Демоны внутри

      После уроков в пятницу, переодевшись и прихватив всё необходимое, я зашла к тёте в комнату и застала её за сборами.

      — Не бывает бывших охотников, моя милая, — в сотый раз повторила мне тётя Маргарет свою любимую фразу, проверяя документы на винтовку и лицензию на рыбную ловлю. Для неё это в буквальном смысле праздник: возможность вступить в схватку с диким зверем, проверить свою ловкость, удачу и умения, при этом не ставя под удар остальных.

      Оружие на территории школы разрешалось носить только охране, поэтому мы, как обычно, заедем домой в Атланту, к пожилой матери Маргарет — Лауре Дэвис, к слову, тоже охотнику, пребывающей сейчас на заслуженной пенсии. Лаура не отличалась разговорчивостью, поэтому отношения у неё с остальными членами семьи были более чем прохладными. Это было одной из причин, по которой мы редко у неё гостили. Хотя у каждого из нас было по собственной спальне в большом родительском доме практически в центре города. Дольше чем на неделю мы там не задерживались. Тем более, у Лауры были наняты две горничные, которые всячески помогали ей с поддержанием чистоты в доме. Съезжать в жильё меньшего размера она категорически отказывалась, ссылаясь на то, что ещё не немощная старуха и может сама подняться на второй этаж. Правда, всё чаще она ходила с тростью.

      — Заедем по дороге к маме, возьму Рэни, — убедившись, что с документами всё в порядке, тётя убрала их в свой небольшой походный рюкзак. У любого, кто бы увидел её сейчас, возник бы некоторый диссонанс. Всегда одетая в строгий костюм, с аккуратно уложенными рыжими, как у Анны волосами, сейчас она не походила на себя саму: в леггинсах камуфляжной расцветки, футболке с оленем, кроссовках. Волосы небрежно собраны в пучок. В глазах блестел огонёк азарта и предвкушения, который проявлялся крайне редко, в связи с загруженностью на работе. Казалось, что она помолодела на десяток лет.

      Рэни, к слову, звали… кхм… винтовку Remington 870.

      — Ладно, пойдём, — тётя закинула рюкзак на плечо, подхватила спортивную сумку. И двинулась к выходу из своей квартиры в общежитии. — Ты точно всё взяла?

      — Да, конечно. Я ж не первый раз еду, — пожала плечами я, выходя за ней в коридор и наблюдая, как Маргарет закрывает дверь на ключ. Просто так получилось, что все, что могло бы мне понадобиться, уместилось в рюкзак. Сейчас я была одета уже вполне подходяще для прогулки по лесу, а в рюкзаке лежала сменная одежда. Впрочем, учитывая, что я собираюсь принимать во всём мероприятии участие как сторонний наблюдатель, то мне навряд ли понадобится переодеваться. Если честно, то я больше переживала, что могу забыть зарядку от телефона, чем пару запасных носков.

      — Говорят, что в этом году много рыбы. Можешь рыбачить прямо с причала, — попробовала заинтересовать меня тётя, но я снова пожала плечами. Никогда не испытывала страсти к рыбной ловле и охоте. Даже Анна с большим рвением вытаскивала очередную форель из воды. — Да и некоторые преподаватели тоже там будут. Думаю, что скучать тебе не придётся.

      — Зашибись, — проворчала я. — Вот уж радость — выходные с преподавателями. В школе мне их мало, что ли?

      — Ну, думаю, мы найдём, с кем тебе поговорить. Во всяком случае, тебя ожидает приятный сюрприз, — туманно намекнула тётя и хихикнула.

* * *

      Я ошарашенно переводила взгляд с Асмодея на Марбаса и обратно. Присутствие библиотекаря рядом с машиной тёти ещё как-то можно было объяснить, хоть и с натягом. Но вот этот псих вообще не вписывался в происходящее никаким боком. Особенно бросалось в глаза его внешность: волосы неожиданно были тёмно-каштановыми, а глаза серо-зелёными. Даже про уши не забыл. Выдавал его прежнего всё тот же шрам.

      — Марк, — Марбас протянул мне руку, видимо, называя имя, с которым следует к нему обращаться.

      — Э-э-э… — только и смогла выдавить из себя я, всё ещё не понимая, что происходит.

      На помощь пришла тётя Маргарет, появившись за спинами у падших с ещё одной сумкой, в которой, по всей видимости, лежали какие-то документы и ноутбук. Мне она дала ключи и отправила ждать у машины, а сама же тем временем отлучилась в кабинет:

      — О! Роберт, ты решил взять племянника?! Здравствуй, Марк. Как дела? — к моему удивлению, она повела себя так, словно знала о существовании этого существа ранее.

