Страница 56 из 57
- Отари, московскую квартиру продадим и купим в Тбилиси, и в Леселизде купим дом, - весело говорила Маринэ. – У нас теперь много денег… будет. Ведь будет, Роберт?
- Маринэ, он же живой ещё, так нельзя, остановись!
- Это тебе нельзя. А мне можно. И не держи меня, а то… А то я тебе руку выверну.
- Ай, Маринэ! Научил я тебя на свою голову… Всё, всё, уже отпустил… А как же фламенко?
- К чёрту! Фламенко – к чёрту. Мне двадцать восемь, Отар, ты забыл? И я… Я устала, Отар. Я хочу просто жить, с тобой и Алашем. И ещё я хочу дочку.
- С кем… с кем ты хочешь жить? Какой ещё Алаш?..
Вместо ответа Маринэ обняла Отара и счастливо рассмеялась.
Последнее, что увидел Кобалия в своей жизни, была его жена, целующаяся с Отаром. А потом свет стал стремительно меркнуть. Он шёл сквозь вязкую тьму, идти было трудно и больно, но он должен был догнать Маринэ и наказать её за то, что она себе позволила. Маринэ убегала смеясь, танцующей лёгкой поступью, за которую он когда-то влюбился в неё… и мстил ей всю жизнь.
…Тьма не давала идти, не давала думать, сковывала движения, пеленала покоем. И Роберт уступил, растворился в этой тьме и отпустил Маринэ.
«Маринэ! Я любил тебя, всю жизнь. А ты меня - нет. И детей не любила. Шени чири мэ, шени квнесаме, Маринэ, (отдай мне свои беды, отдай свои заботы, буквально: твоё горе мне, твой стон мне) и – живи. Только детей моих не бросай, они ведь и твои дети тоже. Прощай, Маринэ…»