасло. После появления пушистого щенка болонки память у старушки продолжала резко ухудшаться. В результате родственники вынуждены были забрать пенсионерку к себе домой вместе с её четвероногим любимцем. В ходе прогрессирующего ухудшения памяти старушка постоянно забывала, покормила своего пёсика или нет. Чтобы не ошибиться, при виде пустой миски она всякий раз накладывала туда приличную порцию еды, которую послушный Сынок тут же улепётывал за обе щёки, и так чуть ли не десять раз в сутки. Подводя итоги, скажу, что всего за пару лет из пятикилограммового животного он превратился в пятнадцатикилограммовую тушу, которая еле-еле передвигалась своим ходом. Усугублялось это тем, что родственники старушки днём уходили на работу, поэтому никак не могли проследить за пищевым режимом Сынка. К счастью, выход из положения был найден. Кто-то надоумил их договориться с работниками муниципального собачьего приюта о том, чтобы отправлять туда Сынка всего на пару месяцев в год, как в санаторий, чтобы он сбросил лишний вес, и только после этого возвращать его своей престарелой хозяйке. Так родственники старушки и поступили, о чём впоследствии не пожалели, забирая из приюта похудевшего и бодрого пса. К тому же длительное отсутствие Сынка его хозяйку не слишком беспокоило. Почему? Да я же вам сказала, что у неё была болезнь Альцгеймера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})