      — Здрасте! Нормально, — отозвался Марбас, правда, без энтузиазма в голосе, сокращая количество слов до минимума.

      — Племянника? — переспросила я, снова переводя взгляд с библиотекаря на самозваного родственника.

      — Двоюродного. Его отец попросил за ним приглядеть, — в подтверждение своих слов Асмодей положил руку на плечо Марбасу и с силой сжал так, что тот едва заметно оскалился. Неожиданное самообладание оказалось недолговечным. — Он бывает вспыльчивым, но думаю, вы подружитесь, мисс. Если будет плохо себя вести, то сразу говорите.

      Помедлив, я кивнула. Два дня в лесу, в компании двух падших, один из которых конченый садист — это немного не тот отдых, на который я рассчитывала, если честно. Не хватало только, чтобы они с нами под одной крышей жили. Ранее предложение провести выходные с несколькими преподавателями казалось привлекательнее и жизнерадостнее. Да хоть весь учительский состав школы, только не эти двое!

      — Ладно, пока Анна собирает свои лучший выходной туалет, предлагаю загрузить в машину все вещи, — хлопнула в ладоши тётя.

      Станиславский согласно кивнул и открыл багажник.

      — Как будем грузить? Нас сейчас пятеро едет, но я правильно понял, что ваша дочь хочет взять ещё друга с собой? — поинтересовался он, стараясь, между тем, не встречаться со мной взглядом. Видимо, чувствовал, как сильно я их всех ненавидела.

      Анна, как выяснилось, пригласила с собой одноклассника, с которым, как я поняла, она встречалась. Кое-как мы смогли прийти к решению, что сейчас загружается только половина багажника, оставляя одну спинку кресла поднятой, чтобы, когда мы заедем за парнем сестры, кто-нибудь сел позади, на третий ряд.

      Марбас, не говоря ни слова, уселся на заднее сидение, надел наушники и старательно сделал вид, что он не с нами. Молчание с его стороны меня несказанно радовало. Я закинула рюкзак в багажник и села рядом с падшим, отгораживая его таким образом от Анны, которая, впрочем, где-то затерялась. Надеюсь, что её не погребло под завалами одежды из шкафа.

      — Эй, — я осторожно ткнула пальцем в локоть Марбаса. Тот передёрнул плечами, но даже не посмотрел на меня. — Учти, одна выходка с твоей стороны — и я всё расскажу сам знаешь кому.

      — Захлопнись, Казадор, — пробурчал он в ответ. — Иначе тебе придётся рисовать ему картинки, чтобы объяснить, что произошло.

      Асмодей, тем временем, неожиданно сел на водительское сидение, отрегулировал руль и кресло под себя, поправил зеркало заднего вида. Потом повернулся к нам.

      — Я повторяю правила, на всякий случай, — он посмотрел на нас поверх очков. — Не пить, не курить, не ругаться, не драться, не домогаться.

      — Дрочить хоть можно? — рыкнул Марбас, явно борясь с желанием не врезать ему в нос.

      — В темноте, под одеялом, предварительно помыв руки… Хоть до полусмерти. Ещё разрешаю дышать и изредка ковыряться в носу, если возникнет необходимость, — без тени улыбки отозвался библиотекарь. — Если с Нозоми что-то случится или она на тебя пожалуется — пеняй на себя. Аналогично и со всеми остальными сотрудниками базы и отдыхающими. В особенности с семьёй Дэвис.

      Парень что-то проворчал в ответ, Асмодей хотел было переспросить, всё ли понятно демону болезней, но в этот момент подбежала запыхавшаяся Анна с сумкой наперевес.

      — Всем привет, с кем не виделась! — нарушила она относительную тишину своим радостным возгласом. Машина качнулась от того, что девушка швырнула в багажник свою сумку. Тётя Маргарет закрыла заднюю дверь и пошла садиться на переднее сидение рядом с библиотекарем. Анна плюхнулась подле меня. — О! Приветик! А ты кто?

      Марбас удостоил её таким взглядом, что улыбка мгновенно улетучилась с лица сестры. Во взгляде падшего читалось всё: и желание убийства, и звериный голод.

      — Это Марк, племянник Роберта, — объяснила тётя, доставая ноутбук. Видимо, собиралась закончить работу по дороге. — К слову, Роберт, в прошлый раз он… Употреблял алкоголь. Для его возраста, тем более в присутствии взрослых — это несколько вызывающий поступок. Я понимаю, что это дело его самого и его семьи, но если можно, пусть он воздержится от подобного в присутствии девочек.

      Асмодей завёл двигатель и начал выезжать с парковки, поэтому ответил только тогда, когда машина покинула территорию школы.

      — Он взялся за ум. Во всяком случае, его отец, — на последнем слове Станиславский сделал отчётливое ударение, явно намекая Марбасу, что его ждёт, если тот ослушается, — мне обещал, что сейчас он разве что курит иногда.

