Страница 92 из 142
Да ничего. Просто напомню тебе, что ты решил играть по своим правилам, а эта игра опасна. Природа слаба, а я силён. Ты принял не ту сторону, сынок.
Я не буду убивать Володьку, даже и не проси, - всхлипываю я. – Хочешь, убей меня, но его я не трону. Он – мой брат. Он ни в чём не виноват.
Конечно, виноват! – восклицает Оле. – Как и ты, неблагодарная скотина. Как ты просил меня спасти. Как умолял, и я помогал тебе. А ты в последний момент бьёшь прямо в спину! – Всякий раз, когда Оле открывает рот, оттуда вырывается облачко тьмы.
Ты не помогал мне никогда! – восклицаю в сердцах. – От тебя пахнет болью, смертью и разрушением.
Да что ты. А это помнишь? – Оле кивает на стену и там, вспыхнув тёмными клубами тьмы, снова появляется надувной круг с рисунком зонтика. – Кто держал тебя на волнах три дня? Кто не разрешал Кругу прохудиться, а?
Я холодею.
Ну если хочешь, убей меня сейчас, - тихо произношу и смотрю в потолок. – И закончим с этим.
Но старик не шевелится.
Давай, я жду, - требую, но Оле молчит. – Вот видишь, - я перевожу взгляд на старика и вспоминаю вечерний разговор с Володькой. – Ты не можешь. Ты не в силах.
В тёмных глубинах глаз Оле вспыхивает ненависть, и он шипит кривой улыбкой:
Всему своё время, щенок. А пока…
Из-за спины Оле достаёт третий зонтик, и мне страшно. Белый, в чёрный горошек, о котором не упоминал Ганс Христиан Андерсен. Под мой переполненный ужасом взгляд, старик раскрывает зонт, погружая комнату в негативное звёздное небо.
И я засыпаю.
***