Страница 35 из 57
- «Ай, больно же, сулэли бороти, штери! (Злой тупой дурак)» - забыв обо всём, заорала Маринэ. Отар, крепко держа её одной рукой, другой размахнулся и шлёпнул ещё раз («Ты заслужила, чуть без руки не оставила, змея, научил на свою голову…»). Маринэ вырывалась, сопя и отчаянно ругаясь. Отар узнал о себе много интересного, и тут вдруг… распахнулась дверь в класс.
…Дверь стремительно распахнулась, и багровая Ирина Львовна гневно отчеканила: «За-мол-ча-ли! Оба! Группа из-за вас… не может писать зачетный диктант. Все смеются и просят перевести, хотя ясно и без перевода, – прыснула Ирина Львовна. – Отар, что ты с ней делаешь?! – «Что надо» - лаконично ответил Отар. – «Ну, если надо…» - Ирина Львовна улыбнулась, погрозила им пальцем и тихо прикрыла за собой дверь.
Тамаши (груз.: игра)
Парочка перешла на шёпот.
- С ума съехал? Спятил? – зашипела Маринэ. – В следующий раз я тебе не руку, я тебе шею сверну!» И услышала в ответ: «Ну, свернёшь, мне приятно будет, у тебя такие руки… нежные. А кто из нас спятил?…Я в коридоре, спокойно так – стою, а ты диктант с чужой группой писать попёрлась, я слышал, как Ирка на тебя орала».
Маринэ обиженно засопела…
Далее беседа приняла неожиданный оборот: Отар предложил объединить усилия и всем говорить, что экзамен давно начался, а их обоих выгнали. Маринэ подумала и согласилась. Она так глупо попалась на удочку, пусть теперь другие попадутся. «Сабавишво тамашеби…» (детские игры) - сладко прошептала Маринэ, и у неё загорелись глаза. Маринэ так любила играть, так ждала каждый год, когда её отправят в Леселидзе… Теперь – поиграет и в Москве.
Игра удалась на славу: Маринэ ещё сердилась на «тупого дурака» Отара, и когда подоспела первая жертва - Славик Ильюхин, флейтист, - щёки у неё полыхали двумя маками, что было как нельзя кстати, подумал Отар.
–«Вы чего в такую рань пришвартовались, у меня занятия только что закончились, а вас-то каким ветром принесло?» - «На часы посмотри!» - «Да они у тебя врут!» - «Да все давно уже пишут, а нас с Маринкой выставили…»
- «А-ааа, достукались, гамарджопа! То-то у Маринки щеки красные… Ну, я пошёл, а вы это, не расстраивайтесь. Ирка добрая, она разрешит вам сдать, отозлится и разрешит» - утешил «изгнанных из рая» добряк Славка и решительно открыл дверь…
«Здрасти, Ирин-Львонна, я…у меня… автобус сломался, пешком бежать пришлось. Можно сесть?» - услышали Маринэ с Отаром и переглянулись. И улыбнулись появившемуся через две минуты в дверях красному как свёкла Ильюхину. - «Что, Илюха, уже написал? Ты у нас мастер… И швец, и жнец, и на дуде игрец» - похвалил Ильюхина Отар, и Славка озверел. «Дуду» простить флейтист не мог и кинулся на Отара с кулаками… которые тут же оказались у Отара в руках.
– «Славик, детка, пальчики надо беречь, а то сломаю, как тогда на флейте играть будешь?»
…Как по маслу
Всё шло как по маслу. Всем приходящим объявляли, что «все диктант пишут, нас выгнали, Отар у Маринки списывал, а меня за компанию», «Ирка всех выгнала, потому что Маринка написала все варианты и пустила по рядам, в Ирка разозлилась и…и вот мы здесь. Ждём. Ирка сказала, после писать будем, каждый за отдельной партой».
Реакция у всех была одинаковой: сначала усмехались и фальшиво сочувствовали, потом с видом победителя открывали дверь и – «Здрасти, извините, автобус сломался, шнурки развязались, ногу подвернул, водопроводный кран сорвало, по всем комнатам воду собирали…». Потом смотрели неверяще – группа «не наша», ни одного знакомого лица, блин, на фига же я припёрся, идиот… Потом выходили – пристыженные и несчастные. И улыбались: купились, попались на удочку, надо же было так облажаться!
После четвертого «облажавшегося» Отар отвел группу на лестницу и велел всем ждать. – «Ничего, отсюда тоже слышно, Ирка орать будет… на весь коридор, клянусь!» – «А зачем на лестницу?» - «А вот придёт сейчас… кто-нибудь из наших, тогда и узнаешь – зачем».
«Из наших» пришла Ирочка Раевская, «первая скрипка», как прозвали её в группе, и она гордилась – первая скрипка в оркестре одна, а все остальные, сколько ни есть - вторые. Ирочка выслушала откорректированную, отредактированную и дополненную «дезу» про группу, которая «давно пишет диктант», поверила безоговорочно – поскольку Отар стоял у дверей один (все остальные ждали на черной лестнице), причём стоял с несчастным видом и стиснув зубы (чтобы не спугнуть удачу и не засмеяться в самый неподходящий момент).
Раевская милостиво улыбнулась Отару, который гостеприимно распахнул перед ней дверь, и вошла в класс. А Отар метнулся к лестнице…