Страница 11 из 135
– Сорок талантов?! – лицо Антигона вытянулось от изумления, – и Парменион не хватился пропажи?
– Судя по всему – нет. Раз мы ещё живы. Те сундуки, которые он тащит в Македонию, почти не облегчились. Филипповы полновесные золотые статеры там только сверху, а под ними свинцовые снаряды для пращей. Ну, кое-где просто камни навалили.
Стратег хотел возмутиться столь наглым грабежом, но вовремя опомнился. А почему, собственно, царская казна должна доставаться Пармениону?
Сорок талантов серебра... Антигон заглянул в смеющиеся глаза Птолемея и понял, что уже не очень хочет присягать новоявленному царю. Гарпал, звякнув ключами, отпер ближайший сундук. В тусклом свете факела блеснули новенькие тетрадрахмы с профилем Александра.
– Зачем вы их в подвал стаскали? Не вечно же в Лампсаке сидеть. А если придётся быстро убираться отсюда? Как такую тяжесть наружу быстро вытащишь?
– Надёжнее тут, – сказал Гарпал, – меньше глаз и разговоров.
– Кто ещё знает?
– Немногие, – ответил Птолемей, – Селевк, Леоннат, Неарх. По очереди охраняют.
– Больше никто? Не доверяете товарищам?
– Не доверяем, – согласно кивнул Гарпал.
– Пердикка тоже не знает? Он же вроде у вас тут главный.
– Ты у нас главный, Антигон, – нарушил молчание Селевк, покосившись на Птолемея.
Тот и ухом не повёл.
– Мутит чего-то Пердикка, – сказал Гарпал, – мечется. И то ему надо и это. К Пармениону не хочет, хочет к Антипатру, к Олимпиаде поближе. Всё надеется на что-то. Уж два года прошло, как голубку нашу замуж выдали, а он всё вздыхает. Думает, Олимпиада ему Клеопатру отдаст. Ага, только все и ждали худородного любовничка с распростёртыми объятьями.
– Из-за Клеопатры? – Антигон поскрёб подбородок, – ну, он не совсем дурак. Я бы сказал, что сейчас высока вероятность того, что Олимпиада уберется в Эпир. С Парменионом ей точно нечего ловить. Если Пердикка хочет быть при Олимпиаде... Логично рассуждает, коли так. Ну, с недоверием понятно. Он эти деньги царице-матери с поклоном поднесёт, только бы ему дали, чего вожделеет.
– Вот и мы так рассудили.
– А Гефестион? – Антигон посмотрел на Птолемея, – кстати, ты ни разу не упоминал его. Где он?
Птолемей посерьёзнел.
– Рядом с царём.
– С Парменионом?.. – удивился стратег и осёкся, поняв, что означали слова Лагида.
Гарпал покачал головой.
– Мы собирались отвезти Александра в Илион, похоронить рядом с курганом Ахилла. Он бы хотел этого. Но пехота воспротивилась. Что им какой-то Ахилл... – мрачно сказал Птолемей, – Прах Александра должен упокоиться в Эгах, в гробнице царей. Костёр сложили больше, чем у Филиппа. Гефестион лично возложил тело царя на вершину, а спускаться не стал. Достал меч и...
– Понятно...
– Урну с прахом Парменион забрал с собой. Но внутри не только прах Александра, они там оба. И в Аиде не разлучатся.
Некоторое время все молчали, рассматривая сундуки, потом стратег поднял глаза на Гарпала.
– Ты сказал, что золото оставили Пармениону. Почему не серебро?
– Это очень интересный вопрос, – вместо казначея ответил Птолемей.
– "Филиппики" серебром по весу оцениваются, как один к двенадцати, – объяснил Гарпал, – его, Филиппа, серебром, не афинским. Александр отчеканил свои тетрадрахмы немного тяжелее. Понимаешь?
– Нет, – совершенно искренне ответил Антигон.
– Эти монеты, – Гарпал зачерпнул горстью несколько блестящих кругляшей, – дороже эллинских, тех, что мы заняли в храмах и у богатейших ростовщиков Афин и Коринфа. Заёмные деньги мы потратили, а свою чеканку приберегли. У персов монета золотая. Мы рассчитывали на то, что когда возьмём все сокровища Азии, золото упадёт в цене.
– А серебро вырастет! – подхватил Птолемей, – теперь понял?
Антигон медленно кивнул. До него действительно начинало доходить, куда ведут эти плуты.
– Но мы не взяли сокровища Азии, – сказал стратег.
– А вот тут возникает самый главный вопрос, – хитро прищурился Лагид, – чего ты хочешь, Антигон?