Песни Земли Холмов

Не будет дракона, выращенного в Яшмете.

Не будет заниматься огнём земля под моими шагами. Нет во мне этого. Недостаточно.

Может, когда-то я и горела, да вот вся вышла.

Нет.

Яска рухнула на каменный пол, трясясь в ознобе. Ведь только что – она была огонь и беда, смерть и свобода. А теперь – маленькое нагое человеческое тело скорчилось на холодных плитах чужого прошлого.

Мягкая шерсть плаща легла сверху, укрывая и согревая.

- Испугалась? - хриплый голос старика она узнала не сразу. - Это ничего, это бывает. Рождаться заново страшно и больно. Но ты можешь попробовать ещё раз.

- Нет.

Разве можно? Если всего огня в душе осталось на один отчаянный порыв? Если разрушить - можно, но можно ли создать что-либо иное, не знают ни мудрые древние йалэди, ни даже ирии-созидатели. 

- Ты точно решила?- печально спросил Милранир. – Ты выберешь Терну? Позволишь ей жить вместо тебя?

Яска села.

- Я выберу себя. Но не ту, что ворочается внутри, пытаясь разнести мир на клочья, лишь бы вырваться наружу. А ту, что бегала ковыльным склонам Яшмета, бродила тропками Серебряного леса.

- Это не выбор. Это отказ от выбора.

- Не понимаю.

- Той девочки больше нет, ты и сама знаешь. Ты можешь притворяться ею какое-то время. Но она умерла.

Яска закусила губу. До боли до крови.

- Умерла. Ты прав, старик.

- Тогда что же ты будешь делать? Всё, что в тебе ещё живо, принадлежит другой. А родиться новому ты не позволяешь. Почему?

Медленно-медленно Яска поднялась сначала на колени, потом на ноги.

- Кто она, та другая? Кем она была, Терна Йэррин, что ты так боишься даже смутной её тени?

Сочувственное выражение мгновенно сменилось на лице Милранира суровым и непреклонным.

- А вот этого я тебе не скажу, Ясс Эмметская. Не сейчас и никогда, если честно.

Она нашла в себе силы улыбнуться.

- Тогда я найду ответ сама. Или найду тех, кто скажет.

- Дерзай, - голос Милранира был полон яда и горечи одновременно.  - Только помни, что в твоей жизни была возможность изменить весь мир. И ты от неё отказалась. Почему?

- Потому что ненависти и бессилия во мне сейчас больше, чем свободы и любви. А так не должно быть... С теми, кто меняет мир.

***

Лиловый город спал. Раннее утро – самое время для того, чтобы по домам расползлись даже самые разудалые гуляки, самые неугомонные вершители тёмных и тайных дел. Первые часы после рассвета принадлежали столь немногим, что Брес Сэлдэнска не без основания мог полагать их своими собственными. По крайней мере, это было то недолгое время, когда он мог быть предоставлен лишь самому себе. Ни за что не отвечать, ни о чём не думать, не забивать голову глупостями. Просто сидеть и смотреть на то, как солнце всходит над острыми шпилями и черепичными крышам и самого необыкновенного города во всём Уумаре.

Разве можно было всё это не любить? Это расплавленное золото, растекающееся по прозрачно-алому небосклону? Эти натянутые до предела, будто струны огромной арфы, лучи? Этот щебет непонятно как прижившихся в столичном шуме и сутолоке птиц? Можно читать вслух стихи и пить прямо из горла превосходное алайенское вино. И лениво следить взглядом за двумя неурочными всадниками, нерешительно остановившимися на углу, совсем неподалёку от стен особняка рона Сэлденска.

Брес ещё не успел осознать, что именно в облике этих двоих его так насторожило, но рука уже отставила бутыль и потянулась к арбалету.

Всё было верно: незнакомцы еще немного посовещались вполголоса и таки постучали в ворота. Вернее, постучал один, тот, что был совсем маленького роста. Спешился, подошёл. Второй, повыше, остался в тени арки.

Брес взял арбалет и спустился к воротам сам. Ну, в самом деле, кто мешает рону и хозяину самолично открывать гостям двери? Тем паче, что оный рон всё утро торчит на стенах? Да и гостей сегодня не приглашал.

Он даже не стал заглядывать в окошечко, сразу наставил на незваную парочку взведенный арбалет. Разговаривать смотря через него было куда приятнее.

Голос из-за ворот звучал странно. Была в нём некая неуловимая неправильность. Звонкий и в то же время будто бы скрипящий, режущий слух.

- Мне нужно видеть рона Сэлденска, - заявил прямо с порога незнакомец. И чуть нерешительней добавил: Бреса Андоррца.

Вот удивительно! Можно подумать, что в эту дверь кто-либо когда-либо стучал с другими целями!

Брес усмехнулся, всерьёз думая закрыть окошко без объяснений.

- Мне очень нужно, - повторил незнакомец. - Я хочу рассказать ему о том, как не стала драконом.

Брес болезненно скривился. Опять? Что ж их всех так тянет именно сюда, именно в этот дом? Ведт вроде ничем особенным он этих сумасшедших с фанатично горящими взглядами и кашей в головах не приманивал. Или всё таки где-то оплошал по неразумности?

Порыв ветра сбил с незнакомца широкий капюшон плаща, скрывавший лицо.

Узкое, некрасивое лицо со слишком знакомо сверкнувшими хищной зеленью глазами.

Арбалет был почти отброшен в сторону. Замки и засовы – открыты быстрее, чем незнакомец успел договорить следующую фразу. Брес даже не вникал в её смысл поначалу. Просто втянул гостя за руку через порог и кивнул его спутнику, чтобы тот тоже не особо мешкал.

- Ну и что? – вопрос повис в воздухе.

Волны шептались. Брес не смотрел на них – стоял, запрокинув голову, смотрел не то в небо, не то в море – есть ли разница? Улыбался. Мйатэа не выдержала первой, подошла, положила на плечи мягкие тёплые руки. Он резко обернулся, притянул к лицу тонкие запястья, коснулся губами. Она улыбалась. Седые волны волос вились во всхлипах ветра, звеня колокольцами. Брес любил эти редкие встречи. Серая Пророчица казалась ему давней подругой, привычной, родной, ближе сестры.