      — Сигареты тоже плохо, — покачала головой тётя и обернулась на нас. — Марк, зачем ты портишь себе здоровье? Неужели ты думаешь, что, ведя такой образ жизни, будешь выглядеть взрослым?

      Марбас горестно вздохнул, показывая, что вроде как сожалеет, однако я чувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не свернуть шеи всем, кто находится в машине. Молча выкрутил громкость на телефоне до максимума так, что отдельные звуки доносящиеся из наушников были слышны всем, показывая, что продолжать это разговор совершенно не намерен. Для нашего же блага.

      — Не обращайте внимания на него. Все его выходки — моя головная боль, а не ваша, — подбодрил нас Станиславский, выезжая на двадцатое шоссе. — Я уже сказал — если что-то натворит, то говорите. В целом же он не опасен, хоть и невоспитанный мальчишка.

      Тётя ещё раз посмотрела на демона, сидящего по левую сторону от меня, — тот демонстративно отвернулся к окну, — покачала головой и вернулась к работе за ноутбуком. Судя по понёсшемуся из динамика сигналу, ей как раз пришло письмо.

      — Ах, точно! — она протянула руку к экрану навигатора и перестроила маршрут. — Надо заехать к маме!

      Мне показалось, что Станиславский вздрогнул и нервно сжал пальцами руль, но, видимо, только показалось, потому что через мгновение он, как ни в чём не бывало, вёл светскую беседу с тётей на тему состояния дорог.

      Так как мать Маргарет жила в центре города, то было решено вначале заехать к ней, после заехать за парнем Анны, а потом уже наведаться в магазин с целью пополнения припасов и закупкой всем необходимым. Я последовала примеру Марбаса и слушала музыку, думая о чём-то своём. Сестра же снова вела переписку с друзьями. В общем, мы никак не мешали взрослым сетовать на качество жизни.

      — Приехали, первая остановка, народ, — подал голос Станиславский, когда машина затормозила у таунхауса, впрочем, мало кто его слышал. — Мне вас тут подождать, Маргарет?

      В его голосе прозвучали нотки мольбы. Он всегда немного побаивался Лауру. Учитывая его сверхъестественную природу, тяжело представить какую-то другую реакцию, кроме как инстинкт самосохранения. Но тётя шанса отсидеться не дала:

      — Поможете с принадлежностями, Роберт. Анна, Нозоми, идём, поздороваетесь с бабушкой.

      Сестра сию же минуту выскочила из машины, видимо, радуясь, что Марбас оказался от неё на большем расстоянии, чем был прежде.

      Бабушка Лаура открыла дверь самостоятельно и теперь хмуро разглядывала гостей в лице своей дочки и библиотекаря. Она была с меня ростом, да к тому же ещё и сутулилась, опираясь на трость, от чего казалась совсем уж крошечной. Её лицо покрывали морщины, волосы, некогда русые, были заплетены в косу, уложенную в причёску и заколотую длинной шпилькой. Со зрением у неё были проблемы, поэтому она носила очки с очень толстыми линзами, от чего её глаза выглядели неестественно большими.

      Марбас, который решил, наконец, проявить хоть какое-то подобие галантности, открыв дверь и выпуская меня, неожиданно нервно втянул воздух, словно кого-то учуяв. Это не осталось для меня незамеченным.

      — Ангелы? — шёпотом спросила я, оглядываюсь по сторонам, но преимущественно на крыши окружающих нас домов.

      — Хуже. Лаура Дэвис, — отозвался демон, косясь на мать Маргарет. — Я кретин. Девчонка, я остаюсь тут. В этот дом ни ногой.

      — Что? Почему? — я наблюдала, как Марбас начал копаться в своём рюкзаке, а после, достав кепку, быстро надел её, опуская козырёк на лицо.

      — Будет время и желание получить от Лулу по морде, спроси, откуда у неё на заду шрам в виде подписи падшего.

      Судя по тому, что демон едва заметно усмехнулся, это было его рук дело.

      — Лулу? — переспросила я, с трудом переваривая новую информацию. Они знакомы? Сомневаюсь, впрочем, что эта тёплая и светлая дружба. Скорее попытка одной прикончить другого, а Марбас по какой-то причине её не добил. — Шрам?

      — Лет пятьдесят назад… Пересеклись. Я куда популярнее, чем ты думаешь. Почти всем охотникам есть за что меня ненавидеть, даже тебе, — он плюхнулся обратно на сидение, покопался в кармане рюкзака и достал на свет пачку сигарет. Вытащил одну, задумчиво покрутил в пальцах, сунул в рот, но зажигать не стал. Видимо, всё ещё помнил, чем ему грозит неповиновение. — Пиздец, докатился…

      Я наблюдала за Анной, которая уже успела обняться с бабушкой и теперь они вчетвером прошли в дом, не дожидаясь меня. Отношения с Лаурой всегда были у меня более чем натянутые — она открыто называла меня проклятым ребёнком и сторонилась.

