Страница 136 из 159
Парень вздрогнул и снова едва не выпустил книгу из рук.
- Что? – недовольно буркнул в ответ, откладывая многострадальный фолиант на край стола.
- Расскажи мне про это дело.
- Какое дело? – не понял он.
- Ну, которое мы ведем. Расскажи, как ты все это видишь. У нас четыре трупа и никаких зацепок. Мы где-то что-то упускаем и никак не можем это нащупать.
Ларкин еще какое-то время посопел у меня за спиной, но, видно сообразил, что продолжения не будет, потому шумно вздохнул и, обогнув стол, плюхнулся на стул рядом со мной.
- Каждый из нас смотрит на это дело под одним и тем же углом и делает одни и те же выводы. Надо как-то иначе.
- Как иначе, - поднимать голову я не спешила, просто уперлась подбородком в сложенные на столе руки и смотрела на Винса. Он такой смешной становится, когда пытается выглядеть по-взрослому.
- Не знаю. Вот что нам в принципе известно о Маруанти? Как о самой убитой, так и про ее семью? – Ларкин откинулся на спинку стула и принялся сверлить меня взглядом.
Я вздохнула. Ну что же, поиграем в игру «Расскажи мне про Линду».
- Маруанти. Промышленники. Старые деньги, можно сказать, аристократия, - я принялась рассказывать все, что знаю об этом семействе, кто там знает, что мы конкретно упускаем. Это может быть любая мелочь, которая лежит на поверхности. Об нее все спотыкаются, но убрать с дороги никто не спешит – привыкли. – Линда единственный ребенок. Отец – гад порядочный.
- Они не имеют никакого отношения к магическому населению, - подхватил игру Винс. - И потому, когда при первом допросе Антон упомянул о магии и ритуалах, папаша взвился до самых небес. Они полностью нормальные, - почему-то добавил Ларкин задумчиво, - Ройс лично проверял. Ни старик Маруанти, ни его жена магами не являются, даже скрытыми.
- Тогда как дар мог оказаться у Линды? – я все еще почти ничего не понимала во всей этой магической чуши. – Такое бывает, что он может проявиться через поколение или два?
Ларкин пожал плечами, пожевал кончик карандаша, раскусил его, долго отплевывался и только потом ответил:
- Вообще, нет. Я о таком не слышал, чтобы у пустышек рождались магически одаренные дети, если только они не вступали в браки с одаренными. Но такое редко бывает. Обычно маги и другие следят за чистотой крови. Исключения случаются, но они столь редки, что про них все знают.
- Тогда откуда у Линды Маруанти мог взяться магический дар?
Ларкин задумался, поправил очки, почесал затылок, потом снял очки и начал их методично протирать, затем нацепил их на положенное место и снова почесал затылок, и в результате всех этих манипуляций, выдал:
- Не знаю.
- Как это не знаешь? – я приподняла сразу обе брови. – Ты все знаешь. Браславски тебя гением все время называет. Думаешь так просто? За красивые глазки?
Винс покраснел еще больше, хотя я думала, что это уже просто невозможно, засмущался, нахмурился и опять потянулся затылок почесать, потом опомнился и руку опустил, но задумчивое выражение с лица не исчезло. Спустя еще минуты три, он, наконец, выдал возможное решение:
- Старик Маруанти Линде не отец.
- Ай да, Ларкин, - покачала головой, - ай да, молодец! Бинго! Надо искать, кто ее настоящий папочка.
- Для этого надо поговорить с мамочкой, - осмелел вдруг Винс и стал отвечать мне в том же духе.
- А чтобы она нам все-все рассказала, - я выпрямилась и потянулась. Почему-то рядом с этим застенчивым и вечно краснеющим парнем, мне было уютно, как будто я со старым другом общаюсь, перед которым не надо выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле, и можно позволить себе маленькие вольности, наплевав на этикет и правила приличия. - Надо что? – и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Нам нужен на нее компромат.
- Хм… - Ларкин моего энтузиазма не разделял. – Это незаконно.
- Ой, я же не деньги из нее вымогать собираюсь, - я подошла к стене, где был прикреплен плоский экран, - а в интересах следствия. Напомни-ка мне, как там ее зовут, - присела за пульт и вошла в программу.
Ларкин ломался не долго, спустя всего секунд пять он уже сопел у меня за спиной и диктовал имеющиеся у нас данные на мать Линды Маруанти.
- Сабина Маруанти, в девичестве Лоран, - четко выговаривал он, будто бы у меня были проблемы со слухом, а я вводила данные в программу. – и вот еще что… - он немного помялся прежде чем продолжить, но все же решился, - я думаю, Линда знала, что ее отец не совсем ей отец.
- С чего ты это взял? – я обернулась к Ларкину. – Ничего такого в материалах дела не было.
- Она очень серьезно стала заниматься генетикой в последние два года, составляла свое генеалогическое древо. Это вроде как не слишком важно, но в материалах есть.
Я задумалась, вспоминая. Да, действительно, что-то такое проскальзывало в характеристике Линды Маруанти, но я решила, что это не очень важно. Ну, хочет богатая девочка узнать все о своих корнях, кто ж против то? У меня вон и у самой столько скелетов в шкафу оказалось, что впору с кем-нибудь еще поделиться. А стоило, наверное, обратить на это внимание. Ох, стоило. Вполне возможно, что займись, кто этим вопросом и более подробно выясни, что там Линда нарыла по поводу своей генеалогии, мы бы сейчас не топтались на месте.
Пара минут на обработку информации и вот перед нами на экране появилось полное досье на Сабину Маруанти, мать Линды Маруанти.
- Ничего интересного, - протянул Ларкин, бегло пробежав глазами, - аристократическое семейство, старые деньги. Даже если что-то и было, то все давным-давно убрано из ее личного дела. Эти за репутацией строго следят.
Я молчала, внимательно вчитываясь в строки, что-то там было не так, что-то царапало изнутри, но я не могла понять, что же так меня напрягает на интуитивном уровне. В жизни Сабины Лоран не было ничего необычного: родилась, училась в закрытой элитной школе, потом в университете, затем вышла замуж. Дружила только с положительными мальчиками и девочками, посещала закрытые клубы для избранных и играла в теннис в свободное время. Еще Сабина Маруанти любила театр и классическую музыку, после свадьбы занимается благотворительностью, но не слишком активно, скорее всего, для поддержания имиджа – отклика в душе леди этот вид деятельности не находит. А вот косметические салоны и дорогие магазины – совершенно другое дело. И все. Все!