Она и прочие неприятности (ведьмак 2)

— О-о-о, — на его лице вмиг возникло выражение кота, обнаружившего себя в одиночестве в комнате с открытым бочонком сметаны. — Обычно прелестные женщины начинают искать разнообразия через пару лет совместной жизни, а ты всего лишь через сколько... Четыре месяца?

— Не интересуют меня ваши с ней прелести, — я деловито поправила волосы. — Просто, как я выяснила, развлекается она не только своими классическими обязанностями. Слышал, что гарнизон нашел уже два тела за три дня? А пять месяцев назад их было еще больше.

— Постой, — Лютик задумчиво почесал поросль на подбородке. — Ты не про того ли безумца, который попытался броситься еще и на меня после визита к этой чертовке?

— Про него, — я кивнула. — Только он не совсем безумец. Это суккуб в его голове, ее проделки.

— Но как же... Неужто она любому в голову влезть способна? Она и меня может заставить всякие бесчинства вытворять?

— Не думаю. Пять месяцев прошло, а ты вроде ничего особенного не творил. Наверно, в нем должно быть что-то особенное для нее... Может, влюбленность?

— Романтично, конечно, — бард нервно сглотнул. — Но при чем здесь тогда мы с тобой?

— Убийцу гарнизон найдет, а разбираться никто не станет. Убил? Убил. Но настоящий-то убийца окажется не при деле. И что помешает ей подчинять новых несчастных?

— Видимо, ничто, — кисло заметил менестрель. — И в чем твой план?

— Припугну ее, — я пожала плечами. — Скажу, что гарнизону все известно об ее проделках. Что может бежать и навсегда забыть про игры с человеческими разумами, а может умереть. Не думаю, что кто-нибудь выберет второе... Надеюсь.

— А при чем здесь я, позволь узнать?

— Ну, я ведь женщина, мной она не заинтересуется, а выманить-то ее надо. Да не переживай, я одна спущусь, до твоего светлого разума и прочих ценных частей ей не добраться.

***

— Как ты меня уговорила? — причитал несчастный менестрель всю дорогу до сожженной деревни. — И как ты только меня уговорила?

— Манипуляция, — сообщила я вполголоса, воровато оглядываясь по сторонам. Как всегда: старые обгорелые деревяшки, торчащие из земли, и пара сонных ворон. — Умение, развивающееся у женщин примерно после двадцати лет жизни. Давай, иди вперед!

— И почему Иорвет не мог сделать того же? — поинтересовался Лютик, послушно шлепая к примерному месту расположения входа в обитель порока.

— Потому что ты забыл, о ком говоришь. Думаешь, он бы не сунулся вниз? У него уверенности в своих силах и мужской гордости на пятерых хватит, а мне его от этой козлоногой оттаскивать потом?

Бард пробухтел в ответ что-то нечленораздельное, из чего я различила лишь слова "ревность" и "собственница". Со вздохом он взял в руки лютню и провел пальцам по струнам, а я попыталась укрыться за ближайшим кустом и притихла, приготовившись ждать. В полумраке я различила, как он набрал в легкие побольше воздуха и уже было открыл рот, когда в ноздри вдруг ударил запах серы, а голос, пробирающий до самых костей, зазвучал словно прямо в голове:

— Давно не виделись, мой милый поэт. Ты позабыл меня?

Я затаила дыхание, сердце билось уже где-то у самого горла.

— Ни на минуту, моя госпожа, — выпалил перепугавшийся, кажется, не меньше моего Лютик. — Ты — словно вечный огонь в моем сердце и чреслах...

Послышался игривый смешок, от которого меня без преувеличения передернуло. Ну и жуткое же создание...

— Приди же ко мне, — вновь заговорила суккуб. — Позволь распахнуть перед тобой врата неземных наслаждений...

Глупо улыбающийся бард покорно шагнул вперед, разом позабыв обо всех своих страхах.

— Лютик! — зашипела я и, сообразив, что это не подействовало, подлетела к нему и почти повисла на плече. — Стой же ты! Стоять! Это я иду! Я! Стой здесь!

— Разве могу я разочаровать женщину, ждущую любви и ласки? — слабо проблеял он в ответ.

— Да чтоб тебя, — выругалась я и, не придумав ничего лучше, бросилась вперед шагающего на ватных ногах и блаженно улыбающегося барда. В который раз пожалев о своем незнании хоть одной молитвы, я спрыгнула в открывшийся проход, едва успев ухватиться за ступеньки лестницы и посадив пару заноз. Я подтянулась и с грохотом захлопнула за собой крышку люка, перекрывая выход сладкого запаха, почти полностью перебившего вонь серы.

— Где же ты, милый поэт? — проворковал женский голос совсем рядом. — Не заставляй меня ждать...

Убедившись, что следом за мной никто не ломится, я спрыгнула со ступенек и, судорожно вздохнув, прошла в тускло освещенное помещение.

Она стояла спиной ко входу, игриво помахивала длинным хвостом. Единственным, что хоть как-то скрывало наготу, была обмотанная вокруг бедер полоска ткани, едва прикрывающая ягодицы. Я нервно сглотнула.

— Что же ты медлишь? — промурлыкала она, оборачиваясь. И замерла. — А ты еще кто?

Сладкие нотки испарились из ее голоса так же быстро, как капли воды с раскаленной жаровни.

— Гвен, — автоматически представилась я.

— А где... Впрочем, не важно, это может быть еще забавнее.

— Стоп-стоп, — я испуганно выставила вперед руки для самозащиты. — Я поговорить!

— О чем же? — по полным губам скользнула улыбка.

— Убийства! — быстро вскрикнула я, когда она сделала шаг в мою сторону. — Я все знаю! И знаю, что это твоих рук дело. И... И вергенский гарнизон знает!

Суккуб замерла.

— Зачем ты говоришь это?