      — Нет ничего хуже, когда ты как какая-то крыса вынужден скрываться ото всех, оборачиваясь на каждый шорох. Представляю, каково Велиалу, — донёсся до меня вздох Марбаса. Мы встретились взглядами. — Гордость, девчонка. Когда ты такой старый, то подобное буквально растаптывает самооценку.

      — Но ты ведь наёмник, — пожала плечами я. — Какая тебе разница, кому служить?

      Демон хмыкнул и покачал головой, мол, я непроходимо тупа, и захихикал. Нервно.

      — Когда я говорил, что «мои парни не против», это означает, что я не один такой. Думаешь, со мной бы церемонились, будь я последней вшивой шавкой Геенны? Хах! Казадор, ты реально дура! — он снова посмотрел мне в глаза. — Ассасины Геенны — это то осиное гнездо, которое лишний раз лучше не ворошить. Мы чистильщики, гончие псы, негласные палачи. Как хочешь, так и называй. Мы, конечно, ребята корыстные, но лучше нам дорогу не переходить. Самаэль этого не понял сперва, теперь поздно.

      — И что тебе пообещал Заган? — неожиданно для себя поинтересовалась я. Навряд ли речь шла о золоте и иных материальных благах. Судя по одежде, которую они носят, находясь среди людей, — с деньгами они трудностей не испытывали.

      — Тебе правда хочется это знать, Казадор? — губы демона тронула язвительная усмешка, от чего я поспешно отрицательно замотала головой. Ясно, ничего приятного для людей. Видимо, какие-то вещи, которые обычно запрещены, раз на это требуется разрешение короля.

      Выдохнув, стараясь отогнать от себя неприятные догадки на тему, что может грозить человечеству в случае, если Марбас и его друзья достигнут цели, я поплелась на встречу к Лауре, оставляя падшего в гордом одиночестве дожидаться нашего возвращения в машине. Вечер пятницы сопровождался оживлением на улицах: окончание рабочей недели, встреча с друзьями, прогулки, подготовки к выходным. От этого на улице было много народу, и Марбас не бросался в глаза.

      Вытерев ноги о коврик и толкнув незапертую дверь, я вошла в дом. Из гостиной на первом этаже доносилась приглушённая беседа Анны и Лауры. Асмодей стоял у лестницы, ведущей на второй этаж, и выглядел крайне настороженным. Мне казалось, что ещё мгновение, и он попросту уйдёт, даже не закрывая за собой дверь, но библиотекарь сдерживался. Он бывал тут как минимум раз в год, когда приносил тёте документы из школы во время её отпуска или больничного, и всегда выглядел так, словно вот-вот все узнают о его реальной природе.

      Завидев меня, он коротко кивнул и указал рукой на гостиную, видимо, намекая на то, что мне следует поздороваться и обменяться парой слов с бабушкой. Я последовала его совету.

      Лаура встретила меня ледяным взглядом, от которого у меня всё внутри сжалось. Она прекрасно понимала, чья кровь во мне течёт, а учитывая, что я пару минут назад узнала о её стычке с Марбасом, который даже страшно подумать, что с ней мог сделать, я чувствовала себя сейчас совсем не в своей тарелке, будто бы сама была виновата в этом. Охотники ненавидят демонов, а для них я ничуть не лучше демона. Это не прихоть и желание отыграться на ребёнке, это страх, что всё может выйти из-под контроля и ещё неизвестно, как кровь себя проявит.

      — Добрый вечер, — поздоровалась я, с трудом проглатывая липкий комок страха, который образовался в горле.

      Лаура продолжала меня разглядывать так, словно видела первый раз в жизни.

      — Я пойду помогу Маргарет, — продолжила я, решив, что от того, что я исчезну из гостиной, нам обоим станет только лучше.

      — Ты изменилась, — эта фраза заставила меня замереть, уже стоя в дверях комнаты. Я боялась обернуться. Лаура чувствовала что-то, и это не закончится добром, если она узнает, что именно со мной не так. — Милая, — это обращение с её стороны всегда походило на пощёчину, потому что говорила она ледяным тоном, — в доме много всего хрупкого, ты поосторожнее.

      Кивнув, но не проронив ни слова, я как можно быстрее поднялась по лестнице, прислонилась спиной к стене, стараясь отдышаться. Лаура имела ввиду то, что дом, скорее всего, переполнен охранными заклятиями от падших, и она активирует их при первой же необходимости, если я сделаю что-то не так.

