Страница 21 из 70
******
Немного прервусь, чтобы рассказать о технике эмигрантской предосторожности, которую я развила у себя в период работы в предыдущем европейском государстве. Её целью было распознать среди сотрудников потенциально опасных для себя личностей. В основе этого быстрого и доступного в применении психологического приёма лежали приобретённые ранее знания. Когда я была студенткой московского университета, на занятиях по психологии нас ознакомили с тестами, направленными на выявление неосознанных реакций. Для сравнения, осознанные всегда находятся под контролем. К примеру, если спросить у кого-нибудь: «Вы – расист?», – то последует ответ: «Нет, конечно». Но если подобный вопрос завуалировать в тексте, вроде бы не имеющем никакого отношения к теме дискриминации, то результаты подобного опроса могут быть весьма неожиданными и впечатляющими. Приведу в качестве примера текст, описывающий проблемную ситуацию: «В кассе супермаркета обнаружена крупная недостача денег. Известно, что в эту смену работали три кассирши, две из которых – местной национальности, а третья – недавно прибывшая в страну эмигрантка». Далее психолог просит участника эксперимента представить, что он оказался на месте директора супермаркета, которому необходимо выяснить, что же на самом деле произошло, и прокомментировать, на кого из указанных кассирш в первую очередь пало бы его подозрение. Таким образом, негативное отношение к представителям другой национальности выявлялось не напрямую, а косвенно, в контексте беседы на тему воровства. Как правило, тестируемые не догадывались о том, что этот вопрос направлен на выявление у них расистских тенденций, поэтому не испытывали психологического неудобства, указывая на эмигрантку в качестве главной подозреваемой. Добавлю, что данные этого эксперимента, проведенного в своё время психологами, позволили выявить у большей части его участников наличие расистских предрассудков.
Применяемый мною психологический приём тоже основывался на принципе неосознанных реакций и, надо заметить, доказал свою эффективность во всех европейских коллективах. На практике это выглядело так. Заступив на новое рабочее место, я сообщала о себе коллективу две разные новости, одна из которых имела ярко выраженный позитивный характер, а другая, наоборот, негативный. Хорошей новостью могло быть приобретение какой-нибудь красивой и полезной вещи, удачно проведённые выходные дни, интересная поездка, и т.д., комментируя которую, я следила за эмоциональной реакцией своих новых сотрудников и сотрудниц. Если кто-нибудь из них начинал морщить лицо в недовольной гримасе, то меня это настораживало. Как вы понимаете, описываемые мною факты не всегда отличались достоверностью, поскольку служили лишь для выявления потенциальных врагов. Наблюдение за реакцией своих коллег по работе мне помогало обнаружить тех, кому из них я сразу не пришлась по душе. Ведь ненависть, как и любовь, столь же мощна и взрывоопасна, к тому же часто зарождается в человеческих сердцах с первого взгляда, поэтому игнорировать этот факт по меньшей мере не предусмотрительно. Некоторое время спустя я описывала негативное событие своей жизни и наблюдала за эмоциональной реакцией коллег по работе. Это могла быть потеря чего-нибудь ценного, внезапная поломка автомобиля, разболевшийся зуб, и т.д. Если, услышав об этом, у кого-нибудь из сотрудников прорывалась злорадная улыбка, то это являлось для меня мотивом, чтобы всерьёз насторожиться. В итоге я мысленно благодарила новых коллег по работе за проявленную откровенность, а сама делала соответствующие выводы. Выявив у кого-то негативное к себе отношение, в дальнейшем я старалась общаться с этим человеком с изрядной долей осторожности.
******
Вышеописанная техника, в том числе, дала результаты на курсах воспитателей групп продлённого дня. В первые дни я протестировала своих коллег и заметила, что Маримар меня за что-то сильно недолюбливает. Понимая, что самым умным с моей стороны будет: постараться избежать конфликта, я приготовилась свести общение с ней к минимальному, как вдруг она пошла на меня в атаку. Бурлящая в ней агрессивность по отношению к людям другой национальности, вкупе с выраженным бескультурьем, не замедлили проявиться. Произошло это на одном из занятий, когда нас попросили письменно изложить своё мнение по какой-то педагогической теме, а затем обменяться листками с сидящими рядом соседями. По стечению обстоятельств моей соседкой стала Маримар, поэтому мне достался её листок, а ей – мой. Слушатели курсов стали по очереди подниматься со своих мест и зачитывать вслух взятые друг у друга письменные изложения, а потом я озвучила пару фраз скудного содержания, написанные моей соседкой. Сразу после этого со стула поднялась Маримар с моим листком в руке и заявила: «А тут ничего нет». «Как это ничего?!» – возмутилась я. Не понимая, что происходит, преподаватель подошёл к Маримар и вырвал у неё из рук мой лист. Бегло пробежав по нему глазами, он осадил лгунью: «Маримар, ты что, не в себе? Да тут целый лист исписан! К тому же всё со смыслом и по существу». Маримар метнула в мою сторону полный ненависти взгляд и, опустив голову, забубнила: «Я… когда её лист, подумала… эта русская сумела столько написать по теме, а я почти ничего… У неё вышло, а у меня нет… Это неправильно, это несправедливо, этого не должно быть! Она не может быть лучше меня! Ведь она же из этих, как их там… приезжих голодранцев, она же эмигрантка!»
