Афферентация

Пруд являл собой малопримечательное зрелище, наверное, и при свете дня, а уж когда стемнело – и подавно. На северную его часть ложились блики огней посёлка, а южную честно старались обрамлять заросли жухлого тростника. Крики болотных птиц не разбавляли ночную тишь по нескольким важным причинам, главной из которых было то, что пруд имел упорную тенденцию к обмелению, но мелеть ему не позволялось.

Периодически над водной гладью проносился глубокий гулкий рёв, несчастный прибрежный камыш познавал радость купания, а к угрюмому холодному небу мира класса «эр» поднимались впечатляющие клубы пара. Иногда к Посту ходили группки жалобщиков, выслушивали крайне увлекательную и почти полностью непечатную лекцию дежурного контурщика о том, что реактор надо как-то охлаждать, и, вообще, «смотрите, вон рыбка всплыла – налетай, пока не повылавливали», на чём дело о загибающейся экологии района и стопорилось.

Над тёплой по понятным причинам водой висел туман. Его клубы доползли до посёлка и лениво плескались у подножия холма, на котором был расположен Пост на альфа-два. В общем, если бы у этой благостной картины вдруг оказался случайный наблюдатель, то он бы не заметил ровным счётом ничего необычного – за исключением резкого всплеска спокойной доселе воды и того, что у кромки берега из ниоткуда возникли полтора десятка фигур. Язык, на котором неизвестны переговаривались друг с другом, был отрывист и резок, изобиловав горловыми взрыкиваниями, шипением и проглатыванием гласных, когда говорившие использовали слишком низкие для человеческого слуха частоты. Опять же, если бы этот случайный наблюдатель достаточно хорошо видел в темноте и был достаточно заинтересован в происходящем, несмотря на такое насилие слуха, он мог бы отметить, что, хотя незнакомцы и выглядят человекоподобными, они чересчур высоки, хотя и гармонично сложены, а их светлые волосы будто бы светятся своим приглушённым светом, а не просто отражают блики иллюминации посёлка. Впрочем, это всё, что можно было сказать хорошего о Наставниках с эпсилона.

Итаэ'Элар приглушённо ругался, выбравшись с мелководья на песчаный берег – в ботинках неумолимо чвокала водичка местного озерца. Хотя молодняку повезло и того меньше – безрассудно ринувшись в самую тёплую область, где переход был легче, они плюхнулись в глубокую воду и были бесцеремонно за шиворот повытащены Драро, их командиром, сопровождавшего спасение утопающих воспитательными оплеухами. Усевшись на траве подальше от воды, Итаэ'Элар расшнуровывал ботинки, чтобы вылить из них воду, и оглядывался по сторонам, краем уха прислушиваясь к тому, как Драро инструктирует остальных. Инструктаж вёлся на наречии низших каст, позволявшим использовать предельно короткие конструкции, прямые указания по поводу действий над предметами. Для Илара, большую часть жизни болтавшегося где-то в условно интеллигентных слоях кастовой системы, такое арго звучало примитивно, но раздражало не это – выяснялось, что молодняк пребывал в блаженном неведении касательно основных целей их похода.

– Контур обезьян наверху, к нему не соваться, – Драраэн'Каро потыкал рукой в сторону двухэтажного здания на вершине холма.

Стены строения были из какого-то прозрачного материала и светились изнутри тёплым искусственным светом, ярко выделяясь на фоне тёмного неба. С точки зрения некоей первобытной составляющей притихших Наставников, это было красиво до безобразия. Итаэ'Элар поймал себя на мысли, что тоже засмотрелся на огни, потряс головой и сосредоточился на шнуровке, отводя взгляд от зазывного сияния. Он знал, какие мысли одолевают остальных. Питеки прятались в круге света и думали, что он защитит их.

– Мы идём туда, – Илар указал в сторону поселения на другой стороне озера. Несколько его спутников разочарованно зашипели – Пост сиял гораздо ярче захудалого посёлка. Илар решил не обращать внимание на недовольных: – Нам нужен...

Драро с плеском вышел из мелкой воды и навис над Иларом восемью футами мрачной недоброжелательности:

– Ты затыкаешься и молча зовёшь Маири'Анахорэм, – прервал он. – Слушаешься меня. Учти, тард иэлт, я твою мамку имел, – нравоучительно добавил Драраэн, вызвав одобрительные замечания молодых Наставников.

Итаэ'Элар неторопливо поднялся с лужайки, и с некоторой нервозностью констатировал тот факт, что всё равно оказался значительно ниже командира.

– Я в курсе, она упоминала, – ответил он холодно, стараясь не смотреть долго в глаза Драраэна.

Драро и не думал угомониться на успехах в делах любовных.

– Я веду молодняк, я ими командую. Ты командуешь Шаэррат, потому что больше ничем не способен командовать.

Туман, лениво расползавшийся над поверхностью воды, вскипел. Его клубы, приобретшие холодный зеленоватый оттенок, хлынули на берег, обступив группу Наставников. Молодняк опасливо сбился в тесную кучу спиной к спине. Веющая холодом бесплотная волна разбилась у ног Драро, лизнув тому сапоги. Эпсилонец с брезгливой гримасой подался назад, рыкнул, бросил на Илара последний подозрительный взгляд и, резко отвернувшись, направился по кромке берега в сторону городских огней. Молодняк, опомнившись, кинулся за ним, толкаясь, спеша проскочить в сужавшуюся борозду, оставленную Драраеном в аморфных клубах тумана. Илар задумчивым взглядом проводил капитулировавших неофитов культа Шимайнэ и покосился на четверых Тасующих Планы, которых Сфиэст Островов любезно включил в его личную группу.

Любой Наставник, даже ребёнок, способен воспользоваться такой шикарной нестабильностью, которую даёт контраст тёплой воды и холодного воздуха, чтобы совместить пласты реальности на короткое время, достаточное для перемещения. Но эти четверо (если, конечно, верить рекламировавшему их Мудрецу) были представителями общественной прослойки, специализировавшейся на длительной стабилизации активных совмещений, чтобы Тени были способны выйти здесь. Тасующие Планы бросали в сторону Илара затравленные взгляды, не слишком уверенно пытаясь занять места в углах воображаемого прямоугольника.