      — Нозоми? — из своей комнаты выглянула Маргарет и, завидев меня, едва не сползающей по стене, быстрым шагом подошла и обняла. — Она опять за своё?

      Я отрицательно покачала головой. Тётя в курсе, что Лаура не питает ко мне нежных чувств и лишь из-за того, что Маргарет мой опекун, а Анна меня обожает, до сих пор не вышвырнула за дверь.

      — Всё нормально, я привыкла, — отозвалась я, вдыхая запах духов тёти. Пачули и ваниль. Приторно сладкий и такой не свойственный для деловой женщины аромат. Вовсе не строгий, а немного озорной. Запах, который означал выходные. Как для людей запах ёлки и имбирных пряников символизирует Рождество, так для меня духи Маргарет символизируют каникулы.

      Маргарет поцеловала меня в лоб. Она уже не раз ругалась с матерью на тему её открытой брезгливости по отношению ко мне, но это, по всей видимости, было абсолютно бесполезно. Лаура, наученная жизнью, презирала демонов и всех, кто хотя бы вскользь мог попробовать встать на их защиту. Например, сатанистов. Вот уж кого она точно хотела отправить к Святому Петру, так это маленьких девочек и мальчиков, которые находят дьявола привлекательной особой.

      В целом, если так рассуждать, то Лаура была права в отношении ко мне. Особенно в моём нынешнем положении. Мне оставалось лишь молиться, уже без разницы кому: Богу или Дьяволу, лишь бы она не прознала, что натворила я и кто находится рядом со мной.

      Понурая, я взяла сумку с принадлежностями для рыбалки и несколько сложенных спиннингов, Маргарет же закинула на плечо чехол с Рэни и прихватила пару коробочек с патронами. Молча мы спустились на первый этаж. Асмодей выслушивал ворчание Лауры на тему, что он мальчишка, который зазнался, раз брезгует сидеть на диване в гостиной, ведь его пригласили присесть, и вообще зря она впустила его в дом, если он её не уважает. Падший смотрел на бывшую охотницу сверху вниз и нервно теребил край клетчатой рубашки, надетой поверх футболки.

      — Ба, ну не надо, — пыталась успокоить разбушевавшуюся старушку Анна. — Господин Станиславский и так стремается общаться с окружающими. Запугаешь его окончательно, он вообще не будет показываться на людях.

      — «Стремается»? Ты где таких слов набралась? — напустилась Лаура уже на внучку. — Тебя что, улица воспитывает, что ли? Маргарет! Займись Анной! Её речь небрежна. Ужасно! Ужасно!

      — Миссис Дэвис, она ребёнок. Это нормальное временное явление. Через год у детей изменится стиль речи и в моде будут иные выражения, — попробовал заступиться за мою сестру библиотекарь за что получил ударом трости по колену, охнул и едва не потерял равновесие, а схватившись за ушибленное место, получил ещё и по плечу. Не найдя ничего лучше, чем закрыть голову руками, библиотекарь замолк, сидя на полу. Лаура возвышалась над ним, явно борясь с желанием врезать ещё пару раз.

      — Мама! — Маргарет едва не перепрыгнула последние ступеньки и встала между старушкой и подчинённым. — Людей бить незаконно!

      — Очень жаль! — огрызнулась та. — Вам всем не помешала бы хорошенькая взбучка. Совсем от рук отбились.

      — Я, пожалуй, подожду вас в машине, если вы не против, — подал голос Асмодей из-за спины Маргарет. Я помогла ему подняться, и теперь он едва заметно прихрамывал, идя к выходу.

      — Я с ним! — вставила я, хватая у тёти патроны, сама же вручила библиотекарю спиннинги.

      Марбас сидел там же, где его оставили. Оценивающе окинул взглядом меня и Асмодея, отметил хромоту одного и бледность другого, хмыкнул, но от комментариев воздержался. Незажжённая сигарета всё так же была во рту, но Станиславский никак на это не отреагировал: молча прошёл мимо, открыл багажник и буквально швырнул туда всё, что мы прихватили из дома. Так же молча уселся на водительское сидение, пристегнулся и, наконец, с силой ударил кулаком по пассажирскому креслу.

      — Старая ведьма! — прошипел он, ловя на себе заинтересованный взгляд Марбаса.

      — Так это она тебя отпиздила? Я уж думал, ты с лестницы навернулся.

      Я снова села в середину, ведь Анна и Маргарет вот-вот вернутся.

      — Каждый раз как на казнь к ней иду. Клянусь книжным фондом Геенны, она чувствует! — Асмодей запустил пальцы себе в волосы и едва не застонал, видимо, плечо отозвалось болью. — Ты тоже, хитрая жопа, сразу сбежал, поджав хвост.

