Страница 4 из 107
– Простите… Можно войти? – женский голос звучит тихо, но как-то без особого сожаления об опоздании.
– Входите... – не открывая глаза, отвечаю я и, стиснув зубы, жду, когда дверной скрежет повторится.
Кх-х-х-х. Дверь закрылась.
Каблуки цокают по деревянному полу. Меня обдает легким запахом духов с цитрусовой нотой – слишком резкой для моего нынешнего состояния. С этого момента официально ненавижу цитрусовые. И все духи в целом.
Моя Дикарка не пользовалась духами. Не носила цепочек, колец, браслетов. И юбок – если уж на то пошло. Невероятно, как при этом она умудрялась оставаться настолько женственной. И желанной.
Мои мысли спотыкаются о чей-то взгляд. Я поднимаю голову – и тот час же нахожу наглеца. Студентка, опоздавшая – я бросаю взгляд на зачетку – Виолетта, смотрит на меня так, словно я описывал свои образы вслух. Черт побери, да она похожа на мою Дикарку! Каштановые волосы собраны в узел. Белая кожа. Тонкая шея. Тонкие запястья. Только плечи – пошире, и грудь – побольше.
На Виолетте – классическое серое платье. Оно хотело бы казаться строгим, но при таком размере груди у него это плохо получалось. Верхняя пуговица расстегнута. В глубину, в чернеющую ямку, увлекая взгляд, соскальзывает цепочка. Я отвлекаюсь на свои руки. Верчу пальцами карандаш – это же куда занимательней – но мысли те же. Правда, угол уже иной.
Я часто ловлю на себе обещающие улыбки студенток, особую искру во взгляде, которую ни с чем не перепутаешь. Коротенькая юбочка и «случайно» оброненная возле моего стола тетрадь. Почти невинная просьба об индивидуальном занятии. «Посмотрите, пожалуйста, не осталось ли шоколада у меня на губах». Вероятно, я – самый привлекательный преподаватель юрфака. Короткие светлые волосы, выгорающие за те недели, которые я посвящаю серфингу на Бали. Загар, не успевающий исчезать.
Женщинам нравятся мои руки. Нравятся мои глаза. На самом деле, вовсе не бирюза их привлекает, а то, как я смотрю. Я держу собеседниц на коротком поводке, но не приближаюсь. Женщин от этого просто ломает. Наверняка, им нравятся мои деньги – я наследник солидного состояния и преподаю исключительно ради удовольствия. Но если все это не действует, последней каплей становится демонстрация моей коллекции охотничьих ружей. Женщины совершенно не разбираются в оружии, но все как одна хотят подержать ружье в руках, прицелиться. А мне, соответственно, требуется показать, как правильно это ружье держать. Прикосновения... Запахи...
На флирт студенток я не велся. И дело не в моем преподавательском статусе (совесть – материал податливый). Просто после полусотни раз прямолинейность в интимных отношениях становится скучной и пресной. Но сейчас флирт не был явным. И это сходство с Дикаркой... Я снова поглядываю на опоздавшую. Виолетта читает записи на листке, рассеянно поигрывая каранлашом с мочкой уха. Словно это и не она так пытливо и нагло глазела на меня пару минут назад. Мое сердце начинает биться чаще. Всего чуть-чуть.
Ответы остальных студентов я слушаю вполуха. Дополнительных вопросов не задаю.
…А узел у Виолетты на голове свернут иначе. Он создает образ примерной студентки. Моя же Дикарка, скорее, напоминает воришку, которая спрятала в волосах золотой перстень.
Наконец, мы с Виолеттой остаемся одни.
– Итак. Почему вы позволяете себе опаздывать? – последнее слово я произношу громче и одновременно поворачиваю замок в двери. Щелчка почти не слышно.
Боковым зрением улавливаю: она поднимается, одергивает платье.
– Простите… – ответ звучит хрипловато и слегка напряженно.
Не глядя на студентку, иду к окну, забирая с собой стул, на который садились отвечающие, – отрабатывать наказание Виолетте придется стоя. Останавливаюсь у подоконника, ладони сцепляю за спиной – спешить мне некуда.
– Слушаю вас, – перевожу взгляд с грязной зелени парка на отражение студентки в стекле.
Глядя на листок с ответами, она направляется к моему столу. Я вижу, даже чувствую, ее замешательство, когда стук каблучков обрывается – стула нет. Виолетта мнется, поглядывает на меня. В итоге кладет билет на стол – и начинает отвечать.
– Первый вопрос, – в ее голосе все еще слышится замешательство. – Тактика предъявления для опознания...
– Продолжайте, – я несколько раздраженно прерываю паузу.
Она склоняет голову, демонстрируя длинную шею, и мнет уголок листка. Это распаляет меня. Я делаю глубокий вдох.
– Опознание чаще всего проводится при расследовании убийств, разбойных нападений, половых преступлений, краж...
Я слушаю, постепенно приближаясь к ней.
– …Сущность опознания заключается в установлении тождества предъявляемого объекта…
Я останавливаюсь за ее спиной – так близко, что Виолетта невольно прерывает ответ.
– Продолжайте, – сухо повторяю я.
Но, едва она произносит следующую фразу, кладу руки ей на плечи. Теплая нежная кожа. Студентка замирает под моими ладонями.
– Какие виды опознания вы знаете? – спрашиваю я, проводя пальцами по ее шее.
Виолетта все еще молчит. И меня посещает не очень-то приятная мысль: что я, возможно, ошибся. Едва сдерживаюсь, чтобы не воспользоваться своей способностью, но останавливаю себя. Не настолько боюсь ошибиться.