Страница 65 из 83
- Я не спала, - угрюмо бормотала Яска.
Восторги сестры её сейчас волновали мало – непослушное тело было основной заботой, дрожащие коленки, подкашивающиеся ноги – куда вот на таких идти?
Ведь мечтала – другие земли, горы, море, чёрную громаду Фэсс Гараха далеко на Востоке, ветер свистит в ушах, в руках – лук, бьющий без промаха, думала: свершения героические, Путь, Предназначение – всё вот это, а тут – до скамейки дойди, не взмокнув, попробуй.
- Да, не спала, я помню… - Рони умолкала благоговейно: об Арамано они не то, что не говорили, даже вскользь старались не упоминать, словно нет и не было никогда ни его, ни Ястринэнн вовсе.
Наверное, за это – как и за всю заботу – следовало быть благодарной.
- Ясс, ты видела: я тебе новую шаль вышила – красиво? Нравится?
Шаль – да, была. Бледно-лиловые цветы на серебряном шёлке. Красиво. Не нравится – куда её в Дорогу?
Ронья решила опекать сестру – целиком и полностью, так, как раньше – до всего произошедшего – просто не осмеливалась. Наряжала в собственноручно вышитые платья, вплетала в медные косы яркие ленты, жемчужные нити, неброские летние цветы, водила за руку, катала на качелях – как маленькую.
Яска не сопротивлялась, но и радости - не выказывала. Дружба Роньи была – как щит – от слишком пристальных взглядов, слишком шумной радости её выздоровлению или же – тихому недоверию: как же так? Ведь вроде помирала совсем – а теперь вот снова судьбу дразнит, за лук взялась да за меч теперь ещё – додумалась! Пересуды да кривотолки досаждали, могли бы жалить и посильнее, но Рони Эмметская становилась рядом с неизменной светлой улыбкой, сжимала в нежной руке длинные Яскины пальцы, поправляла венок на рыжих волосах – и самые злоязыкие пристыжено умолкали.
Да только самой Ясс казалось – время песком утекает сквозь пальцы; её время. Вот только вчера ещё – сошёл последний снег, а сегодня – нагретая земля дышит жаром, лето – перевалило за середину, в Серебряном Лесу вызрела первая земляника.… И она снова – не успевает.
- А, говорят, - сестра улыбалась, – тебя Каньа исцелила. Йэлтьским заклятием и проклятым снадобьем.
- Не врут.
***
- Ты потерялась, Ясс, заблудилась. Знаешь, вот шла, шла, шла, и вдруг знакомый путь оборвался; и ты теперь мечешься, в ужасе заламывая руки: ах, что же делать? Кто поможет, кто спасёт? Кто уберёт с дороги злые камни, глупые упавшие деревья, построит мост через такой неудобный для тебя овраг… И при этом почему-то даже в голову не приходит пойти поискать другую тропинку – может, куда как более подходящую для такой неумёхи…
Кто ты – Ясс Эмметская? Чего ты хочешь, кому ты нужна? Зачем ты живёшь? Пошли дам тебе лопату – выроешь себе уютную могилку и ляжешь, скрестив лапки, тогда тебя точно никто не потревожит.
В тебе нет смысла.
Мечтать, глядя в небо, очень приятно, если в небе не слишком много туч.
Времена меняются, погода портится.
- Не-на-ви-жу…- устало и безнадёжно.
- Мала ещё – меня ненавидеть. Вот вырасти, отрасти когти, зубы, крылья; вернёшься - поговорим. Если вернёшься.
А, чтобы вернуться – нужно уйти, ведь так?
***
Самый лучший гребень из можжевельника вырезал Эньин по просьбе Роньи: птицы и пенные гривы волн; она сама расписала его серебряной и синей красками, украсила мелким речным жемчугом. Это подарок для Ясс. Ко Дню Проводов Лета она сшила два платья из тончайшего льна: себе – белоснежное, сестре – нежно-зелёное, как утренняя дымка над лугом; рука об руку поведут они танец вокруг костра, будут благодарить добрую Яру, Дарительницу Жизни, Яростного Солнечного Всадника, Ялу-Стремительную и Светлого Яала за богатый урожай, тёпло и радость; будут петь до утра и обмениваться венками, вплетать в древесные ветви ленты и колокольцы…
Ронья спустилась сначала в сад, набрала корзинку золотых яблок, сорвала вечерних тёмно-розовых леэ – они так пойдут к шёлку глубокого фиолетового оттенка и к рыжим яскиным волосам, которые если их распустить – уже достают почти до пола. Ронья расчешет их и нужно будет ещё уговорить сестру надеть сегодня серебряный пояс с аметистами, что подарил койер Лунн; с утра в Яшмет прибыли гости издалека, говорят, из самой Канданьи. Ронья их приезд проспала, но Танна видела, что они все одеты как разбойники из сказок: лохмотья и золото, дорогая парча и грубая шерсть – настоящие раммэры! Целый день гости отдыхали, а уж к ужину непременно покажутся на глаза.
Легко и радостно девушка взлетела по витой лестнице – в Яскину башню, улыбаясь своим мыслям, отворила дверь и – замерла на пороге как вкопанная.
Ясс стояла у окна – напротив большого зеркала в массивной деревянной раме – и сосредоточенно, нахмурив брови, прядь за прядью обрезала густые косы, роняя себе под ноги; работы ей оставалось ещё никак не меньше половины, но и так казалось, что она стоит по щиколотку в пламени.
- Яаас?
Метнулась отчаянно, всплеснув белыми руками – узорчатыми рукавами-крыльями платья – попыталась вырвать, выбить, выкинуть прочь проклятые ножницы; рассыпая яблоки и цветы, опрокинула на пол молоко в глиняном тёмном кувшине…
- Да что ж ты делаешь-то?
Яска легко увернулась, выскользнула – да и поздно было уже что-то менять.
- Ясс! – старшая топнула ножкой, брызнули из глаз злые слёзы.
- Чего шумишь, лучше помоги, - тихо сказала младшая. – Я одна так и до утра не управлюсь.