      — Меня она знает в лицо. Такого красавчика, как я, забыть тяжело. К тому же, Велиал наградил меня визитной карточкой, от которой не избавиться, — выдохнул Марбас, откидываясь на спинку сидения. — Что ты ей такого сказал, что она тебя стукнула?

      — Заступился за Анну, — ответила за Станиславского я. — Очень зря. Вам ли не знать, что Лаура не любит тех, кто пытается ей возражать.

      — Прям Велиал в юбке, — расхохотался Марбас, хлопая ладонью по спинке водительского кресла.

      — Очки целы, и на этом спасибо, — выдохнул Асмодей, наконец, оборачиваясь к нам. — Как вы, мисс?

      Я пожала плечами. Для меня подобное было нормой, и я уже привыкла к тому, что не хожу в любимчиках у бабули Лауры. К счастью, меня она никогда не била, видимо боялась, что я могу отреагировать, пробудив случайно в себе какой-нибудь демонический навык. А может, и просто брезговала ко мне прикасаться.

      — Марбас, — я посмотрела на падшего. — Что ты с ней сделал?

      Демон вытащил сигарету изо рта и снова усмехнулся, ведь он сразу понял, о ком я спрашиваю:

      — Ты действительно хочешь об этом знать? — поинтересовался он второй раз за вечер. — Не доросла ещё до этого возрастного ценза, солнышко.

      Я тяжело сглотнула. Изнасиловал. Как пить дай, изнасиловал.

      Завидев моё выражение лица, падший обнажил зубы:

      — Видишь, не такие уж мы и феи. Хоть я её и пощадил.

      — Пощада ли это? — тихо спросил Асмодей. — Унизил, растоптал, смешал с грязью. Это лишь ещё один способ издевательства — оставить жертву в живых, чтобы она помнила произошедшее и пыталась жить с этим дальше.

      — Ну, зато вон какой боевой выросла, — хмыкнул демон, снова зажимая сигарету губами.

      — Выросла? Это сколько лет ей было? — в ужасе посмотрела на него я. Что за чудовище сейчас сидит рядом со мной?

      Марбас задумчиво почесал подбородок, демонстративно сгибал пальцы, словно подсчитывая сколько лет минуло с того момента, что-то едва слышно пробормотал. Я неосознанно сжала ладони в кулаки. Меня начало трясти.

      — Десять, — наконец ответил падший, явно получая удовольствие от моей реакции. Он меня и пальцем ведь не тронул, а меня трясёт так, словно всё это произошло со мной. — Вообще я хотел поиграть с её братом, но его не оказалось дома. Уехал с отцом за мелкими демонами, которых я выпустил порезвиться в пригороде. А матушка была у подруги. Всего пара миль от ранчо, а уже столько проблем. Нам никто не помешал.

      — Заткнись, Марбас, — Асмодей резко развернулся и, извернувшись, схватил падшего за грудки. Мне казалось ещё чуть-чуть, и он попросту размажет его тонким слоем по дороге. Глаза на мгновение блеснули алым переливом — библиотекарь с трудом себя сдерживал.

      Почуяв, что запахло жаренным, Марбас попытался дать задний ход, ведь находясь так близко ко мне, он навряд ли сможет что-нибудь сделать для своей защиты, не травмировав меня:

      — Она сама попросила ей рассказать.

      — Заткнись! — повторил библиотекарь.

      Не хватало только, чтобы они сейчас начали выяснять тут отношения. А если пустят в ход ещё и магию, примут истинные облики, то проблем точно не оберёшься:

      — Господин Станиславский, — я схватила библиотекаря за руку, — он прав. Я сама виновата.

      — Она подтвердила свою вину, что тебе ещё надо, мразь ты очкастая! — зашипел падший в ответ, понимая, что Станиславского уже не остановить.

      Асмодей ничего ответить не успел, потому что дверь с пассажирской стороны открылась и в машину села раскрасневшаяся тётя Маргарет. Повисло неловкое молчание. Обычно тихий библиотекарь держит за грудки племянника, который в свою очередь сидит с сигаретой и всё это довершаю я, держащая Станиславского за руку, дабы он не начал бить своего лже-родственника.

      — Даже знать не хочу, чем вы тут занимались, — вздохнула она, отмахиваясь от нас, словно ничего сейчас не произошло. Видимо, разговор с матерью её окончательно вымотал.

      — Простите, Маргарет, — Станиславский снова сел ровно, и пригладил взъерошенные волосы. — Я разнервничался, ещё и Марк разошёлся не на шутку.

      — Конечно, чего мне не веселиться. В кои-то веке отхватил люлей от бабули, — расхохотался Марбас и тут же получил от меня подзатыльник, от чего выронил сигарету. — Ты охренела?

