Страница 150 из 159
Ларкин вздрогнул, но больше ничем не выдал того, что понимает кто рядом с ним.
- Знаешь. Я очень сильно испугалась за тебя. Там, у Марины Драгониш, - я говорила очень тихо, - думала, тот мерзавец тебя убил. Переживала очень. Себя винила. Прости, что потянула тебя к этой выдре и подставила.
- Это я виноват, - так же тихо ответил Винс, не глядя на меня и по-прежнему делая вид, что его не интересует ничего вокруг. – Я должен был сообщить Трику или Ройсу. А вместо этого подставил нас обоих под удар.
Он замолчал, и только я собралась сказать ему, что он-то точно ни в чем не виноват, как Ларкин продолжил:
- Он был моим учителем, почти отцом. Знаешь, моя семья от меня практически отвернулась. Я не такой как они. У меня и дар-то проявился только после того, как меня Трик к себе взял. А до этого я был изгоем. У нас сила дара определяет отношение и положение в роду. Мое место всегда было последним. Я ничего не мог, потому только и делал, что книжки читал. Думал, что если буду все знать, то рано или поздно в какой-нибудь из них прочту о том, как сделать так, чтобы твой дар сильнее стал. Хотел, чтобы мои родные на меня совсем иначе начали смотреть, - он говорил и говорил, очень тихо, практически не останавливаясь даже на то, чтобы перевести дыхание. Я не перебивала, просто сидела рядом. Держала его за руку и слушала. – Вацлав … он же…он мне как отец был. С первого дня меня под свое крыло взял. В участке постоянно опекал, защищал от насмешек, даже с моим отцом однажды едва не подрался, когда тот решил, что мне стоит сидеть дома, а не заниматься всякой ерундой. Он меня столькому научил, так много показал всего…
Он замолчал, закрыл глаза, всхлипнул.
- А сегодня пришел меня убивать, - у меня от этих слов мороз по коже прошелся. – Я до последнего не хотел верить в то, что это он, но… - Ларкин перевел дыхание и посмотрел на меня. – Это он выдал тебя. Он подставил нас у Марины, когда никому не сказал о моем звонке. Тебя из-за него чуть не убили. А когда до него дошло, что я его сдам, он решил меня убрать. – В его голубых глазах зажегся странный огонек. – Я сегодня впервые свой дар использовал, - продолжил Ларкин, - первый раз на полную мощность. Я монстр, чудовище…
- Слушай, Ларкин, хватит уже убиваться и себя жалеть, - раздался резкий голос Александра Варанта откуда-то сверху.
Вздрогнув от неожиданности, я подняла голову. Алекс выглядел не лучшим образом, бледный, растрепанный, с синими кругами под глазами. Сейчас он совершенно не был похож на того щеголя, каким я привыкла его видеть.
- Но я… я убийца… - прошептал Винс, глядя куда-то перед собой.
- Все, мне это надоело, - Алекс подхватил меня подмышки, поставил на ноги и аккуратно развернул, - иди к Ройсу, я здесь сам, - а потом занял мое место возле поникшего Винса. – Мы с тобой не в детском саду, цветочки поливаем. Пора взрослеть, и принимать ответственность за свои поступки. Хватит ныть! Веди себя, как мужик, в конце концов, а то распустил нюни, словно кисейная барышня.
Я отошла от них на несколько шагов, держась одной рукой за перевернутый шкаф, потому что ноги держать меня отказывались, перед глазами все кружилось. А потом… потом я увидела лежащего на полу Браславски. На этот раз его от меня ничего не загораживало, и мне было прекрасно видно, что головы у него не было. Это стало последней каплей, воздух вокруг стал плотным и осязаемым, колени подогнулись и я осела на пол. Появилось малодушное желание упасть в обморок или бросить все к чертям и забраться под бок к Ларкину – вдвоем все не так страшно, а у него еще и убежище хорошее.
Кто-то присел рядом со мной, я слышала шорох, ощущала что возле меня кто-то есть, но не могла отвести взгляда от того места, где по логике, должна быть голова. Вот спина, обтянутая тонкой футболкой, той самой в которой Браславски был утром, его широкие плечи, загорелая шея, а дальше должна быть голова, но ее не было…
- Я очень устал за этот день, - тихо произнес Алекс, - поэтому не буду сейчас ничего говорить, не хочу спорить и ругаться. Но прямо сейчас, ты встанешь, выйдешь из этой квартиры и отправишься в больницу.
Я перевела на него затуманенный взгляд. Смотрела и не видела, просто не могла сконцентрироваться.
- Сил на то, чтобы восстановить твой резерв у меня уже нет. А, как показывает опыт, отправить тебя домой и понадеяться, что ты там и останешься, не вариант. Потому, больница сейчас – то единственное, что подойдет.
Я кивнула, все еще разглядывая Алекса, но, не понимая ничего из того, что он мне говорил. Просто не слышала. Он сказал что-то еще, я не отреагировала. Тогда меня просто подняли, поставили на ноги. Я пошатнулась. Обреченный вздох, и вот доктор Александр Варант в очередной раз подхватил меня на руки и куда-то понес. Куда я не знала, потому что измученный за весь этот долгий и насыщенный событиями день организм наконец-то затребовал свое. Я просто уснула, или провалилась в спасительное беспамятство, не знаю…
Я то выплывала на поверхность, то снова проваливалась в забытье. Но даже в моменты прояснения сознания, мне было очень и очень лениво открыть глаза. Иногда я различала голоса, рядом со мной кто-то ходил, я слышала писк каких-то приборов, ко мне прикасались, измеряли пульс, давление, температуру. Я все это ощущала, но выплывать из того состояния полной расслабленности не было никаких сил, да и желания не было, если уж быть честной. Мне казалось, что я слышала тихие голоса капитана, тети Джинал, чаще – Александра Варанта, который, то обещал мне все круги ада, то просто уговаривал прийти, наконец, в себя, то говорил, что больше, никогда, никуда меня не отпустит. Почему-то последнее утверждение вызвало во мне волну гнева, но он быстро утихал, и я снова погружалась в спасительное небытие.