Она и прочие неприятности (ведьмак 2)

Я уселась с кровати и слабо улыбнулась вошедшему в палату папе. Благодаря изматывающей работе он никогда не выглядел самым бодрым человеком, но сейчас это особенно отчетливо бросалось в глаза. Круги под глазами, щетина и помятая рубашка.

— Они разрешили нам пройтись по парку, — сообщил он вместо приветствия. — Идем?

Я быстро закивала. Еще немного, и я стала бы вспоминать улицу лишь с лежащей поверх нее оконной решеткой.

На улице было жарко, но это заметно облегчали тени от густо посаженных деревьев. Мы медленно шли по узкой дорожке, не нарушая молчания. Где-то слабо чирикала разомлевшая от солнца птица, слышался стрекот цикад.

— Прости, что не навещал, — наконец заговорил папа.

— Ничего, знаю ведь про работу.

Он рассеяно кивнул и вновь замолчал, судя по выражению лица выбирая слова.

— Знаешь... Александра, она до сих пор здесь...

— До сих пор? — удивилась я. — Она не заходила больше.

— У нее... кхм... Была причина. И у меня тоже. То, что ты рассказала своей матери... Она рассказала и мне.

— Нет... — я прикрыла глаза. — Только не это... Ты все-таки считаешь меня сумасшедшей, а ее рассказ за попытку меня реабилитировать...

— Она рассказала про свою разработку, и с ее другом я тоже поговорил... Могу я задать тебе вопрос, Брю?

Я удивленно посмотрела на него и кивнула:

— Конечно.

— Не торопись с ответом, подумай. Я дам тебе столько времени, сколько понадобится, чтобы все взвесить. Скажи... ты была бы счастлива в том месте?

Я опустила глаза на свои медленно шагающие ноги.

— Да.

— Подумай, Брю, — с нажимом повторил он.

— По-твоему я, не думала еще там? — я посмотрела ему прямо в глаза. — И здесь? Считаешь, что мне было чем заняться кроме раздумий за эти две недели?

— И после всего твой ответ...

— Да, — упрямо повторила я. — Это ужасно. То, что там не было тебя, но я была там счастлива, как никогда не смогла бы здесь. Правда.

Он вновь отвернулся, а я умолкла, стыдясь собственных слов.

— Это все, что я хотел услышать, — неожиданно он вновь нарушил молчание. — Твое счастье — самое главное.

Прежде, чем я успела что-либо сказать, он ухватил меня за руку и потянул за собой за деревья. От неожиданности я едва не запуталась в собственных ногах, но сохранила вертикальное положение и перешла на легкий бег, чтобы поспевать за его размашистыми шагами.

— Мы куда? — поинтересовалась я, уже оказавшись у обрамляющих ограждение кустов.

— Мы тебя похищаем, — коротко ответил папа и подтолкнул меня к забору.

Я хотела удивиться и выяснить, что это значит, но вдруг заметила, что кусты передо мной измяты, а в ограждении не хватает тройки прутов.

— Лезь давай!

Я вздрогнула от неожиданности, когда между целых прутьев показалось лицо Шуры, но послушно пролезла в дыру с твердой уверенностью, что вот-вот получу объяснение всему происходящему. Подруга ухватила меня за руку и рванула к припаркованной в десятке метров машине. Широко распахнув дверцу, она втолкнула меня в салон и влезла следом. Через несколько секунд на пустое водительское место запрыгнул папа, одновременно захлопывая за собой дверцу и поворачивая ключ в зажигании.

— Что вы творите? — испуганно вякнула я, когда машина резко тронулась.

— Мы только что вытащили тебя из дома умалишенных и увозим отсюда, — сообщил чей-то бас.

Я удивленно обернулась, только сейчас сообразив, что на заднем сидении нас набилось трое.

— Дорин? — на всякий случай уточнила я.

— Красавец, а? — довольно поинтересовалась Шура.

Я оглядела полукровку, насколько это было возможно из моего скрюченного положения и в подпрыгивающей на ухабах машине. Густая черная борода стала короче, длинные волосы он не тронул — они все так же были стянуты в хвост. Шура добыла ему здоровенные солнечные очки и черную майку, кажется, не скрывающую ни одного рельефа. И не знаю, была ли она там и прежде, но на здоровенном обнаженном бицепсе, на котором я теперь почти лежала щекой, не имея возможности сесть нормально, была вытатуирована буква "А". Да, определенно свеженькая...

— Вы так не гоните, — посоветовала Шура, кажется, вообще не замечая моих ног на своих коленях. — Как будем доказывать, что не крали ненормальную, если остановят?

— Будет хуже, если ее начнут искать врачи, — с еще более сильным чем обычно акцентом отозвался папа.

— Справедливо, — согласилась подруга. — Надо было в багажник засунуть.

— Куда вы меня везете? — наконец догадалась вновь поинтересоваться я, поборов возмущение от последнего заявления.

— Да мы сами не знаем, — Шура махнула рукой. — Подальше.

— Вы же знаете, что нарушаете закон? — пискнула я, едва не слетев с сидения на очередной кочке.

— В этом вся прелесть, — подруга отбросила челку с лица и слегка привстала. — Вот здесь тормозите! Отличное место...

Машина послушно замедлилась и остановилась. Шура резво выскочила наружу, дернув меня за ногу:

— Шевелись давай!

Я с кряхтением выбралась следом, оказавшись последней. Я замерла на месте, растерянно озираясь по сторонам.

— Вы привезли меня в лес? — ошарашенно уточнила я, хотя ответ и так был очевиден.

— Ага, — Шура выудила из багажника какой-то ящик и уверенно двинулась прямиком в чащу.

Я открыла было рот, но тут же передумала задавать какие-либо вопросы. Вместо этого я посеменила следом за удаляющейся подругой. Шли мы недолго, Шура остановилась на первой же попавшейся полянке, с пыхтением опустив ящик в ее примерный центр. Она присела перед ним на колени и завозилась с крышкой. Послышался тихий скрежет древесины о древесину и, отбросив крышку в сторону, Шура запустила руки в ящик. Вставший рядом Дорин предусмотрительно перевернул опустевший контейнер дном вверх, позволяя даме своего сердца установить на него какой-то небольшой блестящий прибор.