      — Чтоб не выделывался, — объяснила я, пожимая плечами.

      — Какого хрена ей меня бить можно, а мне её нельзя? — падший вцепился обоими руками в водительское кресло и тряхнул его, изображая обиду в голосе. – Эй! Роб! Эй-эй!

      — Потому что она девушка, — выдохнул Асмодей, который, в отличие от Марбаса, сейчас явно не играл, а действительно был уставшим.

      — Что за долбанный сексизм! Если пиздить, так всех!

      — МАРК!!! — хором прикрикнули на него Станиславский и Маргарет, что, наконец, заставило его замолчать. Теперь слышалось лишь недовольное сопение слева от меня.

      Анну дожидались в тишине. Вернулась она, в отличие от её матери, сияющая, как летнее солнышко: бабушка дала в дорогу домашнего печенья. Предложив его всем находящимся в машине, но неожиданно получив отказ, решила съесть всё сама.

      — Очень зря, кстати, не хотите попробовать. Вкусно, — отозвалась она, жуя уже пятое по счёту.

      Никто в этом не сомневался, но моё и тётино настроение было испорчено. Да и падшие остерегались Лауру, обходя, по возможности, за несколько кварталов. А принимать от неё гостинцы — это уже за всякие рамки.

      Мы едва не забыли заехать за Алексом. Парень дожидался нас, сидя на ступеньках родительского дома. Марбас молча перебрался на третий ряд сидений и развалился там, закинув ноги на вещи. Благодаря его росту такое было возможно, и дискомфорта он явно не испытывал. Я же заняла его место, давая Анне и её парню побыть ближе друг к другу.

      — Последняя долгая остановка на сегодня, — Асмодей затормозил около супермаркета. — Быстро закупаем всё необходимое и едем до озера, по возможности, без остановок.

      Все согласились с таким предложением, поэтому Алексу и Марбасу дали по корзинке, попросили сопровождать меня и Анну под предлогом выбрать себе всяческих снэков и сладостей на время пути и отдыха на природе. Сам же Станиславский с Маргарет взяли тележку и пошли в овощной отдел.

      Я, как стоило уже догадаться, осталась с Марбасом. Тот с грустью смотрел на холодильник забитый пивом, из-за чего мне пришлось схватить его за руку и потянуть за собой вглубь магазина. К моему удивлению он не сопротивлялся и последовал за мной, не проронив ни звука.

      Супермаркет был небольшим, поэтому некоторые товары лежали только на одной полке, а не во всю высоту стеллажа. Тут-то мой рост сыграл со мной в очередной раз злую шутку. Марбас стоял и наблюдал со стороны за моими потугами дотянуться до верхней полки за начос с паприкой.

      Наконец, я сдалась:

      — Помоги, что ли, — обратилась я к нему, но тот лишь пожал плечами в ответ.

      — Мне нельзя использовать силу, — Марбас подошёл ко мне и поставил корзинку на пол.

      — И что ты предлага-а-а-а-а… — я едва не завизжала, потому что демон развернул меня к себе спиной, обнял за талию и поднял над землёй.

      — Бери, что надо, — в его голосе не было ни нотки напряжения, так свойственного людям, которые поднимают что-то слишком тяжёлое. Я конечно, компактная и лёгкая, но и Марбас едва ли больше меня по всем показателям. — Или тебя вообще на плечи посадить?

      — Нет уж, спасибо, — я схватила три пачки начос и очень обрадовалась, когда падший опустил меня обратно на землю. — Я постараюсь выбирать что-нибудь не так высоко стоящее.

      Забросив чипсы в корзинку, я быстрым шагом пошла дальше, нервно оглядываясь по сторонам, пытаясь сосредоточиться на покупках. Наконец, я увидела пакеты с маршмеллоу. Надо взять две пачки больших и одну маленьких. Большие пойдут для жарки над огнём, а маленькие — для какао вечером.

      Я не заметила, как демон оказался у меня за спиной.

      — Это секундное соприкосновение тел, мне будет что вспомнить сегодня ночью, — услышала над ухом медовый голос Марбаса.

      Я глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться на его издёвки. Опять он меня провоцирует. Ему нельзя меня мучить физически, поэтому он делает это психологически, всячески играя на моих эмоциях. Садист. Самый настоящий. Любым способом хочет довести жертву до слёз.

      Неожиданно я почувствовала нечто. Словно дуновение ветерка около щеки. Тёплый. Но это был не секундный сквознячок, я понимала, что это что-то иное.

      — Опа! Раскусила, — присвистнул Марбас. — Кто так постарался?

      — А? — я непонимающе уставилась на демона.

      — Ну, реально дура ты, Казадор. Ты сейчас думала о том, что я мерзкий садист, и что я над тобой издеваюсь, лишь бы ты плакала.

