Страница 14 из 70
Материальное положение Агаты не внушало никаких опасений, однако, крестьянское скопидомство было у нее в крови. Помимо доходов, получаемых от активной сельскохозяйственной деятельности и продажи товаров в двух торговых точках прибрежного городка, ей принадлежал огромный двухэтажный каменный дом, первый этаж которого отводился под отель для курортников. В летний период ни один из его номеров ни дня не пустовал, что благоприятным образом сказывалось на пополнении кошелька моей начальницы. Как бы то ни было, но Агата тратила деньги лишь на самое необходимое, откладывая все остальное на пресловутый чёрный день, который представлялся ей чем-то вроде внезапного торнадо или цунами. Хотя при таком варианте развития событий вряд ли лежащие на банковском счету средства смогли бы её спасти. Однажды я поинтересовалась, была ли она замужем и планировала ли когда-нибудь обзавестись потомством. «Да что ты! Какие дети?! – всплеснула Агата руками. – Знаешь, сколько на них денег нужно?! Мы и кошки-то с матерью дома не держим. А зачем? Если мышей нет, то какой смысл её заводить?»
Однажды степень серьёзности отношения Агаты к денежным средствам мне довелось ощутить на собственной шкуре. Произошло это в первых числах сентября после того, как работники бухгалтерии выплатили мне зарплату за предыдущий месяц. Поскольку в августе я была вынуждена трудиться в официальные праздники, то по закону часы, отработанные в эти дни, считались сверхурочными и оплачивались отдельно. Исходя из этого, бухгалтер добавила к моей обычной зарплате ещё двадцать евро. Вечером того же дня Агата с перекошенным от злобы лицом появилась на пороге магазина и, приблизившись ко мне вплотную, протянула бухгалтерскую квитанцию: «Вот, смотри! Тоже мне бухгалтерия! Они тут тебе неправильно насчитали, лишних аж двадцать евро добавили. Так что теперь ты должна мне эти деньги вернуть». Я удивилась: «Не понимаю, о какой ошибке ты говоришь?» «Ну вот же! – не унималась Агата. – Ты что? Не видишь?», – и ткнула пальцем в указанную на квитанции сумму в двадцать евро. Я возразила: «Нет тут никакой ошибки! Ведь я же в праздничные августовские дни не дома сидела, а у тебя в магазине работала. Так или нет? Смотри, здесь чёрным по белому написано: “за сверхурочные часы”». Услышав это, моя начальница побледнела, сжала кулаки и затопала ногами: «Да как ты смеешь?! Ты что, не в себе?! Я тебя не на такую зарплату нанимала, а на двадцать евро меньше! Сейчас же верни мои деньги!» Покупатели, ставшие невольными свидетелями этой сцены, между собой переглянулись и как по команде покинули помещение магазина. Честно сказать, реакция Агаты возмутила меня настолько, что, совершенно не задумываясь о последствиях, я попыталась её пристыдить: «Неужели тебе так важны эти несчастные двадцать евро? Да я каждые пятнадцать минут в твоём магазине продаю товаров на сумму, большую этой». Тогда нотки разъярённого зверя в голосе Агаты сменились на неподдельный драматизм. Вытянув руку вперёд, она затрясла у меня перед носом квитанцией: «Что же мне теперь делать?! Кто мне это вернёт?! Кто?!» Окончательно устав от этого дикого и непонятного мне театрального представления, я подошла к своей сумке, достала из кошелька купюру в двадцать евро и протянула её Агате: «На, возьми! А не то тебя еще не дай бог инфаркт хватит!» Начальница вырвала у меня из рук деньги и затолкала их себе в бюстгальтер, после чего в считанные секунды пришла в себя и вышла из магазина. Вскоре моя трудовая деятельность по контракту подошла к концу, и я навсегда распрощалась с Агатой.
