Страница 29 из 60
- Да, - поспешил ответить Патрик, - я тоже люблю ее... как сестру. Мы с ней выросли вместе.
Мне показалось, что Вебер боится собственных эмоций. Или действительно питает к ней братские чувства? Впрочем, это и хорошо. Шерри ведь предстоит стать супругой Найта, если он, конечно, не сбежит в какое-нибудь глухое графство.
ГЛАВА 13
'Жизнь немногому может научить того, кто не научился переносить страдание'
(А. Граф)
Мое послание я начну, пожалуй, со слов: 'Он уехал и мой мир рухнул'. Затем зачеркаю и напишу, как написала бы ему: 'Мистер Остин...' Снова черкаю и уже плачу, почти рыча от отчаяния: 'Джеймс...' Падаю на стол, конвульсивно сминая записку, разрывая конверт на мелкие кусочки и рыдаю, громко, иступлено. Зачем я позволила ему войти в свою жизнь? Как так вышло, что я влюбилась?
'Джемс. То, что вы увидели у Веберов....'
О, чертова истеричка! Да возьми ж себя, наконец, в руки!
'...ничего не значит. Между мною и Патриком нет ровным счетом ничего...'
Слово 'ничего' я выделяю жирным. Затем придирчиво оглядываю бумагу, со следами от моих слез и злюсь, что мои объяснения так банальны, что саму тошнит.
Я люблю его. Люблю. Люблю.
А себя ненавижу. За то, что позволила себе быть такой дурой. За то, что плачу. За то, что второй день пью крепкий коньяк и покуриваю сигары. Мое тело страдает без его рук. Он просто уехал. А я, как самая последняя идиотка, принялась навещать всех и вся в поисках ответа на интересующий вопрос: надолго ли?
У Китти дьявольское терпение. Я поняла это, когда отказалась от очередной порции еды и заперлась в комнате, наказав ей меня не трогать под страхом смерти. Но ведь она все равно явилась вечером, чтобы меня проведать, и я захлебывалась у нее на груди слезами, уверяя в полупьяном бреду, как я его люблю.
Что вообще происходит? Это и есть любовь? То есть, то неземное чувство, которое воспевают в балладах, и из-за которого травятся, вешаются, колят себя ножами?
Шесть дней и семь жарких ночей. Как он мог уехать? Мерзавец!
Обнимая подушки, я представляла его. Прижимаясь губами к теплым покрывалам, я грезила о его губах.
- Леди Блайт, - Китти отвлекла меня и я, дернувшись, укололась о булавку.
Модистка, которую звали Линси, недовольно шикнула:
- Потерпите, леди. Я сейчас закончу, - ворчала она, подгибая подол и пристально оглядывая низ моего белоснежного платья, - хотите немного короче?
- Нет, - зарделась я, - достаточно.
Для него я готова выглядеть, как девственница. Для него я готова быть кем угодно.
- Вы прекрасны, леди Блайт, - даже Китти растрогалась, увидев меня в этом чистейшем белом платье, хотя я еще стояла в сорочке и корсете, а из платья была готова одна юбка.
- Ну вот и все, - заявила Линси.
Как выяснилось, модистка из Веллингтона работала еще и в доме у мадам Кюнтен, и я довольно часто делала попытки выведать, во что одеваются добропорядочные дамы.
- О, все выбирают обычно пастель.
- Китти, растормоши эту соню, - я имела в виду Эванс, которая задремала прямиком в кресле, покуда я занималась примеркой, - теперь ее очередь.
Шерри дрогнула от прикосновения, разлепила глаза и, увидев меня, расплылась в улыбке.
- Неужели я уснула? - добродушно смутилась, поднимаясь, и оглядывая мое еще весьма неготовое платье, - оно будет восхитительным, Анна.
- Прекращай болтать и вперед на помост, - я указала ей на маленький табурет, с которого только что слезла, - тебя ждет сюрприз.
- Это... это... алый? - сперва удивилась Линси, вынимая из коробки кусок ткани, - но ведь мы начинали с розового? - она рассеянно переводила взгляд с одной дамы на другую.
- Я все поменяла, - пояснила, подмигивая недовольной Шерри, - мы не должны сливаться с другими, мы должны блистать.
- Я... в красном? - сокрушилась Шарлотта, хватаясь за голову.
- Леди... - тараторила на заднем фоне модистка, - алый сделает ее кожу красной, как у варенного рака...
- Как? Как я надену это платье? - Шерри ходила по комнате. - Когда уже кончаться ваши эксперименты.
- Милая, никогда, - честно ответила я, по-хулигански приподняв бровь, - ты же хочешь, чтобы тебя запомнили и о тебе говорили.
Миссис Эванс была в отчаянии, но я все-таки заставила ее встать на табурет, а Линси снимать мерки. Они обе надулись, и я поняла, что пришло время полуденного чая с пирожными.
Сидя за столом и пережевывая угощенье, я спросила Линси:
- Мадам Кюнтен тоже предпочла пастель?
- Нет, - усыпленная сладостями бдительность модистки тихо посапывала, - мадам будет в зеленом.
- А ее дочь? - заинтересовано спросила Шерри.
- В розовом.
Вот тут я попала в точку, лишив Шарлотту розового платья. Мы с ней все-таки не юные девицы на выданье, мы солидные женщины и можем позволить себе быть яркими и запоминающимися.
Я уже представляла, что мы явимся на бал, как две нимфы, кружа голову мужчинам и вызывая зависть у женщин, как вдруг в сознание вернулись мысли об Остине. Я терзалась вопросами, почему он не сказал, что уезжает, что он подумал, увидев меня с Патриком, как я буду жить без него?