Афферентация

Подполковнику ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, периодически бросая раздражённые взгляды на начальника миграционного контроля. Конечно, Ресто Охотник, то есть, формально военный, но с тем же успехом можно сказать, что он формально гражданский. Но такой же статус будет иметь и сам Станислав не при исполнении обязанностей, однако подполковник не додумался вырядиться в белые брюки и жизнерадостную цветастую гавайку. Не додумался, поэтому теперь страдал и завидовал. К тому же, князь явно наслаждался такой погодой.

У обломков молча парился наряд оцепления, который осаждали небезразличные к происходящему граждане. В их компании казались несколько неуместными двое подростков, мальчик и девочка лет двенадцати. Завидев направлявшихся к ним князя и подполковника, они отреагировали мгновенно.

– Пап, они нас не пустили посмотреть, – пожаловался мальчик.

– Я одного даже в коленку пнула, а нас всё равно не пустили, – тощая девочка, едва достававшая ростом до плеча своего брата, раздражённо перекинула длинную чахлую косичку через плечо и упёрла руки в бока. Потом она соизволила заметить Тегипко, прищурив на него такие же дикие, как у её отца, звериные глаза и процедила: – Здрас-сьте.

– Со мной пропустят, – заверил их Ресто и, когда чада с радостными воплями рванули вперёд, вздохнул и пояснил подполковнику: – В эти выходные их развлекательная программа на мне.

Станислав, не имевший счастья быть знакомым со своими отпрысками если они у него, конечно, вообще были, и не мог разделить тихое отчаяние князя.

Солнце всё-таки выглянуло из-за туч, и остро засверкали тысячи серебристых обломков, усеявших землю. Они хрустели под ногами как осколки ёлочной игрушки. Наиболее раздражающим был не горько-медный тяжёлый запах, а жужжание мух. Станислав машинально заметил, как одна из них опустилась на левый глаз чужого, непроницаемо-чёрный и нечеловечески крупный, скользнула по его гладкой поверхности и разочарованно улетела. Большинство мушиных собратьев довольствовалось меньшими изысками, тёмными точками внося разнообразие в багровый фарш. Верхняя часть тела чужака вполне уцелела, нижней, передавленной смятыми листами металла, повезло куда меньше. С потолка кабины и откуда-то из стен свисали бледные провода различной толщины, создавая иллюзию, что арксилт-нари запутался в них. Подполковник, конечно, видел за последние насыщенные событиями полгода своей жизни и что похуже, однако считал, что двенадцатилетним детям требуются несколько менее кровавые и несколько более радостные картины. Князь, конечно, был иного мнения на этот счёт:

– Доминик, причина смерти? – спросил он.

Мальчик рассеянным движением поймал особо назойливую муху, раздавил её в пальцах, поморщился и указал рукой в сторону более выжатой половины чужого:

– Болевой шок? Может, ещё перелом позвоночника...

– Возможно, – согласился Ресто. – Морру, почему арксилт-нари так активно жрут? И куда тебя понесло, кстати?

Девочка уже перегнулась в разбитую кабину, балансируя на руках:

– Родственный человеку вид. Похожий состав, навозница не траванётся, – одной рукой отгоняя тучи мух и чуть не свалившись внутрь, Морру обвиняюще ткнула пальцем в сторону почившего дельтийского захватчика: – Пап, он и должен быть уже заплесневелым?

Дочка князя обладала одним из самых мерзких требовательных голосков, которые только приходилось слышать подполковнику, но он вынужден был признать – младшее отродье Государевого ксеноса было столь же наблюдательно, сколь и не брезгливо. То, что Тегипко принял за кабели питания корабля, не просто оплетали предплечья чужого – разветвляясь и становясь на концах тоньше волоса, они входили прямо под крупные чешуйки ороговевшей бурой кожи, покрывавшей руки твари.

– И сколько народу сегодня уже видело эту дрянь? – спросил Ресто у подполковника, стоически игнорируя «мы тоже хотим плесень посмотреть поближе».

Там, где оболочка кабелей переломилась и треснула, из них сочилось что-то бесцветное и чрезвычайно привлекающее мух. Даже делая скидку на то, что приборная панель частично смялась и была изрядно заляпана дохлым арксилт-нари, было в ней ещё что-то странное. То, что уцелело не содержало ничего, кроме голого металла – и гибких кабелей, уходивших под щиток.

– Достаточно, – уклончиво ответил Тегипко.

Достаточно, чтобы жёлтые газетёнки начали сочинять предположения одно жутче другого. Срочно требовалось перекладывание ответственности за контакты с прессой на третью независимую сторону. Ресто досадливо поморщился, отвернулся, выбрался из борозды, пропаханной самолётом, и заключил:

– Не попытаться ли тебе донести до Великой княгини, что уровень угрозы был несколько... завышен?

– Выживших нет, чужой стухнет в рекордные сроки на такой жаре, миграционному контролю на поживу тут тоже ничего нет, – в тон ему провозгласил подполковник.

– Предлагаю сбросить это биологам.

– Пусть развлекаются.

Обычно они с князем яростно конкурировали за расширение сфер влияния в подобных щекотливых вопросах, но сегодня чувствовали странное единодушие. Впрочем, странное единодушие длилось недолго.