******
Иногда туристы, посещающие европейские государства, ошибочно полагают, что местные жители говорят всего на одном языке. Хотя в отдельных случаях так оно и есть, тем не менее, во многих европейских странах, помимо основного языка, существует ряд других – регионального происхождения и назначения. Страна Вечного Праздника не была исключением из этого правила, однако, её лингвистическое многообразие представляло собой не столько отдельные языки, сколько различные формы официального языка страны. В одном регионе этого государства местные жители не произносили окончаний слов, в другом, наоборот, буквально в каждое слово вклинивали дополнительные согласные, в третьем – переиначивали приставки и окончания. Кроме того, им были свойственны интонационные и ритмические особенности. В некоторых областях звучание речи было сродни пению птиц, в других напоминало жевательный процесс, чеканящий марш, застывшую на заунывной ноте скрипичную музыку и прочие интонационные аналогии. Все эти языковые варианты, существовавшие на территории одного государства, при сопоставлении друг с другом звучали настолько странно, что даже местные лингвисты не осмеливались назвать их диалектами. Место моего проживания – посёлок Перепёлки – не входил в состав двуязычных регионов. Все его жители общались между собой только на официальном языке Страны Вечного Праздника. По правде говоря, я была этому рада, так как предыдущие годы, проведённые в другом европейском государстве, мне пришлось потратить уйму сил и времени на освоение языка регионального назначения, который впоследствии мне нигде и никогда не пригодился.
Впрочем, у данной проблемы была и обратная сторона медали. Как это ни парадоксально звучит, но в регионах с местными языками коренное население относилось к эмигрантам намного дружелюбней, нежели в регионах с одним официальным языком и единой национальной культурой. Как правило, эмигрант, попавший в среду с двумя языками (основным и локальным), понимал, что их изучения ему не избежать, равно как и типично эмигрантских видов работ с мизерной оплатой труда. Абсолютно в любом возрасте он приступал к их изучению и несколько лет спустя демонстрировал отличные результаты. За это коренное население небольших регионов эмигрантов ценило и уважало. Для сравнения, любой житель их же страны, перебравшийся из столицы в маленькую деревеньку, даже прожив там несколько десятилетий, не стремился общаться с местными на их языке. Не то чтобы освоить его представляло чересчур сложную задачу, а просто не было желания, и всё. Зато у эмигрантов оно было, вкупе с упорством и трудолюбием.
Вместе с тем, невозможно не упомянуть о другом нюансе. Зачастую эмигрант, овладевший двумя языками: основным и локальным – становился марионеткой в руках населения такого региона, и оно без зазрения совести принималось манипулировать им в ходе политических дебатов. Благодаря эмигрантам-полиглотам у представителя мелкой народности появлялся повод прокричать с трибуны парламентского заседания: «Как вы смеете сокращать средства на региональное языковое развитие, когда даже эмигранты из бывшего СССР, Азии и Африки говорят на нашем языке! Да с каким удовольствием! Сразу видно, что они стремятся влиться в наш народ. К вашему сведению, эмигранты приняли и полюбили нашу культуру, как свою, а некоторые из них даже ещё больше своей собственной, а вы, здесь, в столице, до сих пор этого не понимаете!» Стоп, уважаемые парламентарии! Позвольте возразить. Да, действительно, большинство эмигрантов относятся к европейским традициям с должным уважением и старательно изучают новые языки, но происходит это вовсе не потому, что они считают другую культуру приоритетней или любимей своей. Просто-напросто у эмигранта нет другого выхода. В чужой монастырь со своими законами не лезут, поэтому хочешь – не хочешь, а приходится нашему брату к новым условиям жизни приспосабливаться.
******
Справедливости ради замечу, что жители Страны Вечного Праздника использовали в своих целях не только эмигрантов, освоивших региональные языки. Как известно, парламентом этого государства были узаконены однополые браки. Если раньше европейцы были наслышаны о мужчинах-геях, то появление представительниц слабого пола, во всеуслышание заявивших о своей неординарной сексуальной ориентации, сначала повергло общество в шок, а потом все кому не лень принялись извлекать из этого для себя пользу. «Интересно, какую?» – спросите вы. А разную. К примеру, чтобы сослуживцы мужского пола оставили женщину в покое. Как известно, факт приставаний шефа к своей секретарше далеко не единичен. Да и вообще ни одна женщина не застрахована от «рукастого мужичка», сидящим за соседним столом в офисе (прошу не путать с рукодельным!) и при каждом удобном случае пускающим в ход свои длинные и волосатые «щупальца». А потому не лишним будет поблагодарить дорогих лесбиянок за то, что именно они подсказали остальным представительницам слабого пола достойный выход из положения.