Страница 58 из 142
Я молчу. Думаю. Это выход. Я позвоню Володьке вечером и скажу, будто у мамы нет времени, и она просит отложить визит до следующей недели, хотя по-настоящему даже и не буду ей ничего говорить.
- Ну можно, - неуверенно жму плечами я.
- Только без всяких уловок, - вдруг замечает Володька.
- Окей! – восклицаю я.
- Володя, ну какие уловки, - улыбается тётя Света.
- Не знаю, но уже думает о том, как бы отложить встречу на потом, - жмёт плечами Володька.
Я немного злюсь. Мне ещё ни разу не врал зелёный, но уверен, я бы почувствовал ложь. Человеческую вряд ли, а вот попытку одурачить меня почувствовал бы сразу в сущности. Володька видит меня насквозь, как я его.
- Ну блин, - ною я, ощущая себя в ловушке. И в голову вдруг приходит идея. Не всё так плохо. – Может, начать с дедушки, - предлагаю я. – Именно он с бабушкой подарил мне этот медальон, - указываю на амулет леса, что лежит на углу стола.
- Они тоже могут послушать, - кивнула тётя Света. – Нам главное – убедить твою маму.
Я мрачнею.
- Но дедушка тоже может не понять. Я поэтому ему ничего и не рассказываю. Он такой, как все. Охотится на животных в лесу, ест мясо, рубит деревья.
- Я тоже ем мясо, - улыбнулась тётя Света. – Человеку положено есть мясо, так говорят врачи. Но это не мешает мне терпеть зелёного сына.
- Чего??? – возмущается Володька.
Тётя Света смеётся и ерошит ему волосы. Я улыбаюсь в ответ.
- Твоя мама поверит в твою сущность – это сто процентов, - подмигивает она мне.
- Ох, не знаю…
- Нет-нет, всё верно. Если и не поверит, то мы ей докажем. У нас есть неопровержимое доказательство.
Я удивлённо хмурюсь. И тут тётя Света мне рассказывает такое, что я сразу понимаю – встрече быть!
***
Я объявляю о визите семейства Морковкиных за ужином. Поведение мамы за столом только усугубило моё желание осуществить встречу. Бабушка приготовила фасолевую кашу. Я позволил себе добавить в блюдо овощную подливу, в которую входила морковь, надеясь, что её присутствие не особо расстроит мой организм. Я запивал кашу апельсиновым соком, в то время как остальные члены семейства пили чай и заедали тушёной говядиной. На десерт планировался небольшой тортик-рулет. Славно, что моя новая сущность позволяет есть кондитерские изделия, а то было бы совсем кисло.
- Что-то мы давно картофельного пюре не ели, - говорит мама. Я заранее предупредил дедушку и бабушку о продуктах, которые мне нельзя, поэтому, чтобы не провоцировать конфликт, бабушка готовила только разрешённый гарнир.
- Ну… а что, - теряется бабушка. – Давай я завтра сделаю.
Её глаза часто косятся на меня.
- Это замечательно, - улыбается мама, отправляя ложку фасоли в рот. – Надо разгрузиться. А то объемся фасоли и гороха и буду на презентации в понедельник пукать.
Несмотря на серьёзную ситуацию, я хихикаю. Мама будто меня только замечает. Она весела, вскидывает брови и заговорщицки заявляет:
- Пошлём дедушку завтра с утра на рынок. Пусть селёдочки к картошечке купит, ага?
Я ещё улыбаюсь, но мои глаза, видимо, сияют тревогой, как маяки в облачную ночь.
- Будешь селёдочку, Никит? – улыбается мама.
Улыбка меркнет, мне почему-то щиплет нос, до слёз, и я поджимаю губы. Смотря пристально на маму, я медленно мотаю головой.
- Ну ты чего опять? – улыбается мама. – Надо же пробовать есть что-то… - она хмурится. – Я кажется, начинаю понимать. Ты стал вегетарианцем? Ты не ешь мясо? Да, я теперь вспоминаю. Все последние дни ты не ешь мясо! Почему же, Никит?
Мне вдруг становится очень страшно, и мокрый пот обливает спину. Вступает дедушка, до этого уныло клевавший кашу и тревожно прислушивающийся к разговору.
- Солёная рыба вредна для печени. Читал я, - говорит он.
Но мама будто не слышит отца.
- Никита, почему ты не ешь мясо? Если тебя один раз вырвало от кролика, это ещё не значит, что теперь твой организм не воспринимает мясо. Ты должен попробовать. Или здесь какая-то другая причина? Ты начитался в интернете непотребной литературы?
Я молчу. Губы сжаты. Взгляд исподлобья сверлит лицо мамы. Оно всё ещё улыбается, но глаза серьёзные. Мне хочется расплакаться и не решать такие взрослые вопросы.
И вдруг мама зачерпывает из общей чашки кусок говядины и кидает мне в тарелку. Мясной соус брызгает на кашу, и я прячу ноги под стул. Пальцы на ступнях поджимаются, я весь скукоживаюсь. Словно котёнок во время дождя. Будто в меня не мясом кинули, а из бластера выстрелили.
- Попробуй, - просит мама. – Это очень вкусно, понимаешь.
Я ничего не говорю, а смотрю на кусок говядины, который источает боль уже на расстоянии. Бабушка перестала есть и наблюдает за разыгравшейся сценой.