Страница 10 из 96
Рекурента была столицей Шарры практически с самого основания колонии. Она располагалась в стратегическом месте — посередине всех рудников, на перекрёстке важнейших дорог. На её территории находились обогатительные и перерабатывающие заводы, куда свозили добытую руду, также в черте города располагался грузовой аэропорт, откуда переработанные ресурсы вывозились в Метрополию. Идеальная столица.
Правда, для жизни этот город был непригоден совершенно. За много десятилетий откачки нефти и руды, их обогащения и перегонки вокруг Рекуренты образовалась вымершая пустыня, выжженная соляной кислотой и загрязнённая метровой толщей выбросов. Сам город представлял собой набор хмурых серых зданий, занятых под заводы и фабрики.
Чуть в отдалении находился бывший жилой район, однако сейчас он был наполовину пуст. В Рекуренте жили вахтовым методом сменные рабочие производств и добычи, а также небольшая часть администрации и обслуживающего их персонала. Большая часть бюрократии давно переехала в Террану, а рабочие вне вахт жили в небольших посёлках по всей Шарре. Собственно, Террану в своё время строили с одной-единственной целью: вывезти людей из мёртвой промышленной зоны, чтобы хоть как-то снизить нереальный уровень смертности от выбросов. Оказалось, что построить чистую столицу дешевле, чем постоянно находить и обучать новый персонал взамен умершего.
Мера принесла желаемый результат, после появления Терраны продолжительность жизни среднего обитателя колонии выросла вдвое, с тридцати до шестидесяти лет. Потому символом новой столицы стал медицинский крест. Кто-то из лояльных Метрополии политиков подчёркивал это в своих выступлениях, вот, мол, смотрите, Континент заботится о нас, а не только качает ресурсы. О том, что в самой Метрополии средняя продолжительность жизни составляет девяносто лет при качестве на порядок лучше, скромно умалчивалось.
Астра родилась именно в Рекуренте, в одной из последних семей, которые ещё жили здесь на постоянку. Здесь же прошло её детство, омрачённое чередой болезней и аллергий. Пару раз она даже была при смерти, но что-то помогало выбраться. И каждый раз это были не врачи: уровень медицины в городе был крайне невысок. Возможно, потому она так и осталась хрупкой и маленькой. В итоге, когда девушке было тринадцать лет, их семье всё же дали жильё в Терране, но грязный город до сих пор был одним из самых сильных её воспоминаний.
Сегодня ей предстояло туда вернуться: через Рекуренту легче всего было попасть на самую маленькую и самую защищённую базу повстанцев — Кречет.
Самым простым способом пересечь рукотворную пустыню и попасть из новой столицы в старую был поезд. Он ехал семь часов с двумя небольшими остановками, именно так передвигалось абсолютное большинство людей. Собственно, поезд мог быть только пассажирским, грузы и почту возили по воздуху транспортными самолётами.
Астра не стала брать индивидуальное купе, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания проводников, ведь пассажир высшего класса получает перворазрядное обслуживание. А значит, велик шанс, что кто-нибудь из персонала железной дороги сможет её опознать.
Нет, она выбрала обычный мягкий вагон. Он представлял собой длинные ряды кресел, по два с каждой стороны, и широкий проход между ними. Современные поезда мало напоминали те сараи на железных колёсах, что возили шахтёров и нефтяников ещё пятьдесят лет назад. Сейчас они стали быстрыми, удобными и достаточно комфортабельными, что, впрочем, неудивительно. До того как попасть на Шарру, они ездили по Метрополии.
Вообще, трудно было не признать, что отношение к колониям сильно изменилось за последние полвека. Террана вполне могла сойти за одну из провинций своего доминиона, остальные посёлки также убирались, всячески облагораживались и содержались в порядке. Давно ушли в прошлое разбитые стёкла, горы мусора и тёмные улицы. Астра не могла назвать какую-то конкретную причину этих изменений. Тут был целый букет.
Разумеется, в первую очередь лодку раскачивали повстанцы своими призывами бороться против верховной власти. Метрополия была вынуждена задабривать жителей Шарры, всячески демонстрировать им, что они не рабы и совершенно не нужно устраивать какие-то революции: и так всё меняется в лучшую сторону.
Не меньший вклад вносил тот факт, что здоровые, сытые и более-менее довольные жизнью люди работали куда эффективней голодных и озлобленных рабов. Первой ласточкой этого курса стало строительство Терраны, и оно произвело такой мощный экономический эффект, что политика отношения к колониям была серьёзно пересмотрена. И всё же жители Шарры по-прежнему оставались рабами по своей сути. К примеру, они могли ездить в другие колонии, но не могли находиться там дольше тридцати дней без уважительной причины. Нужно было приглашение на работу, поступление в университет или государственная необходимость (ей пользовалась полиция). Что же касается самой Метрополии, то там жители колоний вообще не могли находиться без веских оснований.
При этом была удивительная лазейка в законе: если кому-либо удавалось прожить в Метрополии более пяти лет, то он автоматически становился её гражданином, независимо от того, легально он жил там эти годы или нет. При этом после пяти лет срок давности нарушения иммиграционного законодательства считался истёкшим и уголовное преследование к таким переселенцам не применялось. Естественно, в Метрополии постоянно находилась огромная масса искателей лучшей жизни. На них регулярно устраивали облавы, которые заканчивались массовыми депортациями и судами в родных колониях.
Сакральный смысл таких действий понимали не все, но Астра понимала. Жители Метрополии не собирались пачкать руки, подметая улицы или вывозя мусор, а нелегальные мигранты готовы были делать эту работу за копейки. Если же человек мог просуществовать на Континенте на нелегальном положении пять лет, не попасть в тюрьму или под депортацию, значит, в нём были какие-то незаурядные способности, которые могли пригодиться Метрополии. Такой вот искусственный естественный отбор.