После этого инцидента Маримар уже не пыталась скрыть разгоревшейся по отношению ко мне лютой ненависти. Данную ситуацию усугубило еще и то, что она взяла на себя роль группового лидера. Впрочем, в этом не было ничего странного, поскольку в коллективах людей с минимальным уровнем образования, как правило, лидером становится тот, у кого запасы наглости и ярости оказываются поистине безграничными. Такого типа предводители не ищут поддержки у остальных членов группы, а авторитарно выдвигают себя на эту роль сами, поддерживая свою репутацию постоянными конфликтами с кем бы то ни было. В то же время не думаю, что среди слушателей курсов кто-то по-настоящему боялся Маримар. От неё просто-напросто отмахивались как от назойливой мухи, за исключением тех ситуаций, когда свою неуёмную агрессию она выплескивала в мою сторону. Тогда весь коллектив будущих воспитателей продлёнки единогласно поддерживал Маримар, что бы она ни вытворяла, а основанием этому служил один-единственный фактор: моё неевропейское происхождение. С точки зрения психологов, подобное поведение объясняется коллективным инстинктом, или попросту – «стадным чувством». Стараясь сохранить внутригрупповую идентичность, пассивное большинство следует за лидером либо активной частью группы, ее меньшинством, и действует в их интересах. Множество раз испытав на собственной шкуре проявления дискриминации по национальному признаку, я не могу дать этому оправдания, а, вспоминая следующую историю, у меня до сих пор мурашки ползут по коже.
В тот день преподаватель по имени Мартин решил обучить нас простейшей технике скалолазания, и на помощь ему пришли устроители курсов: Марк с Эрнестом. Некоторое время они по очереди нас страховали, а затем доверили это нам самим. После того, как я несколько раз вскарабкалась по импровизированным горным выступам, благополучно добравшись до самого верха, на мою долю выпала участь страховать Маримар. Первые несколько минут она упорно не желала лезть на тренировочную стену, мотивируя это тем, что я не устраиваю её в качестве страховщицы. «С русской внизу я наверх не полезу! – тыча в меня пальцем, истошно вопила Маримар. – Не хочу, чтобы она меня страховала! Вдруг она отпустит верёвку и нарочно меня уронит!» Переглянувшись между собой, оба шефа принялись её уговаривать: «Чего ты испугалась? Разве можно так нервничать по пустякам?! Какая разница, кто тебя внизу подстрахует?» «Эта русская обязательно меня уронит! Вот увидите! И я переломаю себе все кости!» – не унималась Маримар. Наконец Эрнесту надоела её истеричность, и тогда с упрашивающего тона он перешёл на твёрдый, приказав ей лезть наверх, а я осталась стоять внизу, крепко удерживая страховочную верёвку, на которой она висела. Недовольно запыхтев, Маримар начала карабкаться по стене, неумело цепляясь за выступы и через каждый второй соскальзывая вниз, и всё это время сыпала в мою сторону угрозами: «Слышь, ты, русская, если выпустишь верёвку, я тебе морду расквашу! Ты меня поняла?! Я тебя урою! Я тебя с говном смешаю! Только попробуй меня уронить, эмигрантка сраная!» Я с трудом сдерживалась, чтобы не ответить ей так, как она того заслуживала. Хоть и раньше Маримар отпускала в мой адрес обидные комментарии, однако, до такого откровенного хамства дело ещё не доходило. Немного поразмыслив, я решила, что будет лучше, если ей сделает замечание кто-то из преподавателей. Ведь им, как говорится, сам бог велел принять в происходящем должное педагогическое участие. Не сходя с места, я попыталась установить визуальный контакт с шефами курсов, выразительной мимикой лица ища у них защиты от потока сквернословия, исходящего от Маримар. Но все они разом от меня отвернулись, сделав вид, что не слышат её слов.