Страница 34 из 60
Я улыбнулась, щурясь на солнце и сжимая в руке яблоко. Корзина с фруктами, которыми меня снабжала Шерри, заставляя есть, стояла нетронутой в сторонке. Единственное яблоко, которым я игралась, перекатывая по покрывалу, тоже не вызывало аппетита.
- Если я скажу мистеру Остину, что у него будет ребенок, его жизнь рухнет. Он молод, богат. Он собирается жениться. Разве я могу все это разрушить из-за мимолетной связи, из-за ошибки, которую он совершил?
- А разве вы можете скрыть от него эту правду? Утаить, что носите под сердцем его дитя?
- Дитя, зачатое во грехе, святой отец...
- Дитя, которое не виновато в этом.
Джозеф Шустер умел убеждать. Я задумчиво глядела в его лицо, в глаза, которые смотрели на ветви шиповника.
- И вы собираетесь покинуть Шропшир?
- Конечно, - я оттолкнула яблоко, с трудом перевела дыхание и продолжила: - Но и в Лондон не вернусь. Объяснить там увеличившиеся размеры моей талии будет затруднительно.
- А ваш муж?
- Вы задаете вопросы, на которые я не могу ответить даже себе. Впервые я не знаю, чего ожидать от будущего. Я была бездетна, и до сих пор мне трудно свыкнуться с мыслью, что я, - как произнести это? - что я беременна.
- Вы собираетесь скрыть это от него тоже?
- Нет, - усмехнулась, - Энтони все узнает, и Беккет тоже. Это не те люди, от которых я могу что-то скрыть.
- Ваша матушка?
- Надеюсь, что это ее не коснется. Лучше бы ей ничего не знать.
- У вас израненая душа, которая жаждет покоя, - произнес он, поднимая добрые ласковые глаза, - но холодное и отважное сердце. Вы должны научить его верить людям.
Я долго смотрела на него, пытаясь справиться с дрожащими губами и осипшим голосом. Наконец сказала:
- Я бы так этого хотела, святой отец.
Он неодобрительно покачал головой.
Я вдруг заметила приближающуюся к нам Шерри, которая даже издалека выглядела рассерженной. Я не стала обедать, и Китти уже рассказала об этом в красках, иначе бы зачем моей подруге прерывать нас.
- Леди Блайт, вы должны немедленно поесть! - закричала она, не успев даже подойти к нам. - Святой отец, заставьте ее поесть. Она уморит себя голодом.
- Если только святой отец пообедает вместе с нами, - я тайком вытерла набежавшие слезы и поднялась навстречу миссис Эванс.
Она укорительно покачала головой.
- Конечно, пообедает.
- Правда, я должен уезжать, - неловко улыбаясь, заговорил он. - Но мы увидимся завтра. Леди Блайт обещала прийти на утреннюю мессу.
- Как добрая христианка, - поддержала я его, подталкивая удивленную Шерри к дому.
- Но вы, действительно, не можете остаться? - спросила она Джозефа, и тот отрицательно покачал головой.
Проводив его, мы с Шерри уселись в столовой.
- Вам нужно набираться сил, - бурчала она, указывая миссис Мас, чтобы моя тарелка не пустовала.
- Я прекрасно себя чувствую.
- Вот и хорошо, - она облокотилась на стол, глядя, как я ем. То и дело покусывая губы и ерзая, она меня здорово забавляла.
- Шерри, если ты хочешь спросить о причине моей болезни, то спрашивай, - усмехнулась. Ее лицо вытянулось, она начала говорить, что ничего не собиралась спрашивать и не хочет ни о чем, а вернее, ни о ком напоминать. - Шерри, глупышка моя, ты все это время избегала разговоров о мистере Остине, о его помолвке и о мисс Мери. Ты настоящая умница. Но ведь я не просила оберегать меня. Я справлюсь.
- О, - она стиснула кулаки и вдруг разрыдалась, - вы такая сильная... вы... я так переживала... как он мог поступить так с вами...
- Миссис Эванс, прекратите немедленно истерику. Я не умерла и пока не собираюсь. Запрещаю вам лить обо мне слезы.
Она унялась, глядя на меня глазами полными заботы.
- А теперь расскажи, когда будет свадьба?
- Дату они еще не назначили. Но миссис Бейли уже извлекла свое старое свадебное плате, которое отдали перешивать Линси...
Я оставила ее в покое, видя, что ее истерика набирает обороты.
- Шерри, ты должна ехать домой, - улыбнулась ей, - ты была здесь все пять дней. Ты устала. Завтра бал. Я хочу видеть, как ты блистаешь, а не ходишь за мной с тарелкой супа.
- Анна...
- Никаких возражений! Завтра я заеду за тобой, и мы вместе отправимся на бал, как настоящие леди. Понятно?
- Да, - она не разделяла моего восторга, глядя на меня с нечеловеческой жалостью, и это было невыносимо.
Оставшись одна, я забралась на подоконник, взяла любимый роман, и уставилась в окно. Прекрасный ветреный день. Помню, я так же сидела на подоконнике в Фейроуз-парке в Хартфордшире с журналом в руках в день похорон моего отца, прячась от гувернантки и нянек, не чувствуя ничего. Ни боли утраты, ни горя, ни осознания, что все изменилось. Просто пустота. Я тогда рассматривала картинки, слыша плач моей матери и шепот слуг. Я хотела быть далеко: то на песчаном острове, то в лесах Амазонии. Просто быть не там. Но тогда мне было шесть лет, а сейчас тридцать. Ничего, черт побери, не изменилось.
Завтра я должна быть на балу. Нужно ли мне это? Я знаю, что Джеймс получит лицензию на брак, вероятно, самую дорогую, и, не затягивая, обвенчается с Мери не позже, чем через два месяца. Я знаю, что он должен быть счастлив. Он сумеет подчинить сердце разуму, а Мери без оглядки его полюбит.