Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

Разработанная европейским обществом схема того, что, кому и в какой форме нужно говорить и как правильно на всё реагировать, позволяла не расходовать зря своё время и силы. Ведь когда человек точно знает, каков стандарт ответа на заданный ему вопрос, то у него отпадает необходимость ломать себе над этим голову. «Да и зачем? Гораздо проще открыть рот и озвучить правильный ответ», – подумал бы типичный европеец. К слову, то же самое происходило в России в печально известные годы застоя, когда коммунистическое правительство навязывало своим гражданам «политически корректные» формулировки, отступление от которых строго каралось законом. Что уж греха таить, такая схема многих обывателей вполне устраивала, поскольку вместе с ней отпадала необходимость размышлять о смысле жизни и собственном предназначении. «Зачем думать над тем, что достоверно известно ЦК КПСС?» – считали советские обыватели. К счастью, в современной России стандартность поведения давно изжита, однако, того же самого нельзя сказать о европейском населении. Лично у меня создается ощущение, что их средства массовой информации, пропагандирующие не конкретные знания, а всего лишь видимость таковых, занимаются созданием будущего поколения клонов, с помощью которых, к примеру, можно будет раз и навсегда решить проблему утраты своих близких. К чему обливаться слезами по кому-то, когда его место может занять любой другой человек, реагирующий на различные ситуации теми же самыми стандартными словесными формулировками?

Подкреплю утверждение о буквальности европейцев историей из личного опыта. Дело было летом, когда ремонтные фирмы Страны Вечного Праздника по обыкновению латали дыры на асфальтированных дорогах. В тот день я доехала на машине до участка на шоссе, где из-за ремонтных работ водители, двигающиеся в противоположных направлениях, были вынуждены попеременно пользоваться одной полосой. Обычно в подобных случаях до и после ремонтируемого участка устанавливался светофор, с помощью которого чередовалось движение машин в обоих направлениях. Но в тот раз функцию светофора выполнял рабочий с дорожными знаками в руках, которыми регулировал движение транспорта. Как и остальные водители, я выключила у своей машины мотор и стала ждать, когда рабочий покажет дорожный знак, разрешающий движение вперёд. Ожидание затянулось, и от нетерпения я высунула голову из окошка, пытаясь выяснить, что там впереди происходит. По месту в очереди моя машина была шестой, а напротив первой стоял дорожный рабочий – молодой паренёк, по внешности которого нетрудно было догадаться, что он был эмигрантом. Этот светловолосый голубоглазый парень держал в вытянутой руке знак, разрешающий движение вперёд, в виде толстой белой стрелки на синем фоне. Видно, не совсем разобравшись в том, как правильно его держать, он направил белую стрелку вверх, вместо того, чтобы повернуть её влево, на соседнюю полосу, куда предположительно должны были ехать машины нашего ряда. Хотя, казалось бы, какой мог случиться конфуз? Во-первых, для проезда была свободна всего одна полоса. По другой в это время ездил асфальтоукладочный каток. А, во-вторых, дорожных знаков у рабочего было всего два: один – запрещающий движение, а другой – разрешающий, и при показе одного из них было очевидно, можно или нет трогаться с места. Иначе говоря, с точки зрения нормальной человеческой логики, никакой проблемы для понимания того, куда нужно ехать, не существовало. Тем не менее, водитель первой машины даже не подумал тронуться с места. В голове у меня промелькнуло: «А, может, ему стало плохо? Или того хуже. Может, он скоропостижно скончался и сидит сейчас в автомобиле с открытыми глазами, положив обе руки на руль, а окружающим невдомёк, что с ним произошло… о, ужас!» Впрочем, немного понаблюдав за происходящим из окошка своего автомобиля, я поняла, что дело было в другом. Водитель первой машины никак не мог решить, куда же ему податься: в небо, как указывала стрелка рабочего, или в сторону, на свободную соседнюю полосу? Всё это время бедняга-рабочий с дорожным знаком в руке смотрел вопрошающим взглядом прямо ему в лицо, видимо, ожидая, что тот его намёк поймет и наконец-то двинется с места.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ещё более удивительным было то, что растерянность мужчины, сидевшего за рулём первого автомобиля, разделяли все остальные водители, стоявшие в этом ряду, поскольку никто из них ни разу ему не бибикнул и не крикнул: «Чего встал-то? Поезжай вперёд! Не задерживай!» По-видимому, они тоже были сосредоточены на осмыслении направления стрелки дорожного знака и поиска в самих себе ответа на вопрос, а хотят ли они ехать туда, наверх, и возможно ли это в принципе? Ведь их транспортные средства были всего-навсего автомобилями, а не самолётами, оснащёнными реактивным двигателями. Наконец, рабочий, простоявший с дорожным знаком в руках целых десять минут, пришёл к выводу, что водители, очевидно, чего-то не поняли, но так или иначе им это необходимо разъяснить. А не то не прекращающаяся пополняться машинами очередь не рассосется вплоть до завтрашнего дня. Он отложил в сторону дорожный знак и принялся энергично размахивать рукой влево, именно туда, куда машинам нужно было ехать. Но поскольку его вращательные движения осуществлялись в восходящем направлении, взгляды водителей как по команде снова устремились наверх, отслеживая верхнюю точку траектории его вращений. Несмотря на то, что дорожный рабочий старательно крутил рукой несколько минут, никто из водителей так и не тронулся с места. В итоге несчастный паренёк, испугавшись, что за неправильную разъяснительную тактику его могут уволить, подбежал к водителю первой машины и движением руки, напоминающей реверанс, несколько раз показал, что путь свободен, мол, проезжайте, пожалуйста, на свободную дорожную полосу, милости просим! Только тогда произошло массовое озарение. Все водители разом догадались, куда нужно ехать. Да и кто же не поймёт значения этой позы: согнутой в пояснице спины и оттянутой в сторону руки? Начиная с того момента, длинный ряд машин тронулся в путь. А всё благодаря сообразительности дорожного рабочего, чей плебейский жест не только оказался понятен водителям, но и, самое главное, пришёлся им по душе.