      — Ты мысли читал?! — я снова едва удержалась от того, чтобы не повысить голос.

      Ещё один! У них это что, норма что ли? Сначала Асмодей, теперь этот ненормальный! Это не считая того, что Велиал вообще имеет на руках всю мою биографию и, как выяснилось, может с лёгкостью находить истории для моего унижения.

      — Я вполне себе нормальный, солнышко! — фыркнул Марбас, от чего получил от меня толчок в грудь, но схватил за руку и прижал к стеллажу, нависая надо мной.

      — Я всё Станиславскому скажу, — предупредила его я, хоть и понимая, что он всё равно ничего со мной не сделает. То ли пытается припугнуть, то ли сам борется со своей злостью, частично выпуская пар.

      — Кто тебе метку поставил?

      — Асмо… — начала было я, но Марбас зажал мне рот рукой, а другой покрутил пальцем у виска. Я правда не поняла, относится ли этот жест ко мне или к библиотекарю, потому что демон меня отпустил и отстранился. Поднял стоящую поодаль корзинку и пошёл дальше, словно ничего не произошло.

      Его поведение сбило меня с толку. То он открыто надо мной издевается, сейчас же чуть ли не делает вид, что мы не знакомы.

      Взяв маршмеллоу, я поплелась следом. Мне совсем расхотелось ехать куда-либо. Чувствовала себя виноватой непонятно в чём. Почему у него такая реакция, когда я назвала Станиславского его истинным именем? Ведь остальные падшие не против, когда их называют их именами.

      К моему удивлению, уже через пять минут он шёл в сторону кассы с доверху забитой корзинкой и ещё что-то нёс в руке и подмышкой. Я поспешила к нему. Завидев у меня в руках один лишь зефир, он покачал головой:

      — Что мне теперь, делиться с тобой, что ли? Эх, Казадор, я ж так отощаю совсем, — улыбнулся он как ни в чём не бывало — Ладно. Давай их сюда и иди прихвати ещё шоколада.

      Когда я вернулась, кассирша уже начала пробивать покупки. Марбас почему-то не стал дожидаться остальных, видимо, намереваясь оплатить всё самостоятельно. Достав телефон, он набрал чей-то номер.

      — Роб-роб? — голос на другом конце подтвердил, что тот не ошибся и что пиво тоже нельзя покупать. — Я не за этим, кретин. Я сейчас оплачу всё и пойду жрать. Да, мне этого мало. Мне нужно мясо, дружок. Что мне теперь, людей есть, что ли? Кассирша выглядит ничего так, — Марбас подмигнул девушке, проводящей товар через кассу, на что та заулыбалась, видимо, расценивая это как комплимент, а не угрозу. — На улице есть «Фермерские бургеры». Ищи нас там. А что мне, одному, что ли, идти? Поцелуй меня в задницу, пупсик.

      В этот же момент из-за соседних стеллажей вышли моя сестра и Алекс. Завидев нас уже на кассе, Анна с подозрительным прищуром посмотрела на падшего, который занимался тем, что пытался уговорить кассиршу отпустить ему сигареты без документов. Та, впрочем, отказывалась.

      — Ого! Быстро вы, — сестра оставила своего парня и подошла ко мне. — Он сам, что ли, решил оплатить?

      — Видимо, — пожала плечами я. Словно в подтверждение моих слов, Марбас перестал препираться с девушкой, достал из кармана джинс бумажник и, выбрав безналичную оплату, вынул из кармашка платиновую пластиковую карту American Express.

      — Фига себе, — это не укрылось от Анны. — Марк, ты что, сын миллиардера?

      — Короля, чего мелочиться-то, — фыркнул тот, ставя роспись на чеке, протянутом ошарашенной продавщицей. Он явно ссылался на Загана, хотя я понимала, что все эти деньги принадлежат, если такое вообще возможно, исключительно ему, а не выданы одним из королей в качестве премиальных. — Что, статус возрос совсем до небес, малышка? Сигареты теперь продашь или так и зажмёшь?

      Кассирша спохватилась и отрицательно замотала головой.

      — Ну, на нет и суда нет, крошка, — Марбас взял пакеты из рук упаковщика и пошёл к выходу. У самых дверей он обернулся и свистнул мне, чтобы я не отставала. — Солнышко, давай шустрее, а то отвешу пинка для ускорения.

      — Не стелись перед ним, — шепнула мне на ухо сестра, прежде чем я последовала за падшим. — Он тот ещё мудак.

      — Не забудьте купить презервативы, ребятки! — завопил ей Марбас и, весело хохоча, словно это лучшая шутка в его жизни, скрылся за стеклянными дверьми. Я абсолютно уверена, что слышала, как Алекс чертыхнулся.