Афферентация

Полчаса. Нет, тридцать шесть минут. Мирослава, насупившись, уставилась в жёлтую муть канала, а потом снова, поднявшись на цыпочки, принялась выглядывать его в толпе. Звонить ей посреди ночи, предлагать встретиться в центре, чтобы потом опаздывать, это вообще нормально? Уже на тридцать восемь минут, кстати.

– Прости, Батюшка, мы всё просрали! – громко каялся нетрезвый товарищ неподалёку, уткнувшись в наблищенные бронзовые ботфорты статуи Государя.

Мира чувствовала то же самое применительно к своему времени. Штукатурный слой косметики потёк от жары, заставляя звереть всё больше. Когда Кондраш, наконец, соизволил выплыть из толпы, помахав рукой с зажатой в ней половинкой бургера, Мирослава готова была его придушить. Всё, что можно было сказать положительного о Кондраше сегодня, так это то, что он, наверное, умывался. В остальном майор предстал перед своей пассией почти в таком же диком и заросшем виде, который приобрёл за время скитаний по дельте.

– Знакомся, Мира, это детишки, вчерашние херои.

Под «детишками», очевидно, подразумевалась разномастная группа подростков в пыльных графитово-серых лётных комбинезонах. В данном случае даже про умывание ничего нельзя было сказать наверняка. Там был даже дельтиец. А ещё аэлв, которому кто-то поставил свежий фингал.

– Сорок. Шесть. Минут, – Мирослава начала с конкретики. – Удавлю.

– Ну как ты не можешь понять: я был на важном совещании, – отбрехался Кондратий. – Без меня там ничего не решается, – он ткнул рукой куда-то ориентировочно в сторону Библиотеки.

– Ага, конечно, – гнусненько захихикала желтоглазая девочка.

– Мне всё ясно, – сказала Мира, вытирая со лба пот вперемешку с тональником, которым она так тщательно всё утро закрашивала нежную розовую кожицу, доставшуюся ей в подарок от последней кампании в пространстве «тета». – Херой, тоже мне, – она сплюнула. – Так, понятно, я в бар.

– В какой?

– Тебе-то какое дело?

– Мира, подожди.

– Я тебя с собой не зову, – бросила она на прощание, ледоколом пробираясь через толпу.

Стоит девице маленько погореть в танке, как она чьи бы то ни было подвиги и в грош ставить перестаёт. Кондратий посмотрел Мирославе вслед, потом перёвел взгляд на оставшийся кусок бургера, скормил его вертевшейся под ногами дворняге (потому что подкармливая бездомных собак сегодня, вкладываешься в дешевый шашлык завтра) и повернулся к детишкам. Господи, и выбрать-то не из чего.