******

Вообще-то говоря, откуда у европейцев взялась эта буквальность? Определяющим критерием приземлённого мышления является элементарное бескультурье, при котором человек всю свою жизнь довольствуется минимальным количеством знаний и умений, нередко имеющим отношение лишь к реализуемой им профессии. В этой связи не лишним будет заметить, что по количеству мелких фирм и кооперативов во всём Европейском Сообществе Стране Вечного Праздника не было равных. К их числу относились семейные отели, бары, рестораны, мясные, рыбные и фруктовые лавки, магазины, мини-фабрики, мастерские всех типов, парикмахерские, а также работавшие по частной лицензии электрики, сантехники, маляры и прочие профессионалы своего дела. При этом свободное времяпрепровождение подавляющего большинства владельцев мелкого бизнеса было на редкость незамысловатым: еда в ресторане, закладывание за воротник на выходных и ежегодный отпуск у моря. «И всё?! – удивитесь вы. – А как же посещение выставок, музеев, театров, концертных залов? Ведь в Европе всего этого полным-полно». Полностью разделяю данную точку зрения, однако, европейцы в большинстве своём считали, что поскольку зарабатываемых ими средств вполне хватает на жизнь, то заниматься повышением у себя или своих отпрысков культурного уровня не имеет никакого смысла. При этом некоторые из них довольно смутно представляли себе, что же это такое вообще – культурный уровень? Никогда не забуду, как побывавший по обмену в России знакомый мне европейский подросток, по возвращении в Страну Вечного Праздника недоуменно изрек: «Зачем у вас, русских, в каждой квартире стоит пианино? Не может же столько людей обучаться музыке? Вы его, наверное, держите для красоты, ну или… на дрова. А что? В России же